Канарейка (СИ) - "Vi_Stormborn" - Страница 8

— Все, что мы делаем, — выставляет вперед руку Арс, — это пиздец, слышишь?

Саша лениво делает к нему несколько шагов, заставляя Арсения попятиться и упереться поясницей в спинку стоящего посередине комнаты дивана. Петров зачесывает рукой волосы назад.

— Это просто пиздец, и я больше не хочу… — Саша подходит к нему слишком близко, вторгаясь в личное пространство. — Я не хочу, — качает он головой. — Антон этого не заслужил. Не заслужил, блять.

— О, да, — саркастично соглашается Петров, чуть запрокинув голову назад и глядя на мужчину из-под слегка опущенных ресниц. — Не заслужил, правда.

Их взгляды случайно пересекаются, потому что у Арса не получается игнорировать его блядушные радужки так близко, и Петров пользуется моментом: фиксирует взгляд Арса, привязывает его к себе, фактически запрещает моргать.

Канарейка сцепляет пальцы на его бедрах и небольшим рывком дергает Попова к себе, сокращая расстояние до невозможного минимума. Кончик носа парня мажет Арса по щеке, и Саша, не сводя с него голодного, гипнотизирующего взгляда, тянется пальцами к его ширинке, параллельно расстегивая пуговицу джинсов.

— Он же твой брат, — заставляет Арсений работать свою оставшуюся здравую клетку мозга. — Твой, блять, брат.

— Он мой брат, — шепотом соглашается Канарейка, опускаясь перед ним на колени. — А ты моя вещь.

Арсений не слышит последней фразы, не понимает, что он вообще говорит, только закатывает глаза и запрокидывает голову, протяжно выдыхая, потому что Саша уже спускает с него вниз штаны и затыкает собственный рот членом парня своего брата.

— Что ты… Блять, — почти скулит Арсений, хватаясь за светлые волосы парня.

Саша ведет языком до основания и обратно, кончиком обводит головку и вбирает член в рот, втягивая в себя щеки. Арсений сцепляет пальцы правой руки на спинке дивана, левой сильнее сжимает волосы на макушке Петрова.

С каждой последующей минутой движения становятся все обрывистее и грубее, Арсений снова отключает мозги, будто у него их вообще нет, и уже в голос стонет, вбиваясь в рот парня, совершенно позабыв обо всем, что творится за пределами этого номера.

Совершенно забыв про Антона.

Канарейка и без его помощи насаживается почти до самого конца, циклично двигая головой, но поддается резким движениям Попова, буквально хватаясь за его бедра пальцами и позволяя вдалбливаться в собственную глотку до закашливания и слез из глаз.

У Саши саднит колени, когда Арсений последний раз входит в него, кончая в рот, и Саша сглатывает, утирая пальцем светлую ниточку на нижней губе. Арсений тяжело дышит, почти не чувствуя собственных ног, в то время как Петров спокойно встает на ноги и наливает себе в стакан виски, почти сразу осушая размазанную по дну жидкость.

— Канарейка, — отдышавшись, подает голос Арсений через пару минут.

Саша делает затяжку, сидя на подоконнике, и поворачивается к Арсению, в немом вопросе вскидывая брови. Арсению порой кажется, что Петров не видит во всей этой ситуации совершенно ничего необычного. Не видит всю токсичность и грязь их положения.

— Я не хочу выбирать, это неправильно, — наконец торопливо произносит он. — Ты знаешь, что я останусь с Антоном и…

Петров фыркает, обрывая Арсения на полуслове, и снова делает тягу, после чего оставляет сигарету в пепельнице и слезает с подоконника.

— Как ты любишь набивать себе цену, — выдыхает в комнату дым Петров, — я поражаюсь.

Канарейка склоняет голову, останавливаясь в паре сантиметров от его лица, и проводит влажным кончиком языка по его нижней губе. У Арсения материнская плата перегорает во второй или третий раз, он уже сбился. Саша делает шаг назад, когда Арсений тянется к нему, и, вместо поцелуя, ловит губами лишь холодным воздух.

— Ты говоришь о неправильных и правильных вещах так, будто в них, блять, разбираешься, — хмыкает он. — Ты выбираешь его, но приезжаешь ко мне. Приезжаешь каждый раз и будешь приезжать, пока я этого хочу.

