Выбери любимый жанр

Твоя... Ваша... Навеки (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна - Страница 17


Изменить размер шрифта:

17

Желание, от которого по напряженному телу пробегает дрожь.

Клеон снова тянется ко мне, почти касаясь губами щеки, и я вздрагиваю сильнее, вскрикиваю, забывшись на мгновение в потоке нахлынувшего наслаждения, и тут же прикусываю нижнюю губу, раздосадованная собственной реакцией. Слышу, как дыхание мужчины рядом становится тяжелее, пальцы скользят по влажному лону, и волчица безошибочно распознает порыв самца немедленно овладеть своей самкой. Здесь и сейчас, наплевав на неудобства и свидетелей. Взять и женщину, и все, что она может дать: физическое удовольствие, энергетическое насыщение… потомство… семью и тепло…

Клеон резко отстраняется, откидывается на спинку кресла, закрывает глаза. Дыхание его постепенно выравнивается, на лице появляется выражение расслабленное, умиротворенное. Я поправляю платье и волосы, пытаюсь успокоиться сама. Отчего-то поднимается волна недовольства, то ли собой, то ли инкубом, то ли всем вместе.

— Закусил?

Клеон с явной неохотой открывает глаза, смотрит на меня непонимающе, немного потерянно — должно быть, все мужчины так смотрят на случайных любовниц, имевших неосторожность задержаться в их постели до утра.

— Раз мы провели время с пользой, то я пойду, дел еще полно, да и брата не хочу тревожить, — открываю дверцу, выбираюсь из салона.

Волчица возражает — почему надо возвращаться домой сейчас, когда ее мужчина наконец-то понял, как им может быть хорошо? — но я-то знаю, что говорить нам с Клеоном больше не о чем.

Глава 7

По возвращении я сразу же закрываюсь в ванной комнате, в спешке принимаю душ и тщательно промываю волосы, стремясь избавиться от любой вероятности, что запах Клеона останется на мне. В свою спальню крадусь воровато, закутавшись в одно полотенце и свернув одежду в тугой ком. Лучше, если брат увидит меня едва прикрытой — ему хватит такта отвернуться и не присматриваться слишком уж пристально, — нежели почует на мне запах чужого самца. И добро бы Арсенио или хотя бы Байрона, но Клеона…

К счастью, Лаэ милостива ко мне и встречи с Эваном удается избежать.

В спальне я переодеваюсь в другое платье и, запрятав старое поглубже в шкаф — теперь придется срочно отдавать наряд в прачечную, — надолго задумываюсь о произошедшем и о том, о чем поведал Клеон.

Следовало догадаться.

Раньше, по внезапно изменившемуся поведению Клеона, по первым оговоркам его и преследованиям, по тому, как уклонялись от пояснений Байрон и Арсенио.

«Поэтому суккубы вольны выбрать себе в супруги до трех мужчин…»

Байрон сам упомянул об этом, хотя и без акцента на данном факте, а я тогда и вовсе едва отметила для себя эту фразу, не связав ее с привычкой инкубов сбиваться в крепкие, неразрывные тройки. Да и кто бы связал на моем месте?

А нынче у меня трое желающих стать моими мужьями, причем двое единовременно, и один любовник.

Впрочем, следовало наконец признать, что вряд ли волчица когда-либо примет Финиса как супруга, тем более сейчас, когда у нее есть сразу трое инкубов, между которыми даже выбирать не надо, решая мучительно, кого предпочесть, а кому отказать. Что может быть приятнее, слаще для звериной сущности, не стремящейся, в отличие от человека, утруждать себя нормами морали?

Двое? Прекрасно.

Трое? Еще лучше. Сильные, привлекательные самцы, способные позаботиться о своей самке, защитить ее и оградить от всех бед, подарить потомство и помочь вырастить его, а о большем волчица и не мечтает.

И, хуже того, я начинаю размышлять, что было бы, будь инкубов не трое, а больше. Неужели я бы и на остальных, сколько бы их ни было, стала бросаться так же, как на Клеона, не раздумывая, будто ошалевшая по весне кошка? Почему ни Байрон, ни Арсенио не сказали о подобной вероятности сразу, почему молчали?! Разве не знали они того, о чем поведал мне их приятель, о том, как жили предки их до Лилата? Почему не предположили, что все может сложиться именно так? И начинать расспрашивать Байрона и Арсенио сейчас нельзя, иначе придется признаваться, от кого я узнала информацию эту, а там и до выяснения отношений с Клеоном недалеко. Что я скажу — что инкуб выдал мне всю правду в приватной беседе и после я позволила ему то, что позволять не следовало, чего еще не позволяла им? А не признаюсь я и где гарантия, что не проболтается Клеон, случись Арсенио и Байрону устроить тому допрос?

