Охотник на творцов (СИ) - Лобанов Александр - Страница 37

— Он тебя ждёт. Он просил тебя привести. Иди к нему. Мы тебя прикроем. Сейчас сюда придёт новая волна этих тварей.

Это было странно, но не больше обычного, потому я, с трудом сдерживая азарт боя, опустил оружие и поспешил к старику, стараясь не замечать вони, которую он распространял.

— Кто ты? — задал я вопрос с ходу. — Зачем позвал меня? Чего ты хочешь? Что это за страх или фобия? Я не понимаю!

— О… Сергей. Брут. Это вы… — протянул старик неожиданно знакомым голосом. А губы его растянулись в беззубой улыбке. — Вы пришли проведать свою пожилую версию?

Я вздрогнул, но справился с мандражом. Меня не пугала старость. Если честно, уважаемый читатель, то я никогда всерьёз не рассчитывал умереть по естественным причинам. С моей работой меня, скорее всего, убьют, а смерть принесёт лишь отдых. Я не боялся перехода за грань неизвестного.

— Серьёзно? Мой главный страх — я сам? Это настолько банально и скучно, что только плеваться хочется! — и, повысив голос, заорал своему сонному клону: — Требую больше челюстей и зубов! Больше конечностей! Больше тентаклей! Народ требует! — и уже тише, но твёрдо и серьёзно добавил: — Ты не моё будущее. Всё окружающее — лишь кошмар.

Тем временем обещанная волна монстров рванула на площадь. На сей раз здесь были и летающие чудища с перепончатыми крыльями. И гигантские твари, которые своими тушами в дрифте сносили куски разрушенных зданий. И всякая шушера, не достающая даже до колена, но с размахом пасти чуть ли не в половину себя. Но основу составляли всё те же человекоподобные твари, чьи искорёженные неведомой силой тела походили на оргию плоти и слизи.

— Неужели? — улыбка старца стала шире. — Ты ведь изучал сны. Ты знаешь, сон — это модель, построенная на основе твоих знаний о мире. Порой модель настолько точная, что способная предсказать будущее… Уточню. Ты не боишься себя. Ты себя хорошо знаешь. Всё, на что ты способен. А на что нет, — сухонькая рука схватила меня за одежду и неожиданно сильно притянула к себе, опалив зловонным дыханием моё ухо и прошептало: — Я не буду говорить, что мир вокруг не сон, а будущее. Твоё будущее. То будущее, которого ты достоин. Нет, я не подарю тебе это предсказание.

Вот в этот момент меня пробрало. Мышцы пониже спины сжались, и волна мурашек пошла к затылку. От затылка наоборот покатилась одинокая, и от того ещё сильнее вспарывающая спину капля пота. Вздох застрял в глотке. Нога дёрнулась отступить. Но главное, сердце пропустило удар. Как же я ненавижу предсказания…

— Тогда зачем я здесь? — меня удерживало на грани кошмара только сила воли и впившиеся когти Брута.

— Ты хотел увидеть свой главный страх. Так осмотрись… но отключи свой иммунитет к воздействиям Веры. Увидь то, что видят обладатели Веры. Увидь иллюзию, которой все живут, — боль кольнула сознание, и я помимо воли огляделся.

Вот несколько маленьких монстров рухнули, сражённые у фонтана очередью в живот… мир подёрнулся дымкой, и вот уже двое детей и пес корчатся на земле, плача и размазывая кровь по мраморной поверхности новенького, играющего красками фонтана. А я ведь тоже стрелял…

— Ты боишься, что твои способности отделяют тебя от мира, — нашептывал мне старик. — Что, защитившись от воплощений Веры, тем самым ты защитился и от людей. Спрятался от них.

Вот под ударом исполинского монстра обрушилась стена обветшалого магазина, чей фасад измазан фекалиями и нечистотами, а за разбитой витриной тухлятина и тьма… мир подёрнулся дымкой и вот уже передо мной красивое здание кондитерской, расписанное цветами умелым художником, а мимо пытается проскочить грузовик с мороженым. И взрывается от попадания кого-то из защитников площади, огнём и металлом сеча невинных людей в праздничной одежде… и зачем они лезут в эту бойню?

— Великовозрастный ребёнок, который притворяется взрослым и нужным. Тот, над чьими выходками смеются. Даже сейчас на тебя смотрят читатели и улыбаются твоей слабости. Ты — дефект Веры, которому нет места в изменившимся мире.

