Попаданец XIX века. Дилогия (СИ) - Леккор Михаил - Страница 31

Ох ты! — Андрей Георгиевич аж вынужден был немного посидеть, успокоится, так чтобы руки перестали мелко дрожать. Опять рецепиент нервничает. Вернее, тело, одно на двоих. Потом служебно «приукрасил» вицмундир — повесил орден Св. Анны 2-й степени на шею. Больше, к сожалению, наград у него не было. Пришлось для красоты заменить обычные оловянные пуговицы на золотые парадные, прикрепить золотую бахрому на рукава и на воротник. Посмотрел на столоначальника — тот надел еще дома все ордена — Анну 1-й степени, Святослава 1-й степени, высочайше пожалованные бриллианты прикрепил на воротник.

Глядя на них, зашевелились и остальные чиновники, благо все имели ордена, хоть и нижайших степеней, а коллежский асессор Демидов так уже два — Анну 3-й степени и Святослава 2-й. Еще бы два ордена повесить — Анну 4-й и Святослава 3-й, но не положено иметь на груди награды нижайшей степени при вышестоящих.

В общем же, весь департамент министерства потихонечку приобрел вид рождественской елки на императорском праздничном бале. Много блеска, сверкания и сильного грома.

А Андрей Георгиевич уже, собрав нервы в кулак, понемножку работал. Его превосходительство как раз повелел набрать список некоторых выморочных поместий побольше, которые предполагалось полностью взять в казну. При чем не просто переписать, а самолично создать нужный список. Конечно, при досмотре столоначальника Кологривова, и с некоторой его помощью, но тем не менее.

Что ни говори, а Макурину доверили работать, как полномочному чиновнику! И как бы теперь еще не под присмотром самого императора! Где-то он уже идет, а у него документ полностью не дописан. Мало ли что может быть. Люди — не автоматы, могут действовать совершенно по разному, а виноватым окажется опять самый младший.

И потому попаданец даже отвлекся от суматошной повседневности департамента. Пусть чиновные соседи суетятся и шепотом напропалую болтают, а он очень занят и не может. Ведь вся его репутация находится на кончике пера, ха-ха. И слова пишутся красиво и четко, одни за другими!

Чернила за кончике пера закончились, он приподнялся к чернильнице за очередной порцией и ненароком поднял взгляд, зацепляя фигуру перед ним уголком глаза. Пусть не перед столом, но смотрящую явно на него. Фигура новая для него, но почему-то очень знакомая. И взгляд от нее такой требовательный и даже жесткий. И почему-то все чиновники вокруг притихли.

Андрей Георгиевич, заинтересовавшись, уже полностью поднял лицо от бумаг на стола. Ах, по-моему, это император! Он только сейчас заметил. Точно, император! Это его довольно известный «взгляд василиска». Кто всерьез принимает, кто с сарказмом, но попадать под него не рекомендуется никому. И что в помещении, несмотря на многое количество человек, стало уж очень тихо. И за этой фигурой стоит его высокопревосходительство министр Подшивалов, скромный и почтительный, как обычный рядовой посетитель.

Нет, обязательно император Николай Павлович, правящий российский монарх! Вот ведь черт, как он так его не заметил-то!

Он только теперь заметил, как его столоначальник, весь в парадном мундире и орденах, стоит смирно и корчит страшное лицо, делая ему знаки. Ах, надо ведь встать и поклониться. Это ведь даже не вежливость, а элементарная почтительность. Все же его государь!

Попаданец встал, поклонился легко и изящно, как его учили и в XIX веке (практика молодого дворянина) и в XXIвеке (общий порядок вежливого человека). Было очень мало места из-за столов и людей, но он справился и показал всей своей фигурой почтительность перед монархом и одновременно благородную изящность молодой фигуры дворянина.

Раздались редкие, но громкие хлопки. Хлопал сам Николай I. Потом сам же и прокомментировал:

— Браво, господин Макурин! Я прав, Семен Семенович, это и есть ваш новый дворянин? Очень хорош!

— Да, ваше императорское величество, он самый!

Вложив весь свой опыт и артистизм, министр в нескольких словах сумел показать и радость за появление столбового дворянина в рядах чиновников министерства, и досаду за такую его невежливость от молодости и неопытности.

Император, похоже, немного гневается. Чуть-чуть, но он очевидно недоволен. И надо показать, что он, начальник этого чиновника, весьма негодующий. Хотя, нет, не весьма. Ах какой шалунишка. А ведь не наглый parvenu,дворянин из благородного рода.

