Притяжение влюбленных сердец (СИ) - "Цветы весеннего сада" - Страница 19

Якову было жарко, он был готов продолжать акт любви, но оставил свой пыл для следующих ночей. Пусть любимая спит и набирается сил. Он привлек Анну поближе к себе, обнял и медленно погрузился в сон.

Комментарий к Наедине

Спасибо всем, кто дочитал. Все-таки наши герои влюблены и праздник тела для них только на пользу отношениям. Аня еще совсем трепетный цветочек, но она скоро войдет во вкус и ее искушенному мужу мало не покажется. Дело, знаете ли, молодое! - говорил Яков Платонович, правда совсем по другому поводу))

========== Разговор в поезде ==========

Анна сидела в вагоне первого класса и наблюдала в окно, украшенное нарядными расшитыми занавесками, как вещи, которые они с Яковом отобрали для поездки, грузят в багажное отделение поезда.

Работники вокзала ловко подхватывали из передвижной тележки кофры и чемоданы, перенесли несколько объемных коробок. В них, среди прочего, находился новый фотографический аппарат мужа, бумага и реактивы для проявки фото. Здесь также были картонки с аккуратно уложенными шляпками Анны. Собирались они по отдельности, но тем не менее, теперь это были их общие вещи, их новоиспеченой семьи, лежащие в их общем семейном багаже. Аня улыбнулась, вспоминая как муж накануне объяснял ей, сколько чемоданов поедет с ними, а сколько будет оправлено почтой. Он тогда предложил ей выбрать одежду для ближайших недель, при этом большую часть места оставив Анне, выделив ей лучшие кофры для платьев. Супруга же, выслушав его советы, в какой-то мере взяв с мужа пример, оставила лишь необходимое. Она не будет легкомысленной кокеткой и затруднять их дополнительными хлопотами в дороге.

Яков стоял на перроне и хмуро переговаривался с дежурным по вокзалу в ярком кителе, показывая ему бумаги. Служащий явно оправдывался, вид имел встрепаный и возбужденный, и в чем-то горячо заверял Штольмана. Яков поглядывал на свой брегет, с неудовольствием замечая погрешности в расписании.

Их синий вагон был прицеплен ближе к середине состава и отличался планировкой от других вагонов первого и второго класса, в которых ранее семья Мироновых ездила в Москву к родне. Тогда Анне приходилось путешествовать в небольших купе, сидя на мягких диванчиках. Вещи они складывали в большие, укрепленные на стенах корзины. Сегодня же в их распоряжении было совершенно другое купе. Здесь был и большой стол, на котором стояла лампа с абажуром, и вместительный диван, с креслами, обшитыми красным бархатом. На стене висело огромное, в полный рост, зеркало в бронзовой раме. Ехать им предстояло около четырех часов, и Яков Платонович рассчитывал поработать с бумагами в дороге. Саквояж с документами уже стоял на тумбочке в ожидании господина надворного советника. Анна улыбнулась и начала рассматривать свой новенький дорожный несессер - подарок мужа. Казалось мастер, его изготовивший, перещеголял своих конкурентов в умении компактно уместить десятки, а то и целую сотню разнообразных предметов. Отделение с расческами и гребнями, кармашек с ажурными носовыми платочками, помады, косметические средства, мыло в мыльнице, зеркальца, ножницы, швейные принадлежности. Аня покачала головой, дивясь на такое произведение искусства. У Якова Платоновича был похожий, разве что менее претенциозный, наполненный элегантным походным мужским набором. Анна подумала о том, что её муж элегантен во всем.

Зайдя в купе, Яков улыбнулся супруге. Он сказал, что все в порядке, доволен тем, как погрузили их вещи, и в целом, их местами. Вид у Якова был весьма удовлетворенный. Ему тоже понравилось их купе, где они проведут время вдвоем. Он разложил бумаги и, достав дорожный набор письменных принадлежностей, принялся что-то изучать. Анне очень нравились в муже его собранность и работоспособность. Она давно заметила, с какой потрясающей скоростью он читает, формулирует письменную речь, умеет работать с несколькими бумагами одновременно. Вид при этом у Штольмана совершенно невозмутимый, он успевает еще что-то отвлеченное говорить супруге, без видимого труда пишет еще и еще, ни на секунду не теряя цепкой мысли. Полюбовавшись на Якова, Анна достала из чемодана пару книг и журнал, решив, для начала, продолжить свое знакомство с творчеством Достоевского. Это была почти новая книга у Мироновых, она уже прочитала ее наскоро во время вынужденного заточения дома, а теперь хотела вчитаться в подробности, остановившись на избранных главах.

