В когтях германских шпионов - Брешко-Брешковский Николай Николаевич - Страница 45

У короля не дрогнул ни один мускул. И он учтиво за руку поздоровался со всей этой челядью. Поговорив несколько минут, король удалился. А на другой же день верный своему слову Карнеги внес обещанный Эдинбургскому университету миллион фунтов стерлингов, что и требовалось.

Ольгерд Фердинандович признавался, что хотел бы, и как хотел бы, очутиться когда-нибудь в роли Карнеги. Кто-то возразил Пенебельскому:

— Странно… Вот уж, кажется, завидовать нечему… Карнеги показал себя в данном случае таким сиволапым хамом, такой свиньей, набитой золотом! И в то же время фигура покойного короля выступает в рыцарски обаятельном свете. Этой инсценировкой своею Карнеги не мог ни унизить, ни оскорбить Эдуарда VII. Но только американский хам ошибся в расчете. Он был уверен, и все велось к тому, что король не пожелает познакомиться с его прислугой. И в результате — посрамленным вышел не король, а Карнеги.

Ольгерд Фердинандович не соглашался:

— Нет, не говорите… это… очень здорово вышло! А я еще вам расскажу про него: был он в Гааге. А в трех часах езды жила в своём летнем замке голландская королева Вильгельмина. Ну вот, через министерство двора получает Карнеги приглашение пожаловать в летнюю резиденцию Её Величества. Так что же вы себе думаете? Он отвечает, что ему далеко ехать и он не поедет! Что?.. Слушайте дальше! За какое-то пожертвование королева награждает его звездой и лентой. Карнеги лаконически телеграфирует ей: «Спасибо. Карнеги!» И этот же самый человек однажды выразился при немцах: «Ваш кайзер Вильгельм, он у меня вот в этом жилетном кармане!» И все улыбались и нашли это весьма остроумным. Честное слово!..

Но пока Пенебельский не сделался ни Ротшильдом, ни Карнеги, он был очень падок до внешнего блеска хотя бы самых ничтожных людей и до всяких декораций и орденов. На одном из парадных молебствий в Казанском соборе Ольгерд Фердинандович, встретившись летом с Борисом Сергеевичем Мирэ, увидел у него какую-то диковинную звезду. Пенебельский так и загорелся:

— Что это у вас такое?

— Это албанская звезда Скандербека, пожалованная мне князем Видом.

— А за что?..

— Я написал в нашей газете несколько комплиментарного свойства фраз по поводу его восшествия на трон Албании…

— Красивая звезда. Я хотел бы ее иметь!

— В таком случае торопитесь, почтеннейший Ольгерд Фердинандович. Не сегодня завтра князь Вид получит в некую мягкую часть коленом, и тогда — прощай звёзды! Он будет на досуге любоваться ими, глядя в небеса. Больше ему ничего не останется, кроме этих невинных астрономических досугов.

— А как это сделать?

— Очень просто! В Албании, как известно, происходит междоусобная война. Повстанцы поколачивают Вида. Много раненых — пошлите соответствующую телеграмму князю с присовокуплением нескольких тысяч на его Красный Крест.

— И вы думаете, он пришлёт мне звезду?

— Не сомневаюсь! Что ему стоит? Звёзд этих самых, видимо, заготовлено впрок. Надо же кому-нибудь раздавать!..

Ольгерд Фердинандович послушался мудрого совета и перевёл Виду на Красный Крест десять тысяч рублей. С этого дня вряд ли был еще во всем мире другой человек, так жгуче интересовавшийся судьбою правителя Албании, как Ольгерд Фердинандович Пенебельский. Утром он первым делом кидался на телеграммы. Сидит еще опереточный князь на троне, или уже его выгнали? Успеет ли он еще прислать звезду или не успеет? Жаль будет, если зря пропадут денежки…

Но интересуясь Видовой судьбою, Ольгерд Фердинандович не забывал самого главного. Это самое главное — жажда обогатиться крупной биржевой игрою, обогатиться накануне войны, о которой еще никто не подозревает.

В тиши своего кабинета, в клубах сигарного дыма, он обдумал грандиозное мошенничество, никем и ничем не наказуемое. В самом деле, он разорит десятки, сотни и даже тысячи людей и не только не сядет на скамью подсудимых, а наоборот, весь финансовый Петроград с завистью кричать будет:

— Какая умная, светлая голова этот Пенебельский! Вот Наполеон, вот гений!

