Дракон выбирает судьбу (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 34

– Стивен Шелл не появлялся?

– Нет. Никто из посторонних не заходил.

– У нее кровоизлияние в мозг из-за драконьего воздействия, – поделился врач таким тоном, словно говорил с боженькой, не меньше. Кто-то из драконов решил уничтожить соратницу Северного Ястреба, которая обнаглела настолько, что вышла замуж за дракона. Вполне себе мотив – и что будет, когда это выплеснется к людям?

Драконы убивают девушку, которая осмелилась нарушить правильный и привычный порядок вещей – вот о чем будет говорить то людское варево, что выплеснется на улицы.

– Как? – Гилберт обнаружил, что теперь уже его взяли за воротник. Взгляд Сальцхоффа сделался ледяным и цепким, и он ощутил, что проваливается куда-то в пропасть. – Как ты это с ней сделал?

– Что я сделал? – ответил Сальцхофф вопросом на вопрос. – Или ты?

Над головой затрещал огонь, руки наполнились жаром, и словно бы со стороны Гилберт увидел, как растворяется кожа, выпуская золотую чешую Никто на всем белом свете, никогда, ни при каких обстоятельствах не посмел бы обвинять его в том, что он причинил Джемме боль.

Удар драконьей лапы был легким и непринужденным, наполненным смертоносной красотой – Сальцхофф полетел через холл, только запонки сверкнули. Медсестра взвизгнула, врач шарахнулся в сторону, и Гилберт ощутил обжигающую радость. На какой-то миг он забыл о том, где находится, что случилось с Джеммой – ему было хорошо от того, что он размазал соперника по полу.

Драконы давно не устраивали дуэлей – но Гилберт помнил, как однажды его отец что-то не поделил с родным братом. Тогда два ящера поднялись в небо и схлестнулись там не на жизнь, а на смерть. Казалось, две кометы столкнулись и переплелись хвостами, пытаясь победить.

Это было прекрасно и жутко. Отголосок этой жути очнулся в Гилберте сейчас, когда врач и медсестра бросились к Сальцхоффу, помогая ему подняться на ноги.

– Еще раз появишься здесь, убью, – процедил Гилберт.

Северный Ястреб смотрел на него с веселым презрением – кажется, ему не было ни больно, ни досадно.

Глава 8

Гилберт решил создать союз с Андреа для того, чтобы тот изменил мир – и в новом мире дракон сможет взять в жены человеческую женщину.

Но мир начал меняться, и Гилберт понял, что хочет уже не просто брака с любимой – он хочет уцелеть, когда драконоборец будет жечь драконьи башни.

Негромкий голос все повторял и повторял эти фразы, пока Джемма не вытерпела. Она плыла в темноте – изредка тьма прояснялась, и тогда Джемма видела свою левую руку, беспомощно лежащую поверх простыни, и очертания медицинских приборов. Все, что было справа, не выступало из мрака.

Голос говорил и говорил, наполняя ее голову нудной болью, и в конце концов Джемма не выдержала и ответила:

– Он не будет жечь никакие башни! Ему нужен только один дракон, которого он получит! Ему обещали!

Думаешь, с дьяволом можно договориться? скептически осведомился голос в голове. Думаешь, драконоборец чем-то отличается от дьявола?

“Он же не драконоборец”, – подумала она, и тьма рассеялась.

– Кто не драконоборец? – услышала Джемма незнакомый голос. Она увидела, что лежит в стерильно белой палате, капельница, уходящая в правую руку, мерно отсчитывала лекарство. Женщина в медицинском халате и шапочке склонилась над ней, пристально посмотрела в лицо.

“Я в больнице”, – сказала себе Джемма. Вчера они с Гилбертом были у Фрейи Смит, потом вышли из студии… это было вчера?

– Где я? – спросила Джемма. Голос был чужим – надтреснутым, слабым.

– В больнице, – объяснила женщина. – У вас было кровоизлияние в мозг после сильнейшего драконьего воздействия.

– Никто на меня не воздействовал, – просипела Джемма. В здании телецентра был только один дракон, Гилберт, впрочем, она ведь не могла знать наверняка. Они поженились, и такое нарушение привычного порядка вещей вызвало неминуемую ярость. Драконы разорвали все дела с Гилбертом, но кто-то из них мог выплеснуть злобу и на нее.

Почему бы и нет? Она всего лишь человек.

“Ты человек, – вспомнила она слова Андреа. – Люди должны быть с людьми, а не с чудовищами”.