Хотя Николай, видя изящество фигуры и молодость, породистые черты, явно видные на лице, ловкость и прекрасные манеры, так явно выделяемые от других чиновников, уже сумел убрать с лица недовольство. Нельзя было не простить молодого человека, столь увлеченного своей работой, что даже не заметил своего государя. Но ведь и что, он чиновник на своем рабочем месте, а император здесь неофициально. Ведь неофициально, господин министр?

Подшивалов, еще не понимая, гневается монарх или в добром здравии, на всякий случай просто ему поддакнул.

— Представьте его мне, Семен Семенович! — приказал между тем император весьма благожелательно и генерал-лейтенант за это уцепился:

— Ваше императорское величество! Кабинетный регистратор Макурин, Андрей Георгиевич. Потомственный дворянин и хороший, старательный чиновник. Работает в министерстве почти год,замечаний от начальства не имеет.Подшивалов зорким глазом старого военного увидел на столе Макурина бумагу, которую он явно только что перед этим писал и указал на это:— Государь, обратите внимание, вот хороший образчик труда этого чиновника. Взглядом попросив в какой-то мере прощения у юноши, он взял со стола бумажный исписанный лист.

— Вот, повинуясь ВАШЕМУ приказу, я дал распоряжение некоторым чиновникам министерства создать список выморочных крупных поместий. Здесь работа у Андрея Георгиевича сделана примерно на четверть. Еще начало, но ведь и принялся он совсем недолго.

Николай взял бумагу в руки, быстро посмотрел. Действительно, документ только начинался. Заголовок и четыре поместья. Однако, как красиво и понятно все расписано. Не то что его делопроизводители.

— Скажите-ка, милый мой, — повернулся он к Макурину, — вы это уже пишите беловой вариант? Как красиво!

— Нет, ваше императорское величество, — отрицательно покачал головой Макурин, — вначале пишется беглый черновик, потом еще будут мои различны дополнения, важные замечания его превосходительства столоначальника Арсения Федоровича Кологривова, министра его высокопревосходительства генерал-лейтенанта гвардии Семен Семеновича Подшивалова. И уже тогда, если будет указание свыше, я стану писать беловую часть.

Он кратко сказал, понимая, что императору и без того известна работа его аппарата. И никаких эмоций его объяснений не вызовут. Однако, он немного ошибся, чувства Николай все же проявил. Правда, с другой стороны.

— М-да?! — удивился-возмутился император такому положению дел в министерстве, когда такие документы становятся черновиками! А он, самодержавный государь, обходится в своем государстве со столь плохо выполненными бумагами! Причем совершенно официальными!

Но вслух уничижительному разносу министра при его подчиненных он давать не стал. Подумал, глядя на Макурина и вдруг повернулся назад к своим свитским. Затем повернулся обратно, но уже с чем-то в руке.

— Работай также хорошо, и я в будущем твоих трудов не забуду, — сказал император ласково и торжественно вручил своей небольшой портрет. Или, правильно, все же миниатюру?

Андрей Георгиевич очень хотел посмотреть это, скажем так, изделие, на котором был изображен император, образчик творчества XIX века, явно в драгоценном золоте и бриллиантах. Но ситуация была совсем не ко времени. Вместо этого он, как и положено, рассыпался в благодарностях и заверениях в самоотверженном труде, раскланявшись в поклоне, в таком же изящном и обязательном монарху от дворянина.

— О-о! — не выдержал Николай и восторженно спросил, — какой учитель тебя так учил манерами? Немедленно его найти и наградить! И пригласить к моим свитским, пусть снова учаться!Андрей Георгиевич, конечно же, сказал бы об этом и только порадовался за работника городского дворца культуры Ларису Геннадьевну Родимцеву. Только жила и работала она в XXI веке, а в XIX столетии от нее даже бабушек и дедушек еще не было. Пришлось рискнуть и сослаться на покойного отца реципиента. Сам попаданец его не знал, зато министр Подшивалов, видимо, жил и воевал с ним довольно много в прошедшую войну. А вот как он скажет, что добрейший дворянин Мак — Урин совершенно этого не умел?К счастью, отец рецепиента или что-то мог или генерал-лейтенант гвардии за давностью лет всего не помнил, но он промолчал, только одобрительно кивнул.