Купи меня. Книга 3 (ЛП) - Райли Алекса - Страница 11

— И все же здесь появляется затворник Рамзи. Думаю, сегодня молния ударила дважды, — я протягиваю руку, и он пожимает ее. — Я видел тебя вчера вечером за ужином. Странно, что последние два раза, когда я тебя видел, рядом была Саманта.

Мне интересно, не делаю ли я поспешных выводов, но когда вижу, как немного дергается его глаз, понимаю, что попал в точку.

— Мне просто нравится наблюдать за аукционами. Кстати, я слышал, что в первом раунде может найтись симпатичная девчушка с Юга, на которую можно будет сделать ставку.

Он попал в намеченную цель — удар пришелся прямо в мое сердце. Как бы сильно я ни хотел, чтобы она сошла со сцены, я не могу это контролировать. Однако единственное, что я могу контролировать, — то, как она уйдет отсюда.

Подойдя на шаг ближе к Рамзи, чувствую необходимость напомнить ему, с кем он разговаривает.

— Только посмотри в ее сторону…

Лео поднимает руки вверх, делая шаг назад.

— Не переживай, Дон. Я не буду ставить на нее. Я думаю, что мы с тобой смотрим на очень разных женщин.

Я слегка расслабляюсь, поправляя пиджак и пытаясь стряхнуть напряжение. И продолжаю напоминать себе, что сделка с Сэм уже заключена. Все пойдет по плану, так что я уйду отсюда вместе с Джорджией.

Свет становится ярче, а затем немного тускнеет, сигнализируя о том, что аукцион вот-вот начнется.

— Ты будешь занимать столик? — спрашиваю я Лео, желая знать, будет ли он участвовать в аукционе.

Он слегка качает головой, еще дальше отступая в тень.

— Я только наблюдаю, чтобы убедиться, что той, кто мне нужен, там не будет.

Я киваю и поворачиваюсь, уходя от него в переднюю часть зала. В его истории определенно есть что-то еще, но сейчас у меня нет времени останавливаться на этом. Я здесь для одного, и сейчас она вот-вот выйдет на сцену.

Я сажусь за столик с табличкой «Кортес» — таким образом Саманта дает понять о моем присутствии. Я оглядываю зал и вижу только небольшую группу мужчин. На мой взгляд их все равно слишком много, но я знаю, что у меня есть деньги, чтобы утроить их максимальные ставки.

Ведущий выходит и занимает свое место на подиуме сбоку от сцены.

Я чувствую, как в груди колотится сердце, и мне хочется вскочить на ноги, чтобы остановить происходящее. Но единственное, что я могу сделать, — играть по правилам, пока все это не закончится. Когда я поговорил с Сэм, то согласился принять участие в торгах и не устраивать сцен. Она сказала, что у нее был неудачный опыт на аукционе на Хэллоуин, когда кто-то перебивал свои же ставки, и ей не нужно, чтобы это повторилось.

— Давайте начнем, джентльмены. Девочки готовы, и мы начинаем с очень сладкого угощения.

Я хочу ударить ведущего по лицу за то, что он назвал так мою Джорджию. Но у меня нет времени, так как он продолжает, и занавес начинает открываться.

— Сегодня вечером я представляю вам Персик.

Занавес открывается, зажигаются софиты, и вот она стоит. Самая прекрасная штучка, которую я когда-либо видел за всю свою жизнь.

Я был в Европе и видел Сикстинскую капеллу. Я наблюдал, как над вулканом на Гавайях садится солнце. Я видел в этом мире тысячи вещей, которые считаются прекрасными, но с уверенностью могу сказать, что все они меркнут по сравнению с женщиной, стоящей передо мной.

Слава Богу, что я не стою, потому что у меня слабеют колени только оттого, что я вижу ее такой. Она похожа на невесту, облаченную в белое и ожидающую, когда придет жених и унесет ее. К счастью для Джорджии, я как раз этот мужчина.

— Мы начнем торги с двадцати миллионов долларов, — говорит ведущий, а я отрываю взгляд от красоты передо мной и пристально смотрю на него.

Двадцать миллионов? Должно быть двести миллионов. Как он может оскорблять ее такой низкой ставкой? В толпе тишина, но потом кто-то говорит:

— Двадцать миллионов! — слышу я позади себя, и мое сердцебиение учащается. Я ни за что не позволю ей ускользнуть из моих рук.

— Тридцать миллионов! — кричу я, и в комнате на мгновение воцаряется тишина.

