Новый мир. Зима - Айлин Лин - Страница 5

– Оставим на ночь, нужно чтобы просохло, – довольно улыбнулся Артём, – а потом приступим к обжигу.

– Ты откуда всё это знаешь? – в свою очередь удивился я знаниям брата.

– Дочка ходила в гончарную студию, я её возил и иногда присутствовал, к тому же, она мне весь мозг проела всем этим "интересным" процессом, – вспомнив семью Артём резко погрустнел, и отвернулся.

Сжав плечо брату в молчаливой поддержке, вернулся к лепке.

Только через пять дней, когда наши неказистые чаши наконец-то высохли (парочка из них всё же некрасиво треснула), мы, окружённые толпой аборигенов, мы приступили к обжигу.

Сложив камни друг на друга, создали что-то типа печи (с возможностью снизу подкладывать дрова), на дне разожгли костёр, сверху сделали перекладину из металлических прутьев (запас, взятый с собой, стремительно уменьшался) и сложили на неё пять чаш. Делали утром, чтобы весь день следить за огнём и не дать ему потухнуть. Перед сном подкидывать ветки перестали.

А утром настал момент истины.

Из недр "печи" мы вынули красивые чаши, пусть неказистые, но целые, и без трещин. Моей радости не было предела, впрочем, и Артём довольно улыбался. А уж как восхитились местные – словами не передать: пляски, крики, восхищённые улыбки – всё это смешалось в какофонию звуков.

Так и жили, понемногу прогрессорствуя и наслаждаясь чистым воздухом вокруг. А восхищение в глазах местных приятно грело душу.

– Слушай, как думаешь, – спросил я, закидывая руки за голову и вытягиваясь на своём спальнике. С каждым днём становилось всё теплее и ночи уже не буди такими неприятно прохладными, – в этом мире есть магия?

– Чего? – обернулся ко мне Артём, пытавшийся включить телефон: он часто так делал по вечерам – смотрел на фотографии родных и недолго слушал любимую музыку, – не включается, гадство!

– Батарея села, скорее всего, – хмыкнул я, – завтра можем отправиться в наш схрон, подзарядишь.

– Да, съездим, – кивнул Тёма, чуть успокаиваясь. Не представляю, что он чувствовал, ведь все его близкие, кроме меня, остались там, на Земле. Я бы точно с ума сошёл. За родителей переживал, но они ещё достаточно молодые, должны пережить наше исчезновение, – отец много нам сказок про чудеса тайги рассказывал, – вдруг поделился я вслух наболевшим, – надеюсь, они подумает, о том, что мы не погибли, а переместились в какую-нибудь параллельную реальность и убедит в этом маму. А там, может, мы сможем вернуться домой. Нельзя отчаиваться. Никак нельзя.

– Что ты там про магию говорил? – помолчав, вдруг вернулся к заданному мной вопросу, брат.

– Я вот думал недавно, да что там! – фыркнул, – с момента попадания думаю. Есть ли в этом мире магия, магические существа, или иные расы типа орков, эльфов и гномов.

– Если бы что-то сказочное в этом мире и было, мы бы уже узнали, – пожал плечами Артём, ложась на своё место. – Или аборигены бы рассказали. Не нравится мне вождь их, – резко сменив тему, вдруг сказал брат, – он так косится на нас и в его взгляде всё чаще я читаю какой-то холодный злой расчёт. Брр, – встряхнулся он, словно по его телу прокатилась волна дрожи. – Жуть жуткая.

– Ты стал слишком мнительным, – посмотрел я на него, – он смотрит, да, но, как мне кажется, вполне безобидно, даже радуется всем тем новинкам, что мы принесли его племени.

– Не знаю. Ты, скорее всего прав, – протянул Тёма, и добавил, – спокойно ночи, Серый.

– И тебе, – ответил я, зевая. Уже привыкли здесь с заходом солнца укладываться спать. А без проблем с первыми лучами солнца вставать, вот что мир без электричества делает с людьми – налаживает биологические часы.

Наша жизнь потекла по определённому плану: побудка, умывание, завтрак, возможно, охота (если запасы мяса подходили к концу), лепка посуды, мы продолжали местных учить этому непростому, как оказалось, ремеслу, затем обед и до вечера мы учили молодёжь стрелять из лука. Дерево, пригодное для создания моего любимого оружия, я всё же нашёл, и уже приготовил несколько ветвей к работе.

– Вечер бум-бум будет, – сказал вождь, подходя к нашей палатке сразу после обеда, – пить, есть, как говоришь? Танцы. Приходи!

– Придём, раз зовёшь, – не совсем вежливо буркнул Артём, а я просто кивнул.

Ужин в этот раз проходил в необычной обстановке: вокруг большого костра, над которым жарилась половина туша косули, подстреленной ещё сегодня утром местными охотниками.

После еды и правда начались танцы, они чем-то напомнили мне африканские пляски, даже резки вскрики во время плясок звучали точно так же, как и земных племён.

Неподалёку от нас заметил щуплого парнишку, он был самым тощим и болезненным во всём племени, скорее всего чем-то болел. У него, кстати, лучше всего получалось лепить керамические поделки. Звали его Роко.

Улыбнувшись пацанёнку, который зачем-то качал головой и смешно двигал бровями, повернулся в сторону костра и танцующих людей. На самом деле всё действо было весьма завораживающим, и если в начале я хотел смеяться от несуразности их движений, то через несколько минут понял, что те действуют согласно определённого ритма и в унисон друг с другом, словно в трансе.

Как к нам подошла молодая девушка, я не заметил.

– Пей, – улыбаясь произнесла она, и протянула нам глиняную миску, наполненную какой-то жидкостью. – Сон. Хороший, – пообещала она, на сон я не жаловался, но отказываться не стал, всё же мы живём в их поселении, будет некрасиво.

Взял чашу и, принюхавшись, ощутил только запах каких-то трав. Ничего такого более не ощутив, сделал небольшой глоток.

– Больше, – сказала она и мягко подтолкнула чашу пальцем, отчего напиток, отдававший горечью, буквально заполнила мне рот.

– Ну и гадость эта ваша заливная рыба, – фыркнул я, отдавая практически пустой сосуд, продолжавшей улыбаться, девушке.

Артём оказывается тоже выпил неизвестно что и так же, как и, фыркал, отплевываясь.

– Мерзкая какая-то бурда, – прокомментировал он.

Обернулся к нему, чтобы согласиться, но тут почувствовал, как сознание моё начало куда-то медленно, мягко уплывать, и меня безудержно потянуло в сон.

Я не смог справиться с накатившей слабостью, и провалился в забытье.

На утро проснулся связанным по рукам и ногам сыромятными ремнями, и, что примечательно, я был совершенно гол. Прямо напротив меня спал Артём, крепко спелёнатый верёвками. Лежали мы на траве возле палатки, а не в ней и не в спальниках. В ярости попытался разорвать путы на руках, но ничего не вышло, тогда, нецензурно выразившись в адрес вождя, пихнул брата плечом, тот, резко очнувшись, пару секунд приходил в себя и, когда до него дошло, что с нами произошло, тоже смачно выругался, да так, что даже у меня уши покраснели.

На наши крики из палатки, одетый в мою одежду и обувь (наверное, она ему пришлась впору, Артем всё же был крупнее меня), вышел Бул с мерзкой улыбочкой на лице. На смеси ломанного русского и своего языка, приказал нам заткнуться и не мешать ему отдыхать, сопроводив свои слова пинками по нашим беззащитным телам моими же берцами. Подозвав охотников, велел оттащить нас в его вонючий чум, что те бесцеремонно и проделали.

– Вот мы идиоты! – прорычал Артём – доверились дикарям и выложили им, что нас только двое, не знай они этого, может, и не решились бы на такое.

– Нет. Тёма, скорее всего Бул позарился на наши вещи, а всё остальное его не беспокоило, ты же видишь, как он вырядился в мою одежду, обвешался оружием и сияет как елка, – проговорил я сквозь зубы. Я слишком, просто непозволительно расслабился.

– Хорошо хоть не научили пользоваться огнестрелом, правда, ножами пользоваться он умеет, – констатировал Артем.

– Как глупо умирать из-за своей доверчивости, – сделал вывод я.

– Давай примем более удобное положение, – предложил брат, – надо подумать, как быть.

С большим трудом удалось доползти до стенки чума и сесть опираясь друг о друга. В этом «вигваме» мы провели сутки, покормили нас всего один раз, пару раз сводили за чум по нужде и то только после наших криков, но всё это было цветочками по сравнению с донимающими нас насекомыми (то ли блохи, то ли клопы), в изобилии обитавшие в шкурах.