Ад, или Александр Данилов (СИ) - Даниленко Жанна - Страница 6

— Вы мне не верите? — Девочка смотрела теперь ему прямо в глаза.

— Нет, не верю, хотя и на актрису ты совсем не похожа.

Катя расстегнула рюкзачок и достала паспорт и свидетельство о рождении. Паспорт так и остался у неё в руках, а раскрытое свидетельство она протянула Данилову. Он же внимательно вчитывался в запись. В графе отец действительно стояли его фамилия, имя и отчество, выдан документ был почти шестнадцать лет назад. Данилов буквально сканировал Катино лицо, ища в её облике знакомые черты, и только потом прочитал имя матери: Берёзкина Дина Николаевна. Девочка тоже была Берёзкина. Теперь он не сомневался в том, что Катя их с Диной дочь.

Если внешне Данилов оставался совершенно спокоен, то в душе у него полыхало пламя. Он был зол на Дину, на родителей — и своих, и её — на бывшую жену, да на весь белый свет, потому что у него была дочь, о существовании которой он понятия не имел. Девочка же смотрела на него с интересом и чего-то ждала, а он потерялся в своих чувствах и не знал, как продолжить общение.

— Я никогда не пришла бы к вам, Александр Дмитриевич, если бы не мама, — глядя ему в глаза, почти шёпотом произнесла она и снова опустила голову, сосредоточившись на своих башмаках.

— Катя, я не знал… Я бы никогда в жизни не отказался от тебя, да и от твоей мамы тоже.

— Мама так и рассказывала, она много говорила о вас. — Катя помолчала немного и очень тихо произнесла: — Александр Дмитриевич, нам нужна ваша помощь. Очень нужна! Иначе я бы никогда не побеспокоила вас.

— Я сделаю всё от меня зависящее, — не задумываясь пообещал он, а девочка опять улыбнулась, только горько как-то.

— Вам нужно работать? Да? — В её глазах блеснули слёзы. — Я всё понимаю, надо было прийти позже, к концу рабочего дня, но я так боялась не застать вас.

Данилов чувствовал, что Катя сейчас уйдёт, а это неправильно. Нужно поговорить с ней, выяснить все проблемы, а потом броситься на помощь. И в результате он встретится с Диной. Господи, ему скоро предстоит встреча с Диной! В этот момент Данилов чувствовал, что никогда в жизни ни одну женщину он не любил так, как её. У них дочь, и теперь можно присвоить Дину и не расставаться с ней уже никогда. У них общая дочь! Уму непостижимо! Истина набатом стучала в голове. И он не хотел ничего в этот момент, кроме как прямо сейчас уйти вместе с Катей и узнать, как так вышло, что Дина…

Он не додумал мысль — его ждали пациенты. Просто нужно договориться с Катей и выяснить всё немного позже. В конце концов, он пропустил целых шестнадцать лет, ещё пара часов не имеет значения.

— Да, я сейчас сделаю обход, потом мне просто необходимо самому сделать несколько перевязок. Там тяжёлые случаи. Катя, прости, я понимаю, что тебе совсем не интересно всё это.

— Почему же, моя мама работала медсестрой, я знаю вашу работу. Я подойду к тому времени, что нужно, и мы поговорим. Хорошо?

Соня страдала. Ей оказалось очень трудно соблюдать постельный режим, и она прекрасно осознавала, что это только начало: впереди не один месяц, который необходимо провести в клинике в качестве пациентки. Да ещё Данилов стал заходить всё реже и реже. Сначала каждый день, потом раз в два-три дня появлялся, а последнюю неделю совсем не заглядывал.

Настроение скатывалось к нулю, и сама Соня уже не знала, правильно ли она поступила. Стоило ли идти на все эти жертвы, вынашивать ребёнка, когда Саше ни она, ни их ребёнок не нужны? Слёзы навернулись на глаза, и Соня разревелась от жалости к себе.

Сердобольные соседки заметили и сообщили постовой, а та донесла Кристине.

Долго ждать подругу не пришлось, она вошла в палату, попросила Соню не делать глупостей, иначе придётся подключить тяжёлую артиллерию в виде успокоительных, и, сообщив, что идёт на плановую операцию, пообещала поговорить с ней позже.

Но разве этим рыдания остановишь… То ли гормоны расшалились, то ли действительно ситуация с Даниловым начала выходить из-под контроля, но Соня продолжала реветь, всхлипывая в подушку, пока не выбилась из сил и не уснула.

