Рождение нации (СИ) - Лопатин Георгий - Страница 39

Но постепенно кислотные снаряды выбили практически всю машинерию противника. Уцелевшие машины в количестве пяти единиц, ромеи под обстрелом, зачем-то оттащили в тыл, как впрочем и остальные поврежденные Все равно ведь бесполезные, даже если провести ремонт, собрав одну целую из трех подбитых.

«Сколько в итоге лишней тяжести приволокли, – мысленно усмехнулся Рус, глядя на горки каменных ядер, а их там были даже не сотни – тысячи! – Наверное каждый по ядрышку с собой тащил».

– Штурм. Часть вторая и самая кровавая… – хмыкнул князь, наблюдая за формирующимися колоннами.

Впрочем, до кровавости было еще далеко. Ромеи груженные фашинами – связками хвороста, утяжеленные камнями, ломанулись ко рву. Впереди двигались щитоносцы для защиты бегущих в первых рядах от стрел. Вот только перед тем как начали стрелять лучники снова ударили баллисты и щитоносцев буквально сносило с ног, а их щиты разлетались в щепки.

Были конечно и промахи, но промахнувшись по щитоносцу, попадали в несунов фашин, создавая там настоящую просеку, ну и кислота вновь полетела во все стороны, добавляя «веселья». После чего подключились лучники. Впрочем, несуны тащили фашины перед собой, так что достать их стрелой пока они бежали ко рву было все-таки сложно и потому первые связки упали в воду.

На спинах у несунов висели щиты, так что и на отходе удалось подстрелить не очень многих, но несколько десятков человек все же остались лежать на всем пути следования колонн от стены до безопасного расстояния.

Пошла вторая волна, за ней третья.

Командующий ромеями наконец осознал, что такими темпами потеряет слишком много людей и в итоге сделал перерыв до ночи. И вот ночью все продолжилось. Брошенные на землю перед стеной факелы помогали стрелкам слабо, кроме того усилилось противодействие со стороны авар, так что ров потихоньку заполнялся фашинами и к утру его забили так, что человек вполне уверенно мог пройти. Впрочем, поверх навала из фашин положили мостки из длинных священных между собой жердей.

– А вот теперь будет кровища… – прошептал Рус, увидев готовящиеся к штурму подразделения противника.

Часть вражеских солдат приготовились нести лестницы, да не привычные из двух длинных жердей с поперечинами-ступеньками, а такие, по которым могло взобраться наверх сразу по три-четыре человека в ряд одновременно. Спихнуть такие не самая простая задача, тем более, что их от такого процесса со стороны обороняющихся уберегают с помощью шеста-упора.

Сделали по залпу баллисты, но без особого результата, снесло несколько человек, но остальные дотащили лестницы до стены и стали ее к ней пристраивать под обстрелом со стороны лучников. Тут несуны лестниц потеряли прилично народу, но лестницы все-таки поставили и закрепили.

Рванула в атаку штурмовая ромейская пехота.

– Огонь!!!

Бах! Бах! Бах!

Рявкнули пушки посылая в густую толпу стальную картечь. Первые ряды слизнуло как корова языком.

Штурмующие как бежали вперед, так же стремительно понеслись назад, разбегаясь во все стороны, теряя по пути щиты, оружие и шлемы.

Убитых оказалось не так уж и много, всего-то с пару сотен, ну еще раненых хватало, но тут больше сработал страх перед неведомым. Так что первый приступ был легко отбит и теперь осталось только гадать, когда состоится второй.

Лестницы тем временем втащили наверх, лишние дрова не помешают.

39

Три дня стояла тишина, комсостав авар и ромеев усиленно думал над проблемой и приводил в чувство войска, там даже казнили путем повешенья несколько десятков человек из числа особо строптивых, точно не подсчитать из-за неудобного ракурса и дальности, видимо неудавшиеся дезертиры.

Попытку штурма повторили, только на этот раз не днем, а в ночь, но с прежним результатом, хватило одного залпа и штурмующие вновь с паническими воплями стали разбегаться во все стороны. На утро виселиц добавилось, причем судя по всему повесили на этот раз как бы не больше народу чем погибло во время приступа от картечи.

Третий штурм подгадали под дождь еще через пять дней. А дождь получился знатным, ливень такой что не видно ничего дальше трех метров.

