Граф Суворов 6 (СИ) - Шаман Иван - Страница 32

Проходы были даже меньше, чем на Безотказном, хотя корабль был раза в четыре больше. Если не в шесть. Зато буквально каждый свободный сантиметр занимали контейнеры. А между ними буквально втискивалась, по-другому и не скажешь, аппаратура и коммуникации.

— Все на во имя прибыли. — буркнул я, переступая порог очередной переборки. Пожалуй, Леха бы подобное скупердяйство даже одобрил. Я же понимал, что во всем нужен баланс, и люди, выматывающиеся на этом судне вряд ли, были сильно счастливы, а скорее перегорят через несколько лет и сопьются.

— Почему мы идем так низко? — наконец спросил я, когда мы спустились к самому днищу.

— Самый ценный груз не крепиться на верхних, открытых палубах. — нехотя ответил капитан захваченного судна. — Мы располагаем его в защищенной зоне, рядом с грузовым трапом, для комфортной разгрузки.

— Странное слово, учитывая, что нам приходится в полутьме протискиваться между контейнерами и ничерта не видно. — раздосадовано заметила Ольга, которую уже давно перестала забавлять ситуация. Но стоило ей договорить фразу как мы вышли на небольшую площадку, почти свободную от грузов. Капитан подошел к стене и дернул рубильник, после чего на стенах и потолке лампы зажглись ярче.

— Ох ничего себе! — воскликнула Вяземская, а я невольно улыбнулся. Вблизи кораблик выглядел еще лучше, чем на картинках и видео. Крохотный, даже по сравнению со стандартными катерами. Пятиметровый идеально обтекаемый корпус, три гондолы с двигателями, де по бокам и одна сзади, башня с двадцатимиллиметровой пушкой сверху и ствол внушительного калибра, от которого видна была только заглушка на морде.

— Итак, провоз незарегистрированных боевых судов, с калибром орудий более семидесяти миллиметров. Это уже артиллерийский бот, со всеми вытекающими последствиями. Когда в мировом сообществе узнают, что фирма под покровительством ордена Асклепия нарушают закон… — покачал я головой.

— Это не орден! Это я! Я сам, лично, на свой страх и риск взял этот груз на борт! — сказал капитан, резко вскинув голову. — Вина только на мне. Ни члены команды, ни компания, ни тем более орден Асклепия — они не в курсе.

— Вот как? Не в курсе? — нахмурился я на секунду и тут же рассмеялся. — Да, это хорошая попытка. Думаю, самая храбрая из того, что могло быть… Ангелина, у меня появилась идея. Нужно притащить оборудование. Кажется, у Солдатской правды сегодня будет новый сюжет.

— Солдатской правды? Это ваша передача? А я-то думала, где я эту рыжую видела. — восхищенно проговорила Ольга, чуть не хлопая в ладоши.

— От рыжей и слышу. — буркнула Ангелина, глядя куда-то на контейнеры.

— В чем дело? — спросил я, подходя к своей девушке.

— Да нет, все в порядке. — попыталась отмахнуться девушка, но когда я подошел ближе, и взял ее руки в свои — продолжила: — Не знаю, в темноте что-то примерещилось. Словно пятно оранжевое. Наверное, просто показалось.

— Вот как? — активировав трети глаз я взглянул на девушку, ее шестая чакра чуть светилась, похоже моя возлюбленная неосознанно умудрилась дойти до ее наполнения. Повернув голову в ту же сторону куда она смотрела, я тоже увидел странную размытую ауру. Слишком большую и размытую. Решительно направившись к обнаруженному контейнеру я сорвал с него пломбу и распахнул дверцы, едва сдержав ругательство. — Самый ценный товар… Капитан, я верно понимаю, что это тоже ваша инициатива?

— Что там? — заинтересованно выглянула у меня из-за плеча Вяземская. — Боже.. это же дети! Они же…

В стандартном двенадцатиметровом контейнере сидело вокруг единственного светильника около двух десятков мальчиков и девочек разного возраста. В железной коробке отчаянно воняло нечистотами, а сами дети выглядели тощими и измождёнными.

— Можно я его убью? — спокойно спросил Строганов, направив пистолет прямо в лоб бывшему капитану.

— Не сейчас. — сдержавшись выдохнул я. — В начале поможем детям и осмотрим другие контейнеры. А после, капитан, ваша жизнь будет полностью зависеть от того понравятся мне ваши ответы или нет.

— …согласно проведенному расследованию, выяснилось, что детей перевозили в этих контейнерах для того, чтобы впервые сдать в орден Асклепия. — вещала Ангелина, стоящая в ярком луче прожектора. За ее спиной находились железные двенадцатиметровые коробки, а рядом сидели дети, впервые нормально евшие за последние полторы недели.

После известий об их появлении я с трудом сдержался чтобы немедленно не отправить их всех в душ и на лечение. Если сейчас не показать это людям, они не поверят. А значит подобное будет повторяться раз за разом. Катастрофа, основанная на безразличии и жестокости окружающего мира.

— Лишь у трех из этих детей нет родителей, остальных забрали из семей. Да, бедняков, но их забрали у матерей и отцов, ничего не спрашивая. — продолжала Ангелина, и оператор перевел фокус камеры на впившихся в хлеб ребятишек. — Вот она, забота о сиротах, которую пропагандирует орден Асклепия. А вот так выглядит их заявленные принципы. О мире и нейтральности.

Прожекторы осветили содержимое, которое хранилось в других контейнерах. Тяжелые штурмовые резонансные доспехи, бронемашины с противотанковыми орудиями и заказанный мной разведчик, который по вооружению больше подходил корвету-перехватчику или тяжелому артиллерийскому катеру.

— Каждый из этих товаров провозился по строгой отчетности, одобренной братьями и сестрами в ордене. — тяжело произнесла Ангелина. — Вы не ослышались. Как бы жутко это не звучало, но дети тоже в их ведомостях указаны как товар, только живой, и записи судового журнала это подтверждают. Остаётся лишь один вопрос. Как долго правительства будут потворствовать происходящему?

— Снято! Камера стоп. — скомандовал я. — Детей нужно отмыть, накормить. Если нужна первая медицинская помощь — оказать.

— Я этим займусь, если ты не против. — попросила Ангелина, с отвращением отложившая микрофон. — Снимать такое, когда они еще…

— Это было необходимо. — погладил я девушку по голове, успокаивая. — А теперь им нужна любовь и забота.

— У эмира они ее не получат. — заметил Василий, когда Ангелина отошла к детям, и села возле них на корточки улыбаясь и стараясь расположить к себе. — У него на своих то граждан денег не хватает. И судя по судовому манифесту не мудрено. Большая часть вооружения должна была поступить его армии и гвардии, и оно не из дешевых.

— Значит оно поступит. Оставлять без армии этот регион мы тоже не можем. Как и сидеть на одном месте. — мрачно, но решительно ответил я, мельком взглянув на приближающегося Шебутнова. — Что у тебя?

— Хорошая новость, мы сорвали куш. Плохая, мы его все равно не утащим. — с грустью проговорил Леха. — По соотношению масса-объем ничего более ценного чем вооружение и разведчик тут нет, но судя по декларации в контейнерах можно найти оросительное оборудование, вещи, сельхозтехнику и даже мебель. Для нас это все бесполезно, но денег стоит немеряно.

— Значит нужно придумать как это продать, а то, что нельзя продать — раздать. Оставлять этим гадам я ничего не намерен. Там указаны контакты покупателей или маршрут следования? — на всякий случай уточнил я.

— Больше чем в половине случаев в назначении указана только отделение компании получателя в Ашхабаде. Есть отдельные лица и даже сам Амин-бей указан как получатель, но только в части пунктов. — перечислил Шебутнов, листая список на планшете. — Но это в любом случае на очень большую сумму. Вы что, хотите им отдать нашу добычу?

— Только ту, за которую заплачены деньги. — ответил я. — Если им не доставить сельхоз оборудование, нечем будет осенью собирать урожай. А значит и кормиться зимой. Ты готов нести ответственность за сотни, а может и тысячи умерших с голоду, только потому что тебе захотелось заработать чуть больше? Нет? Вот и я не готов. Мы не ради этого затеяли весь финт с ограблением.

— А ради чего? — чуть нахмурившись спросил Леха. — Деньги есть деньги.