Рождение нации (СИ) - Лопатин Георгий - Страница 38

– Вожди, наш народ стоит на пороге новой эпохи своего развития, но наши враги не хотят, чтобы мы шагнули в нее и остались, как и прежде, дикими враждующими между собой племенами, одетыми лишь в шкуры, живущими в земле как медведи, снова не знали железа и питающимися впроголодь, не в состоянии вырастить достаточно урожая, чтобы выживали все рожденные дети и достойно продолжали жить старики. А те, что выживали, становились бы их рабами… Ради этого, непримиримые между собой враги: авары и ромеи объединились между собой, чтобы совместными усилиями не дать взойти нашей звезде, чтобы она, едва оторвавшись от горизонта, вновь исчезла за краем земли и мы погрузились во тьму. Хотите вы этого?

– Нет! – заорали воины и их поддержали вожди, причем достаточно искренне.

Дело в том, что они успели оценить жизнь в городе нового типа, Ведь Рус подселил каждого вождя в один из домов, ну и во дворце они регулярно пировали, так что пожив в таких удобствах, сделали вывод совсем н в пользу своих домов-полуземлянок. Опять же князь, на этих пирах проводил по факту сеансы массового гипноза, подпаивая их с добавлением толики малой веществ расширяющих сознание и методично вдалбливал им в головы свое видение мира, их будущего мира.

Работал в этом плане и жрец Сварога – Богумил, проповедуя старо-новое видение религиозного учения. Храм надо сказать за эти годы сильно изменился в лучшую сторону, обзавелся отделкой не только снаружи, но и изнутри, так что для выползших из своих болот и непроходимых чащоб вождей и их воинов все это производило неизгладимое впечатление.

Так же подспудно закладывалась мысль, что все победы князя Руса, и его прочие успехи это следствие того, что он принял старо-новую версию веры, что гораздо более угодна Роду и тот помогает своему любимцу.

Люди соглашались с этим мнением, потому как ничем другим это они объяснить не могли. Так что нет ничего удивительного в том, что они склонялись старо-новому «прочтению».

Еще одним фактором того, что Рус хотел провести Великое Вече после своей победы, а он рассчитывал именно на победу ибо если проиграет, то его панство теряет всякий смысл, являлось то, что в таком случае вожди воспримут его новые идеи более лояльно. Собственно, иначе и быть не может, ведь раз князь победил, то ему благоволят боги и кто они такие, чтобы иди против их воли? Эту мысль кстати тоже закреплял в сознании людей жрец Сварога.

А то ведь помимо тех идей, что вождям явно понравятся – засесть в Думе и получить свой кусочек власти, имелись и те, что могли встать, если не всем, то многим, поперек горла. Не потому, что нововведения плохи, а потому что против обычаев, ну или просто есть такие люди, что станут противиться всему новому просто из какой-то иррационального чувства противоречия. Те же школы при храмах например, что им придется содержать за свой счет. Ну и еще по мелочи…

«Теперь мне осталось лишь подтвердить свой статус любимца и не накосячить в финальной фазе истории», – думал он.

Одно только печалило Руса, да и что говорить – нервировало его до колик, он в принципе не представлял как справиться с надвигающейся на него ордой. А там только авар на него перло за сто тысяч. Пороха у него едва-едва, удастся отбиться от пары-тройки массированных штурмов на город и если враг не испугается (а что-то ему подсказывало, что не испугается), то дальше все, как говорится, финита ля комедия.

Выводить в поле свою втрое уступающую по численности армию он не собирался и видел единственную возможность, хоть как-то одолеть противника в партизанских действиях. Но тут тоже многое зависело от действий противника.

К засечной полосе армия противника подошла в конце июня и начала методично вгрызаться в нее. Первые отряды, что начали рубить поваленные деревья были быстро перебиты лучниками, но ромеи быстро учились, так что они выставив стену из щитов, за которой спрятались аварские лучники продолжили прокладку коридора.

Пробившись сквозь засеку в узкой долине противник отправил две трети сил своей ромейской пехоты на склоны, где они строили небольшие укрепления в которых удобно сидеть в обороне, а оставшаяся треть ромеев принялась рубить колья коими была утыкана вся долина.

Собственно, их даже рубить не требовалось, достаточно было усилий двух человек, чтобы их расшатать в земле и выдернуть, ведь делались они для земли и ямы слишком глубоко не копали…

Партизанская тактика из-за этих укреплений на вершинах склонов тут же дала сбой. Чем-то продвижение противника Русу напоминало то, что советские войска делали в Афганистане, ставя опорные пункты в горах вдоль дорог. Взять их можно, но с весьма немалыми потерями, так что и смысла в их штурме нет. Противник успеет подготовиться к обороне, так что фактор внезапности исчезает.

Склоны, кстати, тщательно обследовались, противник явно опасался той подляны на какую попался в прошлый свой зимний заход, но в этот раз склоны были чистыми от эрзац пушек или скорее даже мин направленного действия.

Так, двигаясь медленно и методично противник к середине июля оказался под стенами Русгарда в котором засел князь с десятитысячным войском для обороны. Остальные отошли на север в горы ибо в небольшом городке-крепости больше было просто не поместиться, да и не нужно больше.

Глава 16

38

Подойдя к Русгарду армия противника обустроившись начала готовиться к штурму. Ромеи принялись за сборку осадных машин, а степняки ща сбор древесины, как в качестве топлива, так и для фашин. О том, чтобы сделать таран и попытаться выбить ворота, после чего ворваться внутрь, не могло быть и речи. Ворота в Русгарде все были железными, так что противнику требовалось либо пробить брешь в стене, либо взобраться на нее по лестнице.