Я вижу, как Джорджия улыбается и расправляет плечи, будто она решила, что все это игра, и собирается начать играть.

— Тридцать два миллиона! — Слышу я слева от себя, но не поворачиваюсь, чтобы посмотреть, кто это.

Джорджия начинает ходить по сцене, будто участвует в конкурсе красоты, двигая своими пышными бедрами, и машет толпе.

Какого хрена? Как она смеет улыбаться этим мужчинам? Это мои улыбки! Мне все равно, фальшивые они или нет. Я не позволю ей разбрасываться ими, будто они ничто.

— Сорок миллионов! — кричу я, не заботясь о том, что почти ору свою ставку.

— Сорок пять миллионов! — кричит кто-то справа от меня, и я чуть не выскакиваю из своей кожи.

Я вижу, как Джорджия подходит к ведущему и хлопает его по плечу. После короткого разговора она забирает у него микрофон и возвращается в центр сцены.

— Приветики всем. Я просто хотела представиться. Я Персик, и я очень счастлива быть здесь. Я знаю, как приготовить лучшие булочки, которые вы когда-либо пробовали, и обещаю, что меня зовут «Сладкие сливки» не просто так.

Она проходит сквозь свет софитов, смотрит сверху вниз прямо на меня и, блядь, подмигивает.

Этого достаточно, чтобы вызвать у меня приступ ярости. Никто не узнает, какие у нее булочки, и они, черт возьми, никогда не узнают, почему я зову ее так.

— Семьдесят пять миллионов! — кричу я, вставая и опрокидывая стул, на котором сидел.

— Раз, два, продано! — быстро говорит ведущий, ударяя молотком.

Я вижу, как улыбка сползает с ее лица, когда она понимает, что аукцион окончен и больше ни у кого не будет шанса сделать на нее ставку. Я вижу момент, когда она понимает, что она моя и что она не уйдет от меня. Возможно, она недовольна тем, как это произошло, но будь я проклят, если она отправится к кому-то другому.

Поднимаясь на сцену, я смотрю туда, где она стоит, и поправляю пиджак.

— Убирайся со сцены, Сладкие сливки. Ты моя.

Я все еще чувствую напряжение, пока жду Сэм и Джорджию в комнате для контрактов. Минуты тикают, пока я расхаживаю туда-сюда, истаптывая тонкий ковер. Я боюсь, что она может снова попытаться убежать, и все, что я могу сделать, — ждать, но все же выставил снаружи охрану у всех дверей… на всякий случай. Я продолжаю пытаться успокоить свои нервы, не могу вспомнить, когда в последний раз был вот так на грани. Я всегда спокоен и собран, но Джорджия скрутила меня в тугой узел. Я чувствую, что в любой момент могу сломаться, и да поможет Бог любому, кто встанет у меня на пути к ней, если это произойдет.

Когда дверь, наконец, открывается, мой взгляд останавливается на Сэм. У нее в руках бумаги, а на красных губах ухмылка. Я все еще не знаю, должен ли благодарить ее или нет, но на данный момент это действительно не имеет значения.

— Где… — я замолкаю, когда вижу позади Сэм миниатюрную Джорджию. Я оказываюсь рядом прежде, чем кто-либо успевает запротестовать, притягиваю ее к себе и завладеваю ее губами в собственническом поцелуе. Сначала она напрягается, прижимаясь ко мне, а затем медленно начинает растворяться. Она слегка приоткрывает губы, и ее вкус на моем языке вызывает страсть и похоть, накатывающие на меня тяжелыми волнами. Я беру ее губы более агрессивно, и ее стоны наполняют меня. Самый сладкий звук, который я когда-либо слышал. Я могу потерять их. Потерять ее. Даже если бы я выследил ее, на это могли уйти недели, может даже месяцы. Пришло время кому-то другому попытаться забрать ее у меня. Я не знаю, как ей удавалось так долго обходиться без мужчины, пытающего надеть ей на палец кольцо. Или желающего заделать в ее маленьком теле ребенка.

Сэм покашливает рядом с нами, заставляя неохотно разорвать поцелуй и отрывая меня от мыслей заклеймить ее как мою. Я просто хочу завершить последние дела и вернуться в наш люкс. Я хочу выбраться отсюда и начать забывать все, что тут было. Я хочу забыть, что позволил всему происходящему дойди до этого. Джорджия возможно и согласилась пройти через аукцион, но если бы я сделал то, что должен был, до этого никогда бы не дошло. Начнем с того, что она никогда не выбралась бы из моего люкса.