Петров вываливает на него эту информацию, и Арсений чувствует себя абсолютно неподготовленным, потому что слова эти бьют его звонкими пощечинами. Саша хватает с пола кожаную куртку Арса и бросает ее в руки мужчине.

— Тебе пора, — кивает Канарейка на дверь, — а мне нужно подготовиться.

Арсений рассеянно держит в руках куртку, направляясь в сторону двери, после чего все же снова вливается в реальность.

— К чему?

Петров дожидается, пока Арсений выйдет за дверь и повернется к нему, после чего сгребает в кулак его толстовку и тянет к себе, впиваясь в губы болезненным поцелуем. И Арсений впервые чувствует, что это правда так.

Все, что связано с Канарейкой — болезненно.

— Мой брат хочет, чтобы завтра я стал гостем его шоу «Контакты», — хмыкает Петров. У Арсения внутри все холодеет. — Надо подготовиться, этот выпуск будет грандиозным.

========== 8 апреля. День. ==========

Девушка проводит уже который раз кисточкой по щеке Антона, завершая грим, и Шастун в который раз морщится, чувствуя странный запах.

— Ты ничего не чувствуешь? — все же спрашивает Антон у гримера, поднимая взгляд.

— Что именно? — не отвлекается от своего дела девушка.

— Гарью пахнет, — отвечает он. — Дымом.

Гример принюхивается, оглядываясь по сторонам, а затем жмет плечами.

— Нет, думаю, тебе кажется, — ведет она по его лбу кисточкой в последний раз и закрывает пудру. — Готово.

Антон тревожно закусывает губу, переводя взгляд на кресло в другой части студии, где гримируют его брата. Странный запах кажется Антону уже несущественной мелочью, потому что он смотрит на Канарейку и ему абсолютно не нравится, в каком тот пришел настрое.

Шастун знает это выражение лица брата еще со школы, знает эту ухмылку и эту блядскую недобрую искру в глазах. Антон помнит, почему они перестали с братом общаться и не виделись с ним ни разу после окончания школы. Если честно, Антону хотелось бы вообще обо всем этом забыть, но память парня работает слишком хорошо, и давняя обида с толикой обессиленной злости снова выбирается из темного уголка души наружу.

Матвиенко о чем-то негромко разговаривает с Сашей — зашел в студию как бы между делом, — и с каждой последующей минутой выражение его лица становится все более недобрым. Антон молча наблюдает за ними, после чего Матвиенко, видимо, не выдерживает, хмурится сильнее и отходит от него — пятится почти, — обходя парня полукругом, как зону поражения.

Антон ничуть не удивляется, когда Серега идет в следующее мгновение целенаправленно к нему.

— Что здесь делает этот? — кивает он в сторону Петрова, бросая Антону в лицо слова без всякой прелюдии.

— Белый не смог приехать на съемки, — объясняет Антон. Внутри что-то тревожно начинает дрожать, — а Канарейка согласился.

Матвиенко едва сдерживается, чтобы не фыркнуть, и поджимает от негодования губы, хмуря брови.

— А ты знаешь, о чем мне щебечет твоя, блять, Канарейка? — особой неприятной интонацией выделяет Серега обращение.

Антон отрицательно качает головой.

— Что у любви у вашей села батарейка, — смотрит ему в глаза Матвиенко, и в них прямым текстом читается: спасай Попова.

Матвиенко бросает недобрый взгляд на парня, сидящего в дальней части студии у зеркала с гримером, и презрительно качает головой. И Антон в эту самую секунду думает о том, что он проебался. Он лично привел в их с Арсом семейное гнездо не Канарейку, а чертову Кукушку, которая выталкивает их по одному из обжитой обители.

В груди Антона разрастается настоящая тревога; он понимает, что время Петрова не исправило. Оно лишь закрепило в нем то, что когда-то заставило их судьбы навсегда разойтись.

— Канарейка, — подходит к нему Антон в тот момент, когда девушка-гример заканчивает с подготовкой и уходит, позволяя им поговорить.

— М? — поворачивается к нему Петров на стуле.

— Что происходит? — тревожно; сердце из груди Антона вот-вот выпрыгнет.

Парень невинно вскидывает брови, чуть поджимая губы.