Или просто не обмолвится между делом? Не похвастается, случайно ли или из мелочного желания хоть чем-то досадить приятелям, волей-неволей втянувшим его в этот даже не любовный треугольник — причудливую геометрическую фигуру с туманными перспективами?

Что делать дальше, как быть с тем, что уже произошло, и с тем, что может произойти? Я не настолько наивна, чтобы верить слепо, будто Клеон удовлетворится одним разом и больше не появится ни у моего порога, ни в моей жизни. Он зол на друзей, на меня, на самого себя и ныне я понимаю его лучше, чем хотела бы. В одночасье лишиться почти всего — ясности в настоящем, четких, давно выстроенных планов на будущее, уверенности в завтрашнем дне, денег и положения в обществе, даже собственных, не отравленных древней магией желаний, и все из-за чего? Из-за того, что близким приятелям вздумалось жениться, причем одновременно и на одной женщине.

И самый главный, важный вопрос — что мне делать с собой, с волчицей, согласной и на Клеона, коли уж остальные мужчины ее не торопятся? Понятно теперь, откуда такая реакция на Клеона, почему волчица полагает его своим наравне с Арсенио и Байроном, того и гляди вцепится в глотку леди Валентине и любой другой женщине, кружащей коршуном возле инкубов. Умом я осознаю, что мы с Клеоном не испытываем друг к другу даже простой симпатии, нам не нравятся человеческие стороны характера друг друга, видит Лаэ, меня совершенно не привлекает его тип внешности, и сомневаюсь, что хоть какая-то черта инкуба сможет меня заинтересовать, изменить мое мнение о нем.

Когда вечером Арсенио и Байрон по обыкновению заезжают к нам, и мы беседуем, укрывшись во дворе от глаз соседей, я не могу избавиться от ощущения, что мужчины неведомым образом чуют запах Клеона на мне. Понимаю, это лишь иллюзия, игра моих страхов, на самом же деле обоняние инкубов не столь тонко, как нюх оборотней, и если Эван ничего не заметил, то Арсенио с Байроном не заметят и подавно. Но все равно кажется, будто я пропиталась чужим запахом, будто он въелся в кожу и в волосы, проник в каждую клеточку тела, в кровь, в дыхание вместе с виной, с неловкостью, что возникала от мысли о произошедшем. Все недолгое время, пока мы стоим под сенью деревьев, растущих с внутренней стороны ограды, и говорим о здоровье Эвана, работе Тессы и моих сегодняшних делах, я жду, что инкубы заподозрят неладное, что они поймут, что женщина, которую они хотят назвать своей супругой, была с другим. Боюсь, что у меня все прописано на лице, что меня выдадут глаза или неосторожное слово.

Или эта пресловутая инкубья связка таит в себе еще какие-то особенности, о которых мне опять не сочли нужным рассказать.

Наконец инкубы уходят, так ничего и не заметив. На прощание целуют меня по очереди в щеку — не позволяют себе большего, зная, что Эван может наблюдать за нами через окно, да что там, наблюдает наверняка, следит ревностно, дабы все осталось в рамках приличий, — и я, закрыв и заперев за мужчинами ворота, возвращаюсь в дом, полная горького стыда, царапающей досады и неясного, смутного разочарования, словно часть меня желала, чтобы Арсенио и Байрон обо всем догадались. Чтобы уличили меня, поймали на нечаянной ошибке, и я смогла бы с чистой совестью признаться, покаяться и вымолить прощение.

Клеон как ни в чем не бывало объявляется в понедельник — воскресенье, когда Тесса была весь день дома, проводя большую часть времени с Эваном, инкуб пропускает благоразумно.

Выходить к нему я отказываюсь.

Во вторник все повторяется.

Волчица сходит с ума, чувствуя Клеона поблизости, мечется, затмевая низменными инстинктами всякие доводы рассудка, и успокаивается, лишь когда инкуб уезжает, а уезжает он только спустя полчаса, не меньше. До того я закрываюсь в спальне и лежу ничком на кровати, не способная заняться ничем полезным и сосредоточиться на чем-либо, кроме развратных и совершенно неуместных мыслей.

17
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело