Любимая игрушка Зверя (СИ) - Ангелос Валерия - Страница 72

- Мама, дай папе шанс, - выпаливает Димка, в глаза мне смотрит прямо и ясно. – Ну прошу. Ради меня. Давай, вы снова поживете рядом… хм, месяц? А там уже решите разводиться или нет.

- Дима, - медленно качаю головой. – Я не умею лгать. Мне очень жаль, но я не могу поменять свое решение. Понимаю, это будет трудно. Больно. Только я не вижу другой дороги.

- Почему, мам? – хмурится. – Ну что такого случилось? Что произошло? Объясните. Вон Катька спать пошла. Теперь можете нормально говорить. Хоть материтесь. Только честно скажите. В чем ваша проблема? Что произошло?

Проходит пара секунд. Размышляю о том, сказать ли правду. Вероятно, нужно открыться. Наш давно не маленький мальчик. И пусть мне совсем не хочется обсуждать с ним такие моменты как обоюдные измены…

- Мой косяк, - вступает в разговор Миша. – Я лоханулся, сынок. Очень круто лоханулся и обидел маму. Она… ну она наверное права. Такое реально сложно простить и понять. У нас разные взгляды на… ха, на некоторые вещи.

- Я тоже лоханулась, Миш, - выдаю тихо. – Думаю, ты не забыл и не простил. Да, у меня все произошло менее эффектно, но все равно произошло. И раз мы оба сумели поступить так, то с нашими отношения точно проблема.

- О чем вы говорите? – кривится Димка. – Что за хрень?

- Не выражайся, - роняю я.

- За базаром следи, сын.

- Ну блин, а как еще это назвать? – мотает головой. – Общаетесь как на иностранном языке. Чувства мои бережете или что? Не пойму.

- Это не слишком приятно обсуждать, - говорю я.

- Да, не лучшая тема, - поддерживает муж.

- Тогда почему бы вам не поговорить вдвоем? – возмущается сын. – И вообще, почему бы вам не помириться? Ну типа хоть на время сойтись. Разбежались, потом сошлись. Такое часто в семьях бывает.

Дима уходит, оставляя нас наедине на кухне. Как бы журит родителей и намекает им на необходимость все обсудить и прийти к единственно верному решению: простить друг друга.

- Ир, - говорит муж. – Мне ночевать негде. В салоне спал все это время. На кушетке. Там не очень удобно. Ну для процедур покатит. Но жить так точно нельзя.

- Я уже поняла, что собрался тут ночевать, - киваю. – Это даже хорошо. Утром заодно чемоданы заберешь. Я собрала.

- Какие чемоданы? – недоумевает.

- С твоими вещами.

- Ирка, кончай, - отмахивается. – Опять за старое?

- Вопрос решен, - отрезаю.

- Но дети…

- Хватит уже детьми прикрываться, - сжимаю кулаки, чтобы пощечин ему не надавать, держу себя под контролем. – Когда на сторону шел, явно про них не вспоминал. Черт, если бы еще и правда на сторону ходил. Ты по соседям отправился. По близким людям. Теперь прощение хочешь? Второй шанс? Миш, я не то, что на нашей кровати спать не ложусь, я вообще в ту спальню стараюсь не заходить.

- Понимаю, - склоняет голову. – Нужно время.

- Никакое время тут не поможет, - усмехаюсь. – Точнее я так долго не проживу. Ни один человек не проживет. Миш, я смотрю на тебя и опять все это вижу. Отчетливо. Знаю, вы давно вместе, давно за моей спиной… развлекались. Но тут и не только в тебе проблема. Моя вина тоже есть. Не отрицаю. Я тоже пошла на измену. И это значит только одно, нет никакого смысла агонию растягивать. Сразу надо рубить. Раз и все. - Ира, я тебя люблю, - за руку меня берет. – Только тебя одну. Больше никого. Никогда. Ты моя единственная женщина. А остальное… ну, это и правда просто развлекуха.

- Миша, ты серьезно не понимаешь? Честно? Совсем не доходит?

- Это все он? – угрожающе сводит брови. – Он тебя против меня настроил? Сказал, что я трус, слабак, что ничего вам за всю жизнь не дал. Скажи, ты с ним… потому что он меня тогда вырубил? Опустил при всех. Унизил. Женщину мою забрал. И ты пошла.

- Господи, какой бред, - вырываю свою руку из его руки. – Прекрати, пожалуйста. По-твоему в силе все дело? А если его на ринге побьют, так я за новым чемпионом брошусь? Думаешь, я такая? Деньги большие ищу? Что ты сейчас несешь? Очнись, прошу.