И тогда… тогда он будет маленьким Ротшильдом. Он соберёт в готической столовой «своих» графов и князей. Но уже не станет собственноручно подливать им венгерское и шампанское, как теперь, а, предоставив их самим себе, в одиночестве с женою будет принимать пищу в небольшой «интимной» столовой первого этажа.

Расчёт Наполеона из Бобруйска был таков:

— С помощью моих агентов и прессы я начинаю вздувать те самые бумаги, которые в момент объявления войны упадут очень низко. И когда они будут раздуты до самого максимального предела, когда биржевая толпа начнёт их спрашивать и желать, я объявлю продажу всех своих акций на срок. На срок — это самое главное! Клиенты потекут ко мне отовсюду. Какой же человек не хочет заработать? А я им буду продавать, продавать и продавать, и все на срок! И скольких ослов, дураков, идиотов околпачу я таким образом! Теперь дальше: у меня открыты глаза, у всех у них — завязаны. Я один зрячий между слепым стадом. Я знаю то, чего мое тупоголовое стадо не знает. И вот, когда начнется война, акции полетят вниз. И еще как полетят! И то, что стоило сотни рублей, будет стоить гроши! А я немедленно всех их скуплю. И получается такая комбинация: Те сотни и тысячи болванов, которым я запродал эти акции на срок, заплатят мне прежнюю цену обыкновенного времени, когда все обстоит благополучно. Взамен же они получат акции, которые мне обойдутся в медный грош. И тогда, тогда получится многомиллионная разница, которую я преспокойно положу себе в карман. И буду смеяться над человеческой глупостью. Правда, за эту комбинацию я должен заплатить два миллиона господину с бритым лицом и такими неприятными глазами… Хотя почему должен? Что значит, должен? Где обязательства? Два миллиона — так это же деньги! Пускай будет доволен, если я выбрасываю ему сотню-другую тысяч!

8. Паника

Пенебельский начал орудовать. Он повёл правильную биржевую кампанию, напоминавшую военные действия. Да, разве всякие биржевые операции — не та же война, бескровная, правда, где вместо жизни берут у неприятеля кошелёк, но все же война. А если найдется в толпе сбившегося в кучу стада человеческого несколько разорённых, которые покончат с собою, что ж делать, видно уж, такова их судьба.

И, как это заведено всегда на войне, хотя о настоящей войне Ольгерд Фердинандович не имел никакого понятия, он сначала пустил в авангарде легкую кавалерию, чтоб нащупала и определила врага, и не так в данном случае силы, как его настроение.

Роль кавалерии должны были сыграть прежде всего, в первую голову, газеты, а уж потом, когда они все подготовят к атаке, брошена будет в наступление более тяжелая конница — пестрая фаланга биржевых зайцев.

Ольгерд Фердинандович считался всегда с прессой. Но теперь он окончательно уверовал в её могущество.

— Печать — это все!.. Печать — это седьмая или шестая держава…

Он не знал в точности, сколько великих держав, пять или шесть, и поэтому, боясь ошибиться, говорил: шестая или седьмая. Так вернее…

И забыв на время своих титулованных «друзей», Пенебельский стал ухаживать за влиятельными, делающими погоду сотрудниками газет. Он угощал их завтраками, обедами, поил шампанским, и они курили его четырехвершковые сигары, по его собственному признанию, — два с половиною рубля штука.

— В Берлине я платил полтысячи марок за сотню… А здесь это еще дороже, принимая во внимание высокую пошлину…

Обеды, шампанское, четырехвершковые сигары, а может быть, и еще что-нибудь более «существенное», все это приводило к тем результатам, которых так жаждал господин фон Пенебельский. В некоторых газетах время от времени стали появляться заметки, раздувающие те предприятия, акции которых Ольгерду Фердинандовичу хотелось раздуть. Сегодня узнавал читатель, что там-то и там-то на Кавказе вдруг с какой-то стихийной, всемирный потоп напоминающей силою, забили нефтяные фонтаны. На завтра — новый очередный слух.

«Мы уже давно говорили, что в Финляндии, в двух часах от Петрограда, открыты малахитовые залежи. Теперь выяснилось, что залежи эти — богатейшие, и в недрах угрюмых финских скал таятся миллиарды. Акционерное общество по эксплуатации этих малахитовых залежей, организованное предприимчивым и энергичным инженером таким-то, буквально осаждается новыми пайщиками и вкладчиками»…