Когда он такое говорил? Джемма не помнила.

– Вы врач? – спросила она. Женщина кивнула.

– Дежурный невролог, фра Сомерсет.

– Вы… верите в драконоборцев?

Врач пожала плечами.

– Это же легенда. Очень старая.

Наверняка она решит, что Джемма бредит. Потому что только в бреду можно спрашивать о драконоборцах, едва придя в себя после кровоизлияния в мозг. Джемма сама до конца не понимала, о чем спрашивает, но почему-то ей сейчас казалось очень важным – спрашивать, говорить, не падать во мрак снова.

– Скажите как профессионал, – сказала Джемма, и врач едва уловимо улыбнулась. – Их механизм воздействия… на драконов сходен с драконьим внушением?

Врач отсоединила капельницу и ответила:

– Мы на третьем курсе разбирали легенду о драконоборцах с точки зрения медицины. Наш преподаватель говорил, что да, механизм сходен, и драконоборец намного сильнее любого дракона. Это помогает ему победить… на наше счастье.

Джемма кивнула. Голова нудно болела, тело казалось набитым ватой, и она сама не заметила, как снова погрузилась в сон.

Утром ее перевели из реанимации в палату – медсестра поставила новую капельницу и сказала:

– Разлеживаться вам нельзя, фра Сомерсет. Нужно двигаться, нужно пробовать вставать.

– Мне можно читать? – спросила Джемма. – Писать?

Ей сразу же принесли “Ежедневное зеркало”, блокнот и карандаш – врач, который пришел на осмотр, разрешил разрабатывать руку. На первой полосе был репортаж о выступлении Андреа Сальцхоффа. “Северный Ястреб баллотируется в президенты!” – кричал заголовок, а в конце статьи журналист осторожно сообщал, что есть некоторые данные о том, что на выборах Сальцхоффа поддержит ряд драконов. Буквы казались какими-то несуразными, огромными, но чем больше Джемма читала, тем привычнее они становились.

На второй полосе была статья о свадьбе Гилберта Сомерсета – глядя на фотографию из студии Фрейи Смит, Джемма ощущала лишь тоску. Капли лекарства падали в капельнице, медленно, неспешно. Статья в “Ежедневном зеркале” захлебывалась восторгом – дракон взял в жены человеческую женщину, и их любовь стала началом нового мира и надеждой для всех. 

Когда в глазах стало жечь, словно туда сыпанули щедрую пригоршню песка, Джемма отложила газету – в тот же миг в дверь легонько постучали, и в палату заглянул Андреа.

– Мне сказали, что к тебе уже можно, – объяснил он. – Как ты?

“Как я? – подумала Джемма. – Понятия не имею. Голова страшно болит”.

Дьявола нельзя обыграть, печально заметил внутренний голос, и Джемма нахмурилась: при чем тут дьявол?

– Жива. Ничего не помню.

Сальцхофф прикрыл за собой дверь, бесшумно прошел по палате и опустился на табурет. 

– Я страшно за тебя испугался, – признался он, и Джемма видела, что сейчас Андреа и правда выглядит растерянным и испуганным, словно сам его мир вдруг утратил основу. Протянув руку, он осторожно, будто боясь сломать, сжал ее пальцы, и Джемме неожиданно стало одновременно очень тоскливо и очень легко. Такая светлая печаль приходит осенью, когда понимаешь, что лето ушло, что нигде больше нет его примет, и остается лишь смириться с этим и жить дальше.

– Я тоже испугалась. Мы были у Фрейи Смит, а потом вдруг выключили свет, – Джемма улыбнулась и добавила: – И вот я здесь…

– Уже читаешь? – Андреа кивнул в сторону газеты.

– Да. Доктор разрешил. И сказал, что я легко отделалась.

Андреа усмехнулся.

– Твой муж вчера сказал, что убьет меня, если я появлюсь в больнице.

В виске шевельнулась пока еще не боль – ее тень. “Не смотри ему в глаза”, – неожиданно для себя подумала Джемма и все-таки посмотрела. Взгляд Андреа был полон сочувствия и искреннего горя, он смотрел прямо и не отводил глаз.

– Вы поругались?

– Да. Я решил, что это он воздействовал на тебя… не в первый раз.

Джемма даже ахнула. Гилберт? Зачем бы ему? Нет, такого просто не может быть. В здании был какой-то другой дракон, который решил разобраться с наглой девкой, что посмела выйти замуж за его сородича.