Новый мир. Зима - Айлин Лин - Страница 4

На первый взгляд оно было вполне обитаемо.

Вот только самих жителей видно ее было. Скорее всего они услышали рёв лодочного мотора и попрятались.

Осторожно приблизившись к берегу и приготовив оружие, я оставил Артёма охранять наш транспорт, а сам пошел на разведку. Местная деревня состояла из шалашей (чем-то похожих на индейские вигвамы), накрытых шкурами каких-то животных. Никого не было видно, но, обойдя всё селение, наткнулся на старика, который сидел у крайней хижины.

Осторожно приблизившись, знаками попытался обратить на себя внимание. Тот всё же меня заметил и что-то залопотал на непонятном для меня языке:

– Оппу-тока, оппу-тока! Исими вару! – ткнул он в меня скрученным пальцем и подслеповато прищурился.

– Старик, – покачал я головой и медленно развёл руками в непонимающем жесте, – я ничего не понял.

Абориген был настолько стар, что, наверное, и ходить-то сам не мог. Чтобы показать свои добрые намерения, я угостил его шоколадкой, которая лежала в одном из карманов.

– Вот, попробуй, старец, – протянул ему угощение. Тот с опаской взял батончик и принялся вертеть его перед самым носом, в итоге понюхал и лизнул. На морщинистом лице тут же расцвела благожелательная беззубая улыбка.

– Оппу-тока, сип-па! – я подумал, что он так обращается ко мне, что это значит, мне неведомо, возможно, "незнакомец" или "чужак", как выяснилось в дальнейшем, я был недалёк от истины.

Смачно обсосав шоколадку, чем заставил меня весело рассмеяться, старик вдруг поднёс ко рту руку и смачно свистнул. От неожиданности я чуть не свалился с корточек на пыльную землю.

Сориентировавшись, быстро встал на ноги, судорожно оглядываясь, под звуки смачно причмокивающего деда. Глаз зацепился за движение среди деревьев в стоящем неподалёку от селения лесу. А через пару минут оттуда постепенно стали выходить люди: мужчины и женщины, старики и дети. Выглядели они очень похоже, если судить по накинутым на голые тела шкурам, на первобытных людей. Вот только лица вовсе не были уродливыми: никаких нависающих тяжёлых лбов над маленькими близко посаженными глазами, широких носов с внушительными ноздрями, и мощных челюстей с крупными зубами не наблюдалось. мужчины, правда, были сильно волосаты и коренасты, как на подбор, а вот женщины, если их переодеть в привычную для меня одежду, подкрасить, поухаживать за огрубевшей на солнце кожей, ничем не будут отличаться от современных мне барышень.

В руках мужчины держали дубинки и копья, но при этом себя они вели не агрессивно.

– Оппу-тока! – снова ткнул в меня пальцем старик и вперёд вышел самый крупный из всех остальных, мужчина. – Ожда Бул!

По ходу это вождь, вон какое гордое лицо сделал.

Дальше дело пошло на лад, и я позвал к нам Артёма. Тот был сильно удивлён видом людей: всё никак не мог отвести взгляда от грубо обработанных, нехорошо пахнущих, шкур, которые носили аборигены.

– Поку хойта! – вождь ткнул пальцем в лес и потряс над головой кривым копьём с каменным наконечником.

– На охоту? – наугад спросил я, но меня, естественно, не поняли, поэтому пришлось добавить жесты и "танцы с бубном", чтобы хоть как-то объясниться.

В итоге, в этот же день мы с аборигенами сходили на охоту, где я из лука подстрелил большого оленя. Охотники, никогда не видевшие лука, пришли в восторг, каждый старался коснуться моего оружия. Артём и я решили пока не светить наш огнестрел, а обходиться только луком и ножами. Вождь племени после такой удачной охоты пригласил нас жить в своё стойбище.

– Иви стойа, – ткнул он пальцем в одну их хижин, и даже гостеприимно приоткрыл полог, – иви стойа!

Нас очень удивила такая доброжелательность древних людей, если вспомнить уроки истории, то они были очень воинственными, а тут прямо "душки". Но, вполне может статься, что мы в другом мире и законы гостеприимства уже им ведомы? Не знаю, но, посовещавшись с братом, решили рискнуть и примкнуть к этим людям. Это будет лучше, чем мотаться туда-сюда, тратя время и ресурсы в виде бензина, тем более язык надо было освоить получше.

Назад поплыли на веслах, дабы не напугать местное население снова.

– Что возьмём с собой? – спросил я, задумчиво потирая подбородок и оглядывая наше богатство.

Артём не спешил с ответом, так же, видать, обдумывая варианты.

– Палатку, – всё же заговорил он, несколько минут спустя, – жить в их вонючих шалашах нет никакого желания.

– Да, – хохотнул я, – но, если бы прижало, пришлось бы привыкать.

– М-да, человек ещё то существо, ко всему может приспособиться, – кивнул Тёмка, – но если у нас есть выбор, то я выбираю личный комфорт! – с этим я не стал спорить и полез за палаткой.

– Посуду тоже возьмём, – продолжал перечислять брат, – из оружия стоит захватить пистолеты, два помповых ружья, ножи, и луки со стрелами.

На том и решили.

В поселение вернулись на следующий день ближе к вечеру, так же на вёслах. Перед отплытием закидали вход в пещеру камнями и ветками, создавая «камуфляж», упахались изрядно, но теперь, если не подойти к завалу вплотную, то и не понятно, что в пещере что-то есть.

Вождю, в качестве дружеского жеста, подарили простой кухонный нож, чему он был безмерно рад, оружие у них было каменное или из костей. А сделанный из отличной стали нож привёл его в неописуемый восторг, впрочем, как и ножны из тонкой кожи, которые мы решили присовокупить к подарку, боясь, как бы абориген не поранился. Он, привязав ножны тонким кожаным шнуром к своей одежде, расхаживал по поселению гордо подняв голову. Чем изрядно позабавил нас с братом.

Так началось наше совместное сосуществование с аборигенами; постепенно стали взаимообучаться языкам. Общение налаживалось, но всё же пока без "обезьяньих ужимок" обойтись не могли.

Дни плавно перетекали в недели и в итоге сложились в месяц.

– Как такая чаша делать? – коряво, но вполне понятно, спросил меня вождь Бул, беря в руки мою железную кружку, из которой я собирался попить чай. Вообще вождь был очень любопытным человеком, всё время старался что-нибудь выведать и попытаться повторить. Нас такое поведение первое время сильно напрягало – к соблюдению личного пространства мы привыкли с рождения и когда в наших вещах роется кто-то весьма неприятно, а уж если этот кто-то совсем чужой человек – неприятно вдвойне. А уж случай, когда мы, проснувшись утром, обнаружили рядом с собой спящего, попукивающего и сладко сопящего вонючего мужика – так и вовсе озверели. Артём хотел надавать ему тумаков, я вовремя вмешался и конфликт не получил печального продолжения. Такое было всего раз, но нагоняй Бул получил знатный. Он оправдывался, что хотел понять, каково это спать в нашей "пилатка". На справедливый наезд со стороны Тёмки сильно обиделся, и не разговаривал с нами целый день.

– Это железо, – ответил я добродушно, – но можно сделать из глины.

– Гли-ны? – переспросил Бул, и в его глазах постепенно стал разгораться уже знакомый мне огонь любопытства. – Научи! – потребовал он, а Артём, кинув на меня многозначительный взгляд "назвался груздем – полезай в кузов", технично ретировался.

Пришлось поднапрячь память и вспоминать, какая глина подходит для лепки и обжига.

Потащился к реке, там, где были крутые склоны. Копнул лопатой слой песка, затем ещё и ещё… и каково же было моё удивление, когда красная глина всё же нашлась!

Отменная, жирная, "лепкая". Находка настолько меня воодушевила, что я, наполнив наше пластиковое ведро под завязку, отправился в поселение, напевая тихо весёлую песенку. Всё же знания человека моего времени, пусть даже школьные и отрывочные "интернетовские", были чрезвычайно полезны в тех условиях, в которых мы оказались.

– Нашёл-таки? – удивился Артём, подсаживаясь ко мне поближе. В какой момент он так же, как и я увлёкся созданием посуды – не знаю, но мы с азартом принялись за работу. Чуть позже к нам присоединились вездесущие дети и своими ловкими руками налепили кучу кривых, кособоких пиалок.