Зов (СИ) - Стерх Юрий - Страница 47

— Эй вы, слышите? Поговорить надо! — в его голосе прорезались истеричные нотки.

От меня тишина. Я напряг слух, кто-то тихо подошел к говорившему. Послышался негромкий шепот на грани слышимости. Звякнуло оружие. Тихие, легкие шаги.

Женщина? Подросток? Отец говорил что-то о женщинах!

— Эй, что молчите? — во всё горло надрывался боевик. — Давай выходи, поговорим!

Из-за дальнего поворота появились еле различимые человеческие фигуры. Первой тактическим шагом шла невысокая женщина с ВСС наизготовку, а за ней еще трое с автоматами в боевом положении.

— Ну ладно! Не стреляйте! Я сдаюсь! — продолжал надрываться бандит.

Судя по крикам, он сейчас находился примерно метрах в семи за группой боевиков, но его не было видно. Ага… вот он появился! Прижался спиной к стене и направил какой-то короткоствольный агрегат в сторону прохода.

Тем временем женщина-снайпер первой прошла поворот и двинулась мимо меня к выходу. За ней шаг в шаг прошли еще трое. Вдруг она остановилась, повернула голову назад и посмотрела прямо на меня. Не знаю, что она там увидела в полной темноте, но ствол «винтореза» начал быстро разворачиваться в мою сторону. Смысла ждать больше не было, я быстро нажал на спуск четыре раза, затем сделал еще два выстрела по крикуну.

Всё, патронов к «глоку» больше нет!

Я положил пистолет на землю, вытащил «стечкин» и вылез из-под наваленных на меня тел.

Из глубины пещеры прогремел выстрел. Сильнейший удар в плечо развернул и отбросил меня на стену. Пистолет вырвало из моей руки, и он отлетел куда-то в темноту.

Скрипя зубами от боли, я вытащил из-за пояса ПМ и, лежа на спине — ногами к стрелявшему, приготовился к любому развитию событий.

Раздирающая боль в правой руке нарастала, как снежный ком… хоть бы кость осталось цела, иначе беда!

Я осторожно попытался пошевелить пальцами, но от новой вспышки боли помутнело в голове, и я чуть не потерял сознание.

Как я про нее забыл?

Второй снайпер! Что у нее… тоже ПНВ? Или стреляла на слух? Откуда? Вспышки выстрела я не заметил… Аккуратно, стараясь не делать резких движений, положил руку с пистолетом на грудь, стволом на проход. В положении на спине из-за конструкции ПНВ обзор сильно ограничен. Да и не помощник он сейчас… с удовольствием бы снял, он мне только мешал уже!

Я сжал зубы, закрыл глаза и весь превратился в слух, забыв даже думать о боли. Метрах в пятнадцати от меня у кого-то под подошвой тихо скрипнул камешек, звякнула антабка на ремне винтовки, тихое шуршание одежды. Тишина… затем осторожный шаг вперед, затем еще один.

Мне всё стало понятно!

Стрельбе на слух отец уделял со мной очень много времени. Пора показать ему, чему я научился. Два сдвоенных выстрела из ПМ прозвучали в замкнутом пространстве оглушительно громко. Затем послышался протяжный женский крик и стон, полный боли и отчаяния.

Я, скрипя зубами, чуть приподнялся и тут же увидел своего противника. Женщина-снайпер лежала в десяти метрах от меня на боку в позе улитки. Тихо поскуливая, она поджимала колени к груди, зажимая обеими руками рану на животе. Не поднимаясь с земли, провел сдвоенный контроль ей в голову и обессилено откинулся на спину. После этого ужасная, раздирающая изнутри боль вернулась ко мне с удвоенной силой. Я громко застонал, сцепил зубы, стараясь не потерять сознание.

Через пару минут послышались легкие шаги, которые не спутаешь ни с какими другими.

— Молодец, сынок! Испытание прошел на отлично! — сказал отец неестественно бодрым голосом. Потом через небольшую паузу добавил: — Даже несмотря на то, что получил легкое ранение!

«Легкое? — сцепив зубы, подумал я. — А какое же тогда тяжелое?»

Вслух же я прохрипел:

— Наверное, кость перебита!

— Сейчас посмотрим… ты не дергайся. Сильно болит?

— Терпимо!

— Ну, раз терпимо, тогда подожди еще пару минут!

Отец побежал куда-то по коридору и через пару минут тускло засветились уцелевшие лампочки.

— Ну, что тут у тебя? — спросил он, подходя ко мне с большой пластиковой медицинской сумкой оранжевого цвета.