– Хорошая попытка, – оценил Рус.

Противник двигался в тишине, шум дождя скрыл прочие звуки, что издавали штурмующие, они в последнем рывке даже смогли приставить лестницы к стенам и начать взбираться. На этом собственно все. Встречный залп вдоль стен и все, кто там стоял легли, кто мертвый, кто раненый, лестницы тоже в хлам разбило и взбирающиеся рухнули вниз, переломав себе кости.

– Что на этот раз?

Вообще Рус надеялся, что после трех неудачных попыток, противник, осознав тщетность подобных штурмов, отступит, но он недооценил упорство авар.

«Ну да, не они же под картечь ходят, так что можно и поупорствовать пока ромеи не кончатся, – с невеселой усмешкой подумал он. – И при этом неизвестно отчего они кончатся быстрее, от картечи во время штурмов или на виселицах все повиснут просушиваться».

Это да, количество виселиц прибавилось, причем намного. Целый лес из виселиц появился.

– Децимацию они там что ли устроили? – удивился князь.

Как позже выяснилось имело место быть массовый прорыв дезертиров не желавших подыхать от адского пламени, но он по определению не мог быть удачным. Авары жестоко наказали всех уцелевших бегунков, повестив около двух тысяч человек, это при том, что порубили раза в два больше.

В итоге получилось, что во время трех попыток штурма погибло меньше тысячи штурмующих, зато сами авары так или иначе перебили порядка семи тысяч. С учетом санитарных потерь выходило, что ромейская пехота уполовинилась.

Понимая, что если так и дальше пойдет, то скоро останутся без ромейских пехотинцев и на стены придется лезть самим, великий каган Баян крепко призадумался. Требовался какой-то необычный шаг, что нивелирует изрыгающие гром, огонь и сталь штуки.

– Господин, если позволишь, у меня есть мысль, как можно попробовать заставить замолчать их адские громыхалы, – сказал один из ромеев, из числа командиров, славянского происхождения, по имени Коман, утверждавший что он сын самого Пана.

Под его началом находились все славяне, что удалось рекрутировать, по факту в принудительном порядке, плюс рабов из славянских племен ему спихнули.

– Говори. Если твой метод сработает, то я щедро тебя награжу. Сделаю тебя главой того, что останется от города. Но город это – тьфу. Главное, что ты станешь добывать для меня железо, и станешь моим тарханом.

– Благодарю, за поистине императорский подарок и я рад служить великому кагану, – подобострастно склонился Коман.

– Говори!

– Господин, нужно сделать следующее…

Противник преподнес неожиданный сюрприз, опасность которого не сразу удалось понять. Так, авары таскали конями цельные деревья из леса и складывали их в огромные кострища, словно хотели провести кремацию всех повешенных разом. И действительно, полуразложившиеся трупы сняли с виселиц и покидали сверху. Вот только при этом чего-то ждали.

Но вот стал чувствоваться доносимый ветерком тошнотворный запах гнилой плоти и практически тут же запылали гигантские костры и к вони от дыма прибавился запах паленой плоти.

– Вот же вы твари…

Весь город-крепость быстро оказался окутан вонючим удушающим дымом и пришлось прикладывать к лицу мокрые тряпки, чтобы хоть немного отфильтровать воздух. Помогало слабо, тем более что от дыма и сажи воспалились глаза, их никак не защитить, что в свою очередь сказалось на меткости стрельбы лучниками. Правда пока им стрелять было не в кого… но это пока.

– Решили угаром нас взять?

Рус посмотрел в небо затянутое кучевыми облаками.

– Хотя вряд ли… Со дня на день снова пойдет сильный дождь… а пару-тройку дней мы продержимся.

Князь оказался прав, на угар противник не рассчитывал, дымом воспользовались как обычной дымовой завесой, в какой-то момент, когда сгустились сумерки, подкинув в кострища зеленой травы и добившись особенно густого шлейфа, под его прикрытием к стенам бросились ромеи, только не для штурма. Как выяснилось, они тащили стволы молодых деревьев и под обстрелом стали обкладывать ими башни с артиллерией, после чего тоже запалили и башни оказались объяты огнем снизу доверху, а ромеи продолжали таскать деревца и подкидывать их в костер.