Почти любовь - "Алекс Д" - Страница 48

– Спасибо, пап, – выдыхаю с облегчением. Но я рано радуюсь.

– И раз уж вы решили жить вместе, то я должен быть уверен, – отец устремляет тяжёлый взгляд на Виктора. Мое сердце испуганно дёргается в груди и падает в пятки. – Я должен быть уверен, что ты осознаёшь ответственность, которую тебе, как мужчине, придётся нести за обоих.

– Разумеется, – заверяет Вик.

– Ты отдаёшь себе отчёт в том, что с Олесей полноценной семьи у вас никогда не будет?

– Почему? – с заминкой удивленно спрашивает Виктор и, повернув голову, недоумевающе смотрит на меня, потом поочередно на родителей.

– Ты ему не сказала… – с досадным вдохом констатирует мама.

Я опускаю взгляд на свои ладони, прилежно лежащие поверх колен. Хочется провалиться сквозь землю или встать и уйти по-английски, или хотя бы по-французски. А по-французски – это, интересно, как?

– Ясен пень не сказала, – ухмыляется отец. Без упрека, без осуждения, даже с некоторым удовлетворением. – А чего ей откровенничать, если замуж не собирается? Радуйся, Свет, что у твоей дочери мозги на месте.

– Ну как же? Живут вместе, – растеряно разводит руками мама.

– Пусть живут. Кто им мешает? – рассуждает отец, повергая меня в еще больший ступор. – Молодо-зелено. Поживут, разбегутся. Таких Викторов еще будет… – мать толкает папу локтем и хватается за сердце.

– Извините Игоря за бестактность. Он совсем другое имел в виду, – пытается «сгладить» неловкость.

Мартен сидит мрачнее тучи, не вкуривая, что вообще происходит. Меня вдруг раздирает нервный хохот. До коликов в животе, слез из глаз и пузырей из носа. Не хочу даже думать, как выгляжу со стороны. Виктора, конечно, по-человечески жалко, но, по крайней мере, так он быстрее смирится, что у нас с ним без вариантов.

– Олесь, может быть, объяснишься? – оскорбленно подаёт голос Виктор.

Бедолага. Вряд ли он когда-либо оказывался в подобной ситуации. Мне должно быть стыдно, а не смешно. Прикрыв рот руками, я тщетно пытаюсь успокоиться. Мама уже пунцовая от смущения, отец крутит пальцем у виска.

– Это нервное, – невозмутимо поясняет он Виктору. – Раз уж ты, как порядочный, сделал предложение нашей дочери, то мы сами тебе все популярно разъясним, как ответственные родители.

– Вы меня напугали, если честно, – с подозрением покосившись на меня, признаётся Вик.

Ещё бы! Я сама себя боюсь. Вроде ничего сегодня не пила крепче чая.

– Пугаться нечего, – «приободряет» папа. – Олеся – девочка сильная, отважная, целеустремлённая и упрямая. Любые сложности встречает во всеоружии. Она у нас настоящий боец, дважды вышла победителем из борьбы с острым лимфобластным лейкозом, перенесла операцию по трансплантации костного мозга. Весной исполнится пять лет после рецидива. Это означает, что она справилась, но медикаментозная терапия и ежегодные осмотры никуда не денутся. Этот факт придётся принять, как и то, что репродуктивная система Олеси серьезно пострадала из-за длительного интенсивного лечения. Простыми словами, совместных детей у вас, увы, не будет. Вот, пожалуй, все, что ты должен знать, прежде чем принять решение о будущем ваших отношений.

Закончив, папа спокойно откидывается назад, приняв расслабленную позу. За столом воцаряется напряженная наэлектризованная тишина. Слышно, как тикают часы на стене и скрипят половицы на чердаке. Я больше не смеюсь, ощущая на себе пристальный потрясённый взгляд фальшивого жениха. Он мог бы быть настоящим. Ещё год назад…

Я бы умерла, случись год назад все, что происходит сейчас. А теперь? Нужно ли Вику знать все это теперь, когда между нами не осталось личных отношений?

– У тебя рак? – рассматривая меня с каким-то новым выражением, глухо спрашивает Вик. В потемневших глазах появляется подозрительный блеск, губы, подрагивая, кривятся. О нет. Он же не слезу пустить решил?

– Нет у меня никакого рака! – раздраженно бросаю я. – Пять лет без рецидивов – фактически это полное выздоровление. Я отлично себя чувствую и помирать не планирую, – для достоверности улыбаюсь от уха до уха и тянусь к бокалу с французским шампанским.