Штольман изучал донесения прошлых лет с места его предстоящей службы и намечал список документов, выписки из которых он хотел бы истребовать из московского и петербургского архивов военного ведомства. Он, не без удовольствия, скрытно наблюдал за супругой, подмечая каждую деталь ее внешнего вида и каждый оттенок её настроения. Ничего не мог поделать с собой, на Анну Викторовну хотелось смотреть бесконечно. Он когда-то думал, что сможет без нее? Невозможно быть таким самонадеянным. Без Анны каждый день был бы мучением. Яков находил черезвычайно приятным ее общество. Рядом с супругой становилось очень тепло на душе. Штольман подумал, что она своей мягкостью внушает ему спокойствие, уравновешивает его. Своей добротой, лаской и легконравием Анна настраивает его на самый мирный лад. Яков вспомнил, как утром, встав с постели, она радостно поцеловала его. Он тогда пришел от коридорного, принес с собой несколько ведер горячей воды для ее утреннего купания. Яков сильно беспокоился о том, с каким настроением проснется утром его жена, и не будет ли она огорчена переменами своего самочувствия после их первой ночи. Аня же встретила его любящими глазами и сияющей улыбкой, от которой и его мир немедленно озарился радостью бытия.

Анна сидела за чтением прямо, с идеально ровной спиной и изящным наклоном головы. Она держала книгу довольно высоко, на ладони левой руки. Дочитав страницу, Анна бережно переворачивала её подушечкой указательного пальца правой руки. Было во внешности Анны и её манерах какое-то благородство самого высокого разряда.

Он заметил вдруг, как тревожны и сострадательны стали её умные глаза. Что же Анна Викторовна читает? Увидев название, Яков задумался.

Повесть о жизни на каторге была эмоционально тяжелой и потрясла Анну. Особенно ее задели отдельные моменты. Аня читала о том, как люди, живя в остроге, смотрели через щели в частоколе на зеленую траву и степь, неделями не видя никакой живой природы.

Еще ее поразило описание устройства кандалов, которые никогда не снимались, от которых появлялись незаживающие раны и отнимались ноги. Дойдя до описания содержания больных узников, она почувствовала невыразимое сочувствие к бедам людей. Зачастую их страдания были несоразмерны деяниям.

Анна интуитивно отметила, что настроение мужа изменилось. Казалось, несколькими минутами ранее он был вполне благодушен. Теперь же, работая с теми же документами, он стал вдруг хмур и раздражен. Меж бровей Якова пролегла глубокая морщинка, глаза скептически сощурились. Решив не отвлекать мужа ненужными вопросами, она продолжила чтение.

Анна читала о том, как узникам назначают за провинности удары палками тысячами штук, и что это все равно, что казнь, потому как каторжане после этого, если не падают замертво, то умирают от ран в лечебнице. Она подумала о том, что люди черезвычайно жестоки к друг другу и, невозможно, отбывая столь суровое наказание, хоть как-то стать лучше, исправиться, а не ожесточиться еще больше.

Анна заметила, что ее супруг стал необычайно мрачен и суров. Он явно избегал ее взгляда, вчитываясь в строки документов, сжал губы и утратил свою привычную доброжелательную невозмутимость. Яков о чем-то хмуро размышлял. Может быть, своим присутствием она мешает ему работать? От этой мысли ей в тот же миг стало неловко и неуютно.

Аня огорченно подумала, что еще утром Яков был таким нежным и внимательным, не сводил с нее своего любящего взгляда. Почему же сейчас он не смотрит на нее, молчит и злится? Она почувствовала себя ужасно несчастной.

- Анна Викторовна, кто вам дал эту книгу? - неожиданно резко спросил Штольман.