Попаданец XIX века. Дилогия (СИ) - Леккор Михаил - Страница 30

— Читаешь, как по печатному тексту, все понятно, — похвалил Николай текст и поинтересовался: — кто делопроизводитель сей цидулки? Очень бы хотел увидеть.

Вот теперь Подшивалов всеми своими фибрами почувствовал — попал! Не зря он с ним возился и самолично тащил его в свое ведомство. Угодил-таки монарху! Не каждый день так происходит.

— Ваше императорское величество! — торжественно и громко сказал он, — написал сию министерскую докладную мой чиновник Макурин.

Подшивалову было известно, если императору не интересно, то он, будучи человеком вежливым, задавал один — два вопроса и шел дальше — или к следующему придворному или к другой теме. Тогда ему только развести руки — не попал!

Однако, старый бюрократ не зря считал, что он отличного мнения о Николае и знает о нем все. Император продолжил:— У тебя новый сотрудник. Как ты о нем?

Министр мог расслабится. Монарх, как гвардеец в прошлом перешел на ТЫ, теперь он разговаривал с тобою, как старый товарищ. Вообще забываться не стоило, но и тревожится тоже. Император, еще будучи до престола, служил в гвардии и видел в них, прежде всего, близких друзей.

— Ваше императорство, — так, а теперь показать, что и тебе в памяти остаются прошлые годы, — тебе как человека или как сотрудника?

— М-гм, — слегка задумался Николай. Поданные в большинстве видят в своем монархе силу и прочность, и мало кто думает, что в своей основе это тоже человек со своими слабостями и маленькими радостями. Он подумал и переборол в себе человека, — давай, как о сотруднике.

Тут необходимо не зарваться. Если государь почувствует, что ты пользуешься близостью к нему, то все. Раз он к тебе честен, то и ты должен честным!

— Он пока еще недостаточно служит, чтобы я о нем полно говорил. Но что бросается всегда в глаза — превосходный почерк. Ну а затем — умение записывать так, чтобы не вмешиваться, превосходное знание русского языка. Хорошее прилежание, — Подшивалов еще раз показал лист бумаги, — и вот так всегда. Никакой неряшливости. Чисто, красиво, четко. Очень высокая культура, как у сотрудника и человека.

— Да-с! — император задумался, — что-то ты много говоришь положительного, — он выразительно посмотрел на министра и явно послышалось несказанное: — а не врешь ли ты ненароком? — Он дворянин? — задал он давно ожидаемый вопрос. Сейчас решится окончательно — приблизится к императору сотрудник Подшивалова или нет.

— Макурин из столбового дворянского рода, из Шотландии. Отец их Мак-Урин бежал к нам от преследований англичан, храбро воевал в войне двенадцатого года, потом женился на помещице Тверской губернии. От холеры там и все умерли. Один старший сын только и выжил. Прибыл к нам в столицу, как дворянская сирота. Что же касается характеризовать, как личность, то ничего сказать не могу. Но, государь, я воевал с его отцом в войне двенадцатого года. Он был храбрый офицер и честный дворянин. И, похоже, также воспитал и своего сына. По крайней мере, я так увидел его.

— Столбовой дворянин из шотландского рода! — задумчиво произнес Николай, — с ним надо свидеться только из этого. Третьего дня я ведь хотел приехать к тебе?

— Да, государь! — воспоминания из гвардейского прошлого прекратились, Перед генералом и министром снова был правящий монарх.— Вот и приеду. Только поменьше официоза и барабанной дроби, это все же не парад, а рабочий визит. И этот чиновник пусть не знает о моем появлении, — попросил император, — как, в общем-то и другие, хотя это и не так строго.

Подшивалов лишь звонко щелкнул каблуками о массивный дубовый паркет. Просьба августейшего монарха всегда вдвойне жесткий приказ. А как настоящему военному не выполнить приказ?

Глава 12. Императорская инспекция

В тот зимний день, морозный и солнечный, так не похожий на прибалтийский, но, в общем-то, обычный, Андрей Георгиевич чуть-чуть немного не много не опоздал на работу или, примеряясь к уже новой современности, к службе.