– А насчёт детей – это точно? – Вик понемногу приходит в себя и начинает задавать вопросы, которые волновали бы любого мужика на его месте… Если бы это место не было фальшивым.

– К сожалению, – отвечает за меня отец. – Тем не менее эта проблема сегодня легко решается с помощью суррогатного материнства.

– Я на это никогда не соглашусь, – шиплю сквозь зубы. – Вообще, давайте закроем тему.

– Почему же? Я бы хотел послушать, как Виктор относится к услышанному. Уже сдрейфил или ещё в процессе осознания? – папа смотрит на нашего французского гостя с откровенным пренебрежением. Все-таки мне не померещилось – отцу Виктор «не зашёл». Мама тоже как-то приуныла и растеряла изначальный оптимизм. Это именно то, что нужно. Чем меньше им понравится Вик, тем реже они захотят его видеть и спокойнее воспримут новость о нашем расставании.

– Я должен обо всем очень серьезно подумать, – с выраженным акцентом и немного заикаясь отвечает Вик, глубоко и надолго закопав себя в глазах моих родителей. «Слабак» читаю по губам отца, осуждающе хмурюсь, дав понять, что не разделяю его мнение.

– К будущему всегда нужно подходить очень серьезно и взвешено, – мама из вежливости занимает нейтралитет.

– Я полностью с вами солидарен, – Виктор натянуто улыбается, потом переводит на меня виноватый взгляд. – Твой отец прав, ты очень сильный и смелый человек с широкой душой. Поверь, я хорошо понимаю, почему ты молчала.

– Сомневаюсь, Вик, – отмахиваюсь с толикой раздражения и бросаю взгляд в окно, заметив движуху возле ворот. Из-за кирпичных столбов мне не видно номер подъехавшего чёрного внедорожника. – Вы кого-то ещё в гости пригласили? – перевожу зрительный фокус на мать, пообещавшую, что мы проведём день в компании уже присутствующих.

– Мы и отмечать особо не планировали, – передёргивает широченными плечами отец, поднимаясь из-за стола. Подходит вплотную к окну и удивлённо хмыкает: – «Ровер» Сергея. Его же только вчера выписали. Свет, ты их позвала?

– Это точно они? Ира сказала, что им сейчас не до вечеринок, – мама тоже поднимается с места и встаёт рядом с отцом.

Вцепившись побелевшими пальцами в собственные колени, я боюсь даже вдохнуть, молясь про себя, чтобы родителям померещился автомобиль Кравцовых. Таких совпадений просто не может быть!

– Олеся, нам обязательно здесь оставаться? По-моему, пора закругляться. Свою миссию я выполнил, но очень жду, что ты мне кое-то объяснишь. Наедине, – понизив голос, Виктор предлагает потихоньку свалить. А что? Идея неплохая. Я уже готова рассмотреть этот вариант, но ещё не знаю, насколько тщетны мои надежды сбежать от возникших обстоятельств.

– Точно они. Серега с Ириной. Ещё и с Сашкой, – как гром среди ясного неба слышу звучный бас отца. – Пойду встречу, а вы пока приборы для вновь прибывших организуйте.

Можно сколько угодно рассуждать, что я должна была предусмотреть подобный вариант, заподозрить неладное еще накануне, когда Страйк устроил мне подробный допрос перед моим отъездом, или смело обвинить меня в глупости, эгоизме, инфантилизме и трусости – я только кивну в ответ на все обвинения и признаю их обоснованность. Конечно, мне приходила в голову мысль, что Кравцовы могут внезапно приехать с поздравлениями, или мама проболтается Ирине Владимировне об изменениях в моей личной жизни. Но так же я знаю, что есть вещи, о которых мои родители гарантированно будут молчать, если не появятся объективные причины для разглашения. И если бы я привела сегодня Страйка, а не Виктора, то такие причины у них бы появились, и все, что было озвучено подставному молодому человеку, услышал бы Саша. Между двух зол я выбрала меньшее. Только и всего.

– Мам, мы с Виктором поедем, – говорю в ответ на просьбу матери помочь на кухне. – Вам и без нас будет весело, а нам есть что обсудить.

– Зачем уезжать? Что за глупости? – всплеснув руками, мама переводит горящий взгляд на Мартена, надеясь заручиться его поддержкой. – Виктор, оставайтесь. Кравцовы – наши давние знакомые. Они надолго не задержатся. Обещаю, что никто не будет задавать вам неловких вопросов.