В этот день поговорить с Кристиной ей не удалось, потому что проснулась Соня только к ужину, а рабочий день подруги закончился раньше и она ушла домой, назначив на ночь седативный укол. Данилова тоже не было. Соня уже хотела ему позвонить, но в палату вошла медсестра и сообщила, что в приёмном покое её ждёт муж.

Слово «муж» прозвучало очень грозно. Кого-кого, а вот Кирилла Соня ждала меньше всего. Но делать было нечего, и она, встав с кровати, поправила на себе рубашку, накинула халат, завязала пояс потуже и отправилась на встречу с Кириллом. По дороге представляла себе разговор с ним. То, что она находится в стационаре, он не знал, а о беременности — тем более. Как и почему он вдруг решил её навестить, для Сони оставалось загадкой. Да и вообще, в погоне за ребёнком она умудрилась наврать всем, а вот что и кому — уже не помнила. Данилову так и не сообщила, что именно его генетический материал использовали при оплодотворении, а Кириллу вообще об ЭКО не говорила.

Кирилл стоял лицом к окну и не заметил появления жены. А Соня разглядывала его и думала. Любила же его когда-то. Нет, не так, как Данилова, но искренне любила, стремилась к нему и душой, и телом, счастливой с ним была, пока не сломал он её и морально, и физически. Чуть не убил… В том, что с ней случилось, Соня всегда обвиняла Кирилла, только его. Одного его…

— Здравствуй. — Она говорила тихо, но он услышал.

— Не ожидал найти тебя здесь.

Соня почувствовала злость и разочарование, исходящие от него.

— Я не хотела говорить, в конце концов, мы просто друзья. Зачем тебе знать. Это моё решение, только моё.

— Какой срок? — Он подошёл к ней и взял за плечи. Смотрел глаза в глаза. А Соня пыталась понять, что творится у него в душе.

— Почти двенадцать недель, — ответила она, не отводя взгляда.

— Кто отец? Данилов? — продолжал спрашивать Кирилл.

— Зачем тебе? Я решила стать матерью, вот и всё. Не важно, кто отец, он донор спермы, не больше. Кир, это мой ребёнок, только мой. Мог бы поздравить меня…

Кирилл отпустил её и позволил сесть на диванчик, сам расположился рядом.

— Соня, не всё так просто. Ты решила стать матерью — что ж, похвально. Только я тебе не верю, ты опять творишь невесть что. Ты уверена, что хочешь этого ребёнка? Лично я не думаю, что материнство — это твоё. Соня, я слишком хорошо тебя знаю, чтобы догадаться, для чего тебе эта беременность. Думаешь, что он мечтает отцом стать? Глупости! Если бы хотел — завёл бы нормальную бабу, а не заведомо бесплодную. Ты удобна Данилову, просто удобна и привычна. Но только ты, а не твой ребёнок. Он ведь не любит, по большому счёту.

Соня прервала поток яда, который, как ей казалось, лился из уст Кирилла. Она-то точно знала, что Данилов не такой, вон как ей забеременеть помогал: и договорился, и заплатил, и даже сперму сдал, правда, не для оплодотворения, а просто на анализ вместо мужа, чтоб процесс не затягивать. Но головастики от этого не меняются, и своё дело они сделали. Теперь оставалось дождаться двенадцати недель, и можно признаваться во всех грехах. Всё равно уже ничего не изменишь. Она погрузилась в свои мысли и перестала слушать. А Кирилл помахал ладонью с растопыренными пальцами перед её глазами, привлекая внимание.

— Соня, значит, ты решила идти до конца и оставить… беременность? — достаточно громко спросил он.

Она как будто очнулось и рассмеялась.

— Знаешь, через что мне пришлось пройти, чтобы она случилась?! И ты ещё спрашиваешь? Да, сын Данилова будет жить, я сделаю для этого всё, понял, всё!

У Сони даже кулачки сжались от возмущения. Не имел права Кирилл распоряжаться жизнью её ребенка! Никогда, ни при каких обстоятельствах!

Живот скрутило. Соня положила на него руки и часто задышала, пытаясь расслабиться.

— Мне надо лечь, я на сохранении тут, а не балду гоняю. У меня постельный режим. Если с моим сыном что-то случится по твоей вине — я тебя убью. Понятно?