Вот летающий монстр, пролетая надо мной, разжал когти, и на землю упала голова. Обычная голова, со снятым скальпом и без глаза. Лицо её застыло в крике. Лицо моей старенькой учительницы английского, которую я до икоты боялся в школе… Мир подёрнулся дымкой, и вот нет никакого монстра, но из сверхсовременного, как в лучших утопических романах, автомобиля выпал мячик. Обычный, цветастый детский мячик, лопнувший от случайного рикошета лишь на миг раньше, чем летающий транспорт подбили…

— Твоя реальность никогда не будет, как у других. Твоя Вера мертва…

И я не выдержал. Я захотел сбежать. Сон — это сестра смерти. И я пытался проснуться, очнуться от ужаса. Но медикаменты крепко держали меня. И на этой границе между двумя крайностями я уловил то, что искал — пристанище мёртвых душ. И усилием на грани невозможного, от которого затрещали от напряжения синапсы мозга, рванул к этому месту.

***

— Ты в порядке? — голосок Брута звучал заботливо и взволнованно.

— Моей душе только что устроили вивисекцию моими же самыми жуткими кошмарами. И я чуть не помер от испуга. Разумеется, я в порядке! Разве может быть иначе? — прохрипел я, ещё не до конца осознавая себя.

Однако пикировка с Брутом возвращала меня к реальности. Я уже оценивал кошмар критически и понимал, сколько в нём нестыковок. Например, кто были те, кто помогли мне пробиться? Или почему толпа мирных жителей так бездумно атаковала?

— Ну ты всё же не помер, и, кажется, добился своего, — примирительно заметило альтер эго.

Я понял, что лежу, и нашел в себе силы приподняться и осмотреться. Место было странным… уважаемые читатели, я могу утверждать это ответственно из опыта посещения странных локаций. Это была лужайка, только белая. Нет, не усыпанная снегом, а просто белая. Трава белая. Дерево и его крона белые. Качели, как часть дерева, тоже белые. Даже небо белое, словно молоко. Единственным, имевшим цвет, оказалась девочка лет четырнадцати, что и раскачивалась на качелях, хотя и на ней было белое платье и белые туфельки. От подобной белизны замутило, а глаза заслезились и попытались вновь закрыться.

— Вы искали меня, господин Редактор? — весело, хотя и со скрытой усталостью спросила девочка, не останавливая раскачивание.

— Наталья Пискунова? — неуверенно уточнил я, чуть проморгавшись и прищурившись. Девушка лишь едва уловимо кивнула, а я отметил, что сходство со взрослой версией определенно присутствует. Огляделся ещё раз. Подумал. И решил, что узнавать про место и внешний вид девочки не хочу, вместо этого заговорил я о главном: — Я хочу забрать вас и вернуть в тело.

С чего в мире сна я стал искать не Козлова старшего или Артефактора? Почему именно девушку? Оттого, уважаемый читатель, что охота здесь на них бесполезна — мне нечем на них воздействовать — даже если мне удастся найти их на бесконечных просторах мира сна, то они от меня сбегут в реальность, проснутся. А вот эту девушку я попытаюсь вернуть в родное тело и тем остановить пришествие джинна, если мне сильно повезёт.

— А зачем мне это? Я не хочу возвращаться, — девушка повела плечами, словно пытаясь уловить ими тёплый порыв напоенного цветами воздуха.

— Но как же… — я даже растерялся. Каюсь, у меня не до конца была продумана техническая часть возвращения. Я не понимал, как на собственной Вере вытащить девушку из забвения в реальность. Однако я не предполагал сопротивления на уровне самой идеи возвращения, вследствие чего тупо переспросил: — Разве вы не хотите вновь стать живой?

— Нет. Я устала от своей прошлой жизни. Я хочу отдохнуть здесь, а когда мой час наконец наступит, то продолжить путь, в какую бы неизвестность он не вёл. Но возвращаться я не хочу, там меня не ждёт ничего хорошего.

Слова девушки отдавали речами самоубийц… ну или одержимых. Мне приходилось вести переговоры, чтобы они не уходили за грань смерти или одержимости. Потому я обладал кое-каким опытом и навыками переговорщика и дипломата. Вот только ситуация была зеркальная: мне нужно не остановить суицид, а убедить девушку возродиться. И если в переговорах с самоубийцами следовало затягивать переговоры, дабы они успели передумать, то у меня до пробуждения оставалось совсем немного времени. Но что хуже, я не понимал мотивов девушки, толкающих её на это решение, хотя и просмотрел её личное дело.