Больница в Гоблинском переулке (СИ) - Платунова Анна - Страница 53

И не только зрительная, она могла один раз заглянуть в палату и через месяц вспомнить лицо, имя и диагноз. Но с чего бы вдруг она заговорила о Киране? Тот никогда не скрывал, что приезжий, как и сам Ланс, правда, прожил в городке подольше.

«…И пусть он сейчас выглядит много моложе, но это совершенно точно он. Помнишь курс по судебной экспертизе? Контур верхней губы, посадка и форма глаз, асимметрия бровей и складка на подбородке – все то, что позволяет полицейским установить личность по светописному портрету. Только тринадцать лет назад он называл себя мэтр Эревард и утверждал, что принадлежит к какому-то захудалому роду с окраины страны. Не знаю, каким образом он сумел так чудесно помолодеть и зачем сменил имя…»

Нет, это уже ни в какие ворота не лезло. Что произошло с хладнокровной и здравомыслящей женщиной? Ланс был не настолько хорошего мнения о себе, чтобы решить, будто Карина вдруг совершенно потеряла голову и жаждет привлечь его внимание любым способом. Да, ее одолели воспоминания, это было заметно. Возможно, она даже чуть-чуть увлеклась – или просто показалось обидным, что былой поклонник перестал обращать внимание. Но…

Тринадцать лет назад Киран заканчивал университет – договариваясь с ним о работе в больнице, Ланс видел его диплом. Да и сам Киран упоминал, что учился с мэтром Бейтсом, нынешним главой медицинской канцелярии. Тот сделал стремительную карьеру, ничего не сказать.

«…но все это очень и очень странно. Ты можешь решить, что мне стоит посетить коллег, специализирующихся на душевных болезнях. Признаюсь, такая мысль мелькала и у меня, но осуществить это трудно – я знакома со всеми, кто практикует в столице, а ты сам знаешь, что в таком случае поручиться за беспристрастность выводов невозможно. Так что я ничем не могу подтвердить свои слова…»

Ланс покачал головой. Скорее всего, все намного проще, и где-то в окрестностях городка Соломенные Холмы живет человек, очень и очень похожий на Кирана. Ему доводилось слышать историю, как в столичной тюрьме оказались одновременно два заключенных, похожие как близнецы и не бывшие даже родственниками.

Он швырнул листок в камин, но червячок сомнения поселился в душе. Ланс долго ворочался в кровати, размышлял, кто бы из его знакомых мог доверительно поговорить с однокашниками мэтра Бейтса или хотя бы покопаться в архивах университета. Просить отца об одолжении нельзя, пока тот не успокоится – а не успокоится он долго. Наконец, выругавшись, Ланс заставил себя выкинуть из головы все странности. Утро вечера мудренее.

А утром его встретила встревоженная Белинда. За те три дня, что прошли с их последней встречи, в больницу попало четверо пациентов с симптомами проклятия некроманта.

Верь Ланс, как некоторые, в великое равновесие, подумал бы, что пресветлые боги, отвесив ему изрядную долю счастья, решили уравновесить его бедой, пусть эта беда и не касалась непосредственно него самого.

Он пил кофе, почти не чувствуя вкуса, слушал эльфийку и думал, что к специалисту по душевным болезням пора обращаться ему самому, потому что не может быть так, чтобы весь мир рехнулся разом.

– Я не готова утверждать это под присягой, но мне показалось, что на последнем пациенте… пациентке остались следы магического воздействия. Девушка занимается танцами и мечтает… мечтала о карьере в столичной балетной труппе. Она примчалась к нам, едва ощутив, что ноги немеют. Я не смогла восстановить проходимость сосудов, как это делаешь ты. – Она покачала головой. – Договоришься для меня об обучении при больнице святой Варвары? Я оплачу, само собой.

– Да, конечно, – кивнул Ланс. – Возможно, за счет больницы, детали обсудим позже.

Белинда потерла лоб, собираясь с мыслями, и продолжала:

– Словом, я совершенно растерялась. Оставлять шестнадцатилетнюю девочку, смысл жизни которой в танцах, без ног, тем более что пока некроза не было… Я подумала что, возможно, мне удастся стимулировать рост коллатералей2 и таким образом протянуть до твоего возвращения. Но едва я коснулась магией, как ощутила следы заклятий, с которыми в последний раз сталкивалась совсем юной.

Белинда посмотрела ему в глаза, и Ланс вдруг отчетливо осознал, что, хоть она и выглядит его ровесницей, на самом деле этой женщине не двадцать пять и даже не пятьдесят лет.

– Когда некромантия уже была под запретом, но не успела превратиться в страшную сказку.

Ланс утром забрал меня на мобиле, чтобы я не добиралась до больницы пешком несколько кварталов.

– Ерунда, я бы с радостью прогулялась: погода прекрасная!

– И лишила бы меня удовольствия увидеть тебя на полчаса раньше? – улыбнулся он.

Как я люблю его улыбку!

Но за порогом больницы Ланс снова превратился в сдержанного и серьезного начальника. И было от чего сосредоточиться: Белинда перехватила его едва ли не в коридоре.

– Еще четыре случая, – немедленно сообщила она.

Мы сразу поняли, о каких случаях она говорит. Проклятие некроманта. Да что такое, как с цепи сорвалось!

– Грейс, изучи пока истории болезни новых пациентов, – кивнул мне Ланс.

Они с Белиндой ушли в его кабинет, а я занялась бумагами. Папки, где описывались случаи зловещей болезни, лежали отдельно. Сверху – история болезни совсем молоденькой пациентки. Она прибежала в больницу почти вовремя, едва почувствовав онемение в пальцах. Онемение, так хорошо мне знакомое… Если бы только Ланс находился в городе! Белинда сделала все, что могла. Аккуратным, ровным, совсем не медицинским почерком она подробно описала этапы битвы за ноги несчастной девочки. Битвы, которую эльфийка проиграла.

Я все перечитывала и перечитывала описание симптомов и течение болезни, закончившееся операцией. Бедная юная Лензи, мечтавшая стать танцовщицей, сейчас приходила в себя после действия дурманного зелья в палате на первом этаже.

Мои кулаки сами собой сжимались от бессильной злости! Да что же это за напасть! Действительно проклятие, которое не щадит никого!

Я встала, чтобы плеснуть себе чаю: надо успокоиться. Пока я грела в ладонях чайник, открылась дверь и вошел Ланс. Он выглядел взволнованным. А ведь мой Ланс отлично умеет скрывать эмоции.

– Что случилось?

Он подошел, взял чайник из моих рук – очень скоро из носика вырвался пар. Ланс смотрел на то, как кипит вода, и молчал.

– Я не знаю, что и думать, – в конце концов произнес он.

– Просто расскажи, – мягко попросила я. – Вдруг я подскажу что-то дельное. В любом случае польза будет даже от того, что ты проговоришь проблему вслух. Решение может найтись само…

Он ответил не сразу:

– Когда я был маленьким, нянька любила рассказывать мне перед сном страшные сказки. Наверное, потому, что я затихал, перепуганный, и не беспокоил ее. Помню, как я лежал, укрывшись одеялом с головой, и казалось, что со всех сторон подступают чудовища. Потом мама узнала, и няньку уволили. – Ланс улыбнулся незнакомой мне кривой улыбкой. – Сейчас я чувствую себя, как тогда: будто оживают старые сказки.

Он хмыкнул. Что же такого сказала ему Белинда?

Он отставил в сторону чайник, вынул из кармана тяжелый амулет черненого серебра с черными же камнями. Покрутил в руках.

– Его подарила мне госпожа Деахинай, – пояснил Ланс в ответ на мой недоуменный взгляд. – Она сказала, черные агаты защищают от черного колдовства. Я не суеверен, но когда чувствуешь себя героем страшной сказки…

Ланс снова покрутил в руках увесистый кругляш и вдруг надел мне его на шею.

– Пусть будет у тебя. Я не суеверен, – повторил он. – Но я уже не знаю, чему верить. Бред, бред, бред!

Казалось, еще немного, и выдержка окончательно ему изменит.

Я взвесила амулет на ладони, разглядывая. Очень красивый и явно мужской. Нет, я не оставлю его себе.

Я решительно стянула амулет через голову. Надела на Ланса, заправила украшение под рубаху.

– Если я хоть чуть-чуть помню теорию, подарок-артефакт действует только на того, кому он подарен, пока тот жив. Если же это просто украшение, на тебе оно смотрится уместней. Рассказывай, вдруг станет легче.