Кстати, опоздать чиновнику в XIX веке на службу, означает, прийти позже начальника. В данном случае, означает прибыть после столоначальника. Нет, прибыл он все же вовремя, но едва успел поздороваться с соседями — чиновниками, прихорошиться в мужском понимании и осмотреться на своем столе в департаменте, как послышались тяжелые начальственные шаги.

Столоначальник действительный статский советник Арсений Федорович Кологривов, вопреки обычаю, не только не припозднился (опоздал для начальства звучит несколько грубо), но и, наоборот, пришел рановато. Так что попаданец едва успел почистить и слегка ладонями пригладить помятый после теплой зимней шинели вицмундир, как в двери появился Кологривов!

Макурин от неожиданности начал вдруг извиняться, хотя чего уж тут оправдываться! Но столоначальник правильно понял чиновника и только отмахнулся, строго оглядевшись на остальных чиновников, так что они уткнулись в бумаги на своих столах, потащил Андрея Георгиевича за руку к неприметному углу с невероятной новостью:

— К нам в министерство сегодня едет его величество император!

Попаданец за два века чего только не слышал, но только не это. Вот это и известие сегодня, почти как знаменитое у Гоголя: «к нам едет ревизор!» Но ревизор-то ладно, там точно будут проверять и шпынять с маловероятным последствием наказания. Оштрафуют на серебренный рубль. Ха, да ладно!

А с чем едет его императорское величество? С вкусными пряниками или грозным кнутом? И какой он кнут? При Николае Iи по тысяче шпицрутенов давали. Солдат мертвыми пороли. Хотя чиновниками с классом в большинстве дворяне и физическим наказаниям не подлежат.

— Ой, да не знаю я! — почти раздраженно отмахнулся Кологривов. Посмотрел на чиновников. Те уже как-то работали, перебирали бумаги, заостряли перышки перед писаниной, лениво переговаривались негромкими словами. В общем, делали рабочий вид перед непосредственным начальником — самым главным и самым грозным.

После недавней работы над министерской докладной, столоначальник зримо приблизил к себе перед чиновниками новичка, и после бурчания «куда уж нам простачкам, вот дворяне да!», чиновники, кроме как быстрого приглядывания, на их секреты любопытства не вызывали. Ну их, к петербургской мостовой!

Но сегодня утрешнее известие было такое, что требовало всеобщего внимания. Хоть император Николай Павлович и попросил зря не шуметь и министр почти клятвенно пообещал, но ни первый, ни второй на это почти не обратили внимание. Просьба сидеть, как обычно, и зря не дергаться, всего лишь означало излишне не дергаться, но при этом работать, как при параде. Монарх все-таки прибывает!

А потому Подшивалов непременно, но тихо и, упаси боже, неофициально, сказал нужному столоначальнику (Кологривову), кто у них будет. Столоначальник же наказал наиболее важным своим подчиненным типа Макурина о монархе, остальным же просто сообщил:

— Господа, сегодняшнего дня вам надлежит строго работать, а не бездельничать напропалую. Форма одежды обычная, но чистая и не рваная, с элементами парадной. И смотрите там у меня! Ордена не забудьте, канальи.

Этого уже было достаточно. Все равно, уже к полудню во всем министерстве будут плотно ходить сплетни и и слухи об августейшем визите. И ничего тут понапрасну болтать самому.

Макурину же столоначальник не только сообщил о приезде государя, но и известил о словах министра про конкретную цель монарха — сам Макурин! Вот тебе бабушка и юрьев день! При чем августейшего внимания привлечет не только его служба, но и сама личность. Не зря его предупреждали, что благородный дворянин всегда во внимании.

— Государь уже дано очень ищет личного чиновника — работящего, ученого, прилежного и при этом благородного, — уже от себя добавил Кологривов старую сплетню мелких начальников, — так что старайся. У его императорского величества уже есть своя канцелярия, через которого он отпускает самые важные распоряжения. А вот делопроизводителя себе он никак не найдет. Ты очень походишь, как со служебной стороны, так и личной. Не промахнись!