- Ир, ну а как еще я должен думать? – мрачнеет. – Выходит, те деньги, которые Кирпич принес… выходит, я салон открыл на те деньги, что ты своим телом…

- Заткнись, - обрываю. – Заткнись или я тебя сама отсюда вышвырну. Чемоданы в окно выброшу. Утра дожидаться не стану.

- Хорошо, - бросает сухо. – Но за что он тебе столько денег дал? Я и раньше не сильно верил в твою версию. Теперь точно…

- Не верил, но деньги взял.

- Ира…

- Миша, в правду ты вряд ли поверишь.

- Поверю. Ир, я всегда тебе верю.

- Ладно, - постукиваю пальцами по столу, отбиваю барабанную дробь. – Нокаут.

- Нокаут? – переспрашивает.

- Я его в нокаут отправила. Взяла гантель и по голове стукнула. Крепко приложила. Вот он и оценил. Вроде как я бой без правил в ту ночь выиграла.

- Реально сложно поверить, - протягивает с сомнением. – А сейчас вы снова… ну…

- Нет, Миш. После твоего поступка мне на всех мужчин смотреть тошно.

- Ира, я не хотел. Я…

- Давай, если общаться, то по сути, - опять отрезаю, мешая ему закончить фразу. – Честно признаюсь, мне тяжело тебя видеть, еще тяжелее с тобой говорить. Разумеется, это потом должно пройти, но пока так.

- Прости, - выдает глухо. – Ты когда-нибудь простишь меня? Прошу, скажи, что мне сделать, что я могу исправить. Не бывает ведь, чтоб совсем ничего не собрать.

- Я пытаюсь тебя простить. Правда. Пытаюсь. Но уверена, нам не стоит обсуждать наши отношения, - откашливаюсь. – Если только это не касается детей, если не затрагивает материальный вопрос.

- О чем ты?

- Раз уж ты здесь, и после твоих речей перед нашими детьми выставлять тебя из квартиры не кажется мне хорошей идеей, то давай используем такую возможность с толком.

- Давай, - одобряет, однако вряд ли осознает что именно.

- Надо обсудить, по каким дня ты будешь видеться с детьми, в какие часы. Составить график.

- Ирка, - посмеивается. – Ты кино насмотрелась? Этих тупых амерских фильмов? Кончай чушь пороть. Какие к черту графики? Я тут жить останусь и все. Квартира моя, другой жилплощади не имею, поэтому все четко по закону. Ты меня отсюда не выпрешь.

- Тогда я уеду к родителям и детей туда увезу.

- Чего? В ту однушку? Прикалываешься?

- Квартиру тоже стоит обсудить. Мы можем разменять ее. Продать эту и купить две: одну для тебя, одну для нас с детьми. А пока подберем вариант. В соседнем доме сдается…

- Я не стану хату снимать, - отрезает. – Нет. Никогда.

- Ну можешь просто в соседнюю квартиру пойти, - хмыкаю. – Кстати, Тина просит деньги вернуть. Пару раз заглядывала, до тебя дозвониться не удается.

- Шли ее подальше, - шипит муж. – Дура тупая. Какого хрена лезет?

- Денег хочет, Миш, - усмехаюсь. – А может, и по тебе скучает. Разберись с этим, нельзя так поступать с женщинами.

- Она не женщина, а больная на голову сука, - произносит непривычно злобно. – Дрянь. Пристала и никак не отлезет от меня.

- Вижу, ты не настроен обсуждать важные вопросы, - поднимаюсь. – Прости, но мне завтра рано вставать.

- Ира, утро вечера мудренее, - примирительно улыбается.

Родной такой. Внешне. Привычный. Картинка из прошлого. Но в реальности все иначе, в настоящем он даже этой мальчишеской улыбкой причиняет дикую боль. Пусть даже мои чувства ушли, ослабели, схлынули прочь. Предательство режет на части. Этот мужчина не просто мой супруг. Он отец моих детей. Моя первая любовь. Мой друг. Мой товарищ. Тот, с кем я прошла огонь и воду. Как же все могло так разбиться? Год за годом мы в пропасть летели, в бездну срывались и не осознавали происходящего. Я в сладких иллюзиях жила. Наивная, будто только взрослеть начала.

+++

Когда я просыпаюсь утром, Димы уже нет. На пробежку отправился. Стал бегать ни свет, ни заря. Для поддержания формы. Хочет быть как Зверь. Так он и сказал, заверил меня, что пусть они эту тему и не обсуждали, но чемпион по боям без правил просто не может игнорировать пробежки. Мой сын тоже мечтает стать чемпионом, хорошо хоть в более спокойном и безопасном виде спорта.