Я лишь что-то нечленораздельное промычал ему в ответ. Рука болела так, что казалось, будто мне ее раздробило напрочь.

— Так, сейчас укусит комарик, — в отличие от меня, настроение у отца, было явно приподнятое.

Такое бывает после особенно сильных переживаний.

Сделав мне укол морфина и зафиксировав руку к туловищу, он проговорил:

— Вставай аккуратно, без резких движений! Пойдем потихоньку… тут совсем недалеко есть более-менее чистая комната, там мы сможем заняться твоей рукой уже по-серьезному.

— Что там? — спросил я, кивнув на руку.

— Для нас с тобой ничего серьезного, а вот для других… вот это была бы очень большая проблема.

Я поднялся на ноги и поплелся следом за отцом. Боль в руке уже почти совсем прошла, наверное, наступило действие наркотика.

В этой пещере мы пробыли еще сутки. Всё из-за моей руки и еще из-за наших трофеев. Надо было всё хорошенько перебрать и отсортировать.

Трофеи вышли знатные, всем трофеям трофеи. Но давайте обо всём по порядку!

Я не буду перечислять всего того, что мы нашли в той пещере, я назову только то, что мы забрали с собой. Начну с малого.

Четыре прибора ПНВ модели AN PVS-7 в прекрасном состоянии (были там еще два прибора, но их я уничтожил своей стрельбой). Большое количество аккумуляторов к ним и два зарядных устройства.

Два новеньких ВСС и один АС «Вал». Глядя на это очень хорошее и надежное снайперское оружие для ближнего боя, сложилось такое ощущение, что только вчера оно находилось еще на складе. Всё оружие имело складной приклад и планку «Пикатини». Нет нигде ни царапины, ни сколов. Отец внимательно осмотрел эти снайперские автоматы и вынес свой вердикт: на вооружении в Российской армии такой модификации точно нет, оружие явно доработано очень профессиональными спецами кустарно.

— Вот смотри, — возбужденно говорил он, — приклад телескопический, у нас такого пока точно нет, да еще он к тому же и откидной! Планка «Пикатини» приварена явно не на заводе, но очень качественно и аккуратно. Дальше смотри, тактическая рукоять… откуда она тут здесь? А набор натовских прицелов от коллиматора до теплового… а? Вот и я говорю — повезло тебе, не успели ими воспользоваться, а то… Хорошо, что они в первой комнате все лежали в ящиках. Теперь вот смотри… боеприпас, спецпатроны, аж целых четыре цинка! А я у себя в Управлении таких только два магазина смог выдурить. Веришь? И никакой гипноз мне не помог…

Отец, как ребенок, высунув кончик языка, перебирал оружие, укладывая его в отдельный ящик.

Дальше наши трофеи были не менее ценными. Три почти новых стреляющих ножа разведчика и триста патронов к ним. У того крикуна с короткостволом оказался ручной револьверный гранатомет «6 г-30» — убойная машинка, хорошо, что не успел ею воспользоваться!

Что интересно, по карманам мы не насобирали ни копейки, только немного личных золотых побрякушек в виде цепей и кулонов разных. Со всех почти полтора кило. Зато в вещмешках у каждого были не меньше десяти тысяч долларов, и все номиналом по пятьдесят новыми хрустящими купюрами, да еще и рублей совсем немного.

Но самый большой трофей это клетчатая сумка челночника, плотно забитая такими же новыми, но только теперь стодолларовыми купюрами.

— Можешь не считать! — отец указал на сумку. — Пять миллионов. Проверено! Да и разведка нам докладывала как раз о такой сумме!

— Откуда у них столько денег? Зачем они им здесь? — я удивленно посмотрел на сумку.

— Война, сынок! Война любит деньги, очень любит! А эти деньги, как считают наши эксперты в Москве, предназначались для подкупа местного руководства и местного военного начальства. Вот так вот, а мы их значит того… изъяли с тобой!

Упаковали мы все эти трофеи в два огромных рюкзака, деньги решили оставить в сумке, так удобней тащить.

Казалось бы, вроде всё хорошо, и с моими испытаниями покончено, я живой, почти цел, трофеи знатные, но был в этой истории один очень неприятный для меня момент… Такой, что даже сейчас, по прошествии стольких лет при воспоминании о нём у меня сводило зубы от досады. Когда потрошили карманы боевиков, то я наткнулся на своего бывшего сослуживца — Казбека. Он как раз был в той первой четверке, что попалась мне в пещере в самом начале.