Назови меня по имени, или Укротить миллионера (СИ) - Чи Майя - Страница 9

Я остался стоять, словно громом пораженный. Смотрел вслед удаляющемуся отцу и пытался хоть как-то объяснить происходящее. Почему он так со мной поступил? И что все это могло бы значить?

Ответов на вопросы не было, но их срочно следовало раздобыть.

— Шел бы ты отсюда, пацан, — с усмешкой произнес Тим. — Не знаю, с кем ты спутал моего хозяина, но у него нет сыновей и никогда не было.

— Тимофей, ты серьезно сейчас? А как же Роман Георгиевич? Ты ведь всегда ко мне так обращался, хотя считал салагой.

— Пацан, я дважды не повторяю, — пригрозил он и поиграл плечами, словно разминаясь. — Не вынуждай применять силу.

Глава охраны отца отвернулся и пошел к дому, где на крыльце в окружении двух служанок находилась Тамара. Я выкрикнул ее имя. Женщина никак не отреагировала, зато моя смелость вынудила Тима обернуться. Он мрачно оглядел меня с ног до головы и дал знак ребятам.

— Нет-нет-нет, — поднял я руки в примирительном жесте. — Я все понял. Уже ухожу, — успел произнести прежде, чем получил кулаком в челюсть.

О том, сколько ударов она испытала за пару минут, считал уже на обратной дороге, пару раз выплюнув кровь и окончательно потерявшись в своем прошлом.

Анализ ситуации был короткий. А вывод и вовсе уместился в четыре слова: отец от меня отвернулся.

И я не знал, что мне делать. То, что надо возвращаться в город, сообразил сразу, но шататься по автобусам после полученных увечий не хотелось. Я всегда был одет с иголочки и выделялся хорошим вкусом, теперь же выглядел как загулявший пьяница, который вышел за солью, но по пути нашел своих собутыльников и после пары стопариков что-то с ними не поделил. Теперь люди мало того, что будут смотреть косо, так еще с отвращением из-за побитого лица.

Впервые в жизни я сел на траву у дороги и как бомж начал считать деньги. Оставалось совсем мало, но на проезд хватало. Вот только на чем?

Я вспомнил о метро, когда заметил неподалеку знак, оповестивший, что оно будет через пятьсот метров. Это придало мне сил. Когда же я на стенде возле входа изучил маршрут и увидел название улицы, где проживал Роберт, то и вовсе приободрился. Хоть единственный друг меня поймет и примет! Дальше уже как-нибудь выкручусь.

Моя первая поездка в метро… Лучше бы сел на автобус, ей-богу! Толпа людей, проносящихся мимо меня, была настолько огромной, что теперь я буду вспоминать это как дурной сон.

Они толкались, задевали плечами, наступали на ноги. А стоило прибыть поезду, как меня унесло плотным потоком прямо в вагон. Но не это поразило больше всего! В другом конце одиноко сидел вонючий мужчина, от которого тянулся настолько противный кислый запах, что желудок свело спазмом. Пассажиры старались держаться подальше от пьянчуги, отступали, стойко выдерживая его незабываемое присутствие. Благо, поездка длилась недолго.

Выйдя на нужной станции, я сперва долго втягивал носом свежий воздух, а потом еще где-то двадцать минут потерял в поисках дома Роберта. До последнего надеялся на поддержку друга, но каково было мое удивление, когда он ничего не понимающим голосом послал меня на три буквы, сказав, что у него нет корешей с таким именем.

В итоге, я остался на улице. Без семьи, друзей, денег… Можно было бы наведаться к какой-нибудь курочке, но я не готов так низко пасть.

Вспомнил о мелочи в кармане и снова пересчитал: четыреста шестьдесят рублей. Это один проезд в метро и… что можно было купить на четыреста рублей? Да даже чашка кофе стоила дороже! У меня закружилась голова. Третий день на минималках. Как вообще на такие деньги выживают?

Ничего не оставалось, как припомнить адрес сеструхи и отправиться к ней. Я изучил карту метро и с пересадкой добрался в ее район уже под вечер. Только она могла объяснить, что происходит. Не могло же меня настигнуть сумасшествие! Здесь чувствовался какой-то заговор, ведь не приснилась же мне целая жизнь, да еще и в мельчайших деталях! Ну никак!

Правда, как вернуться? Судя по всему, девушка со мной не только попрощалась. Не удивлюсь, если вдобавок провела какой-нибудь ритуал отвода нежеланных гостей или несколько раз подмела порог от греха подальше. Помнится, Тамара верила во всякие приметы и часто ими забивала мне голову.

Проходя мимо магазина с вывеской «Магнит», я пересчитал подачку сеструхи и ужаснулся еще больше — всего триста сорок шесть рублей… Плакать или смеяться? На эти деньги можно купить только вишенку на торте, которая, судя по сегодняшнему дню, окажется горькой или червивой.

Я все-таки вошел туда. Долго ходил между рядов, никак не мог выбрать, чего бы такого прикупить и задобрить сеструху. Добравшись до отдела со сладостями, вспомнил ее обиженный тон и слова про торт. К сожалению, по деньгам я его не потянул бы, но на два пирожных хватило. Теперь оставалось найти дом.

Миновав три квартала довольно длинной улицы, я наконец-то почувствовал этот запах. Умопомрачительный и до невозможности болезненный. Мой желудок уже начал кусать самого себя, требуя пищи.

Во дворе было людно. Детская площадка оказалась переполнена детворой и молодыми мамочками. Чуть поодаль шла сеструха с двумя овчарками.

Так, стоп! А откуда у нее собаки?

При виде Романа у меня едва не отвисла челюсть. Утром он выглядел еще более-менее, а сейчас напоминал чучело, пригодное лишь для отпугивания ворон. Из-за его появления ноги будто одеревенели. Не слушались. И лишь благодаря овчаркам, рвущимся на лужайку, я продолжила движение и прошла мимо него.

— Сеструха, да ладно тебе, не злись, — нагнал меня миллионер.

— Сидеть! — скомандовала я псам и повернулась к Ходорову-младшему.

Юлина хватка иногда поражала. Она всегда доводила начатое до конца и не сдавалась, даже если цель казалась невыполнимой. И сейчас, глядя на помятого Романа, у которого была рассечена нижняя губа, а в уголке рта еще виднелась кровь, я повторно пожалела, что вчера под влиянием эмоций дала свое согласие. На что еще готова пойти моя сестра?

— Ты это… — он замялся, поморщился. Посмотрел на детскую площадку, словно собираясь с мыслями. — Извини за утро.

— Хорошо, — ответила и потянула питомцев за поводки, снова выдвигаясь на прогулку.

— Хорошо? Вот так просто?

— А чего ты хотел? Я не закатываю истерик на людях. Пришел, извинился — молодец, держи конфетку! Я рада, что ты осознал свою вину. Теперь с чистой совестью можешь ступать по своим делам.

Осознал? Как же! Я мрачно покосилась на шагающего рядом мужчину и мысленно пожелала ему всех кар небесных. Такие люди не меняются. Папенькин сынок и вины-то своей не почувствовал, явно выдавил из себя заветное слово лишь для того, чтобы приняла его обратно.

Несложно догадаться, что именно подтолкнуло его вернуться, купить пирожные с отвратительным маслянистым кремом и даже извиниться. Ситуация вынудила!

От него отвернулись все — другого объяснения я не нашла.

— Это твоя работа — выгуливать собак? — решил он завести отвлеченную тему для разговора.

Меня передернуло от всколыхнувшегося негодования. Зачем? Почему я должна с ним о чем-то беседовать? Пусть бы богатенький сынок и дальше был недоступен для простого смертного, чтобы не тянуло залепить ему очередную пощечину. А ведь ладонь уже зудела от желания. Просто потому, что он еще способен дышать этим воздухом, радоваться жизни и даже не задумываться о содеянном. Сколько людей, помимо моего отца, уже пострадали по причине его эгоизма?

— Нет, подработка, — скупо объяснила я, не вдаваясь в подробности. Ни к чему миллионеру знать, что я делаю стрижки собачкам тех девиц, которых он привык обхаживать.

— Зачем обременять себя второй работой? — поинтересовался Роман, наклонившись к Дилли и погладив овчарку по голове.

Вилли тут же зарычал. Он предостерегал, что не стоит прикасаться к его брату, иначе по чистой случайности можно остаться без руки. Ходоров-младший убрал ладонь и отступил. Вот! Его даже собратья не принимают! Так что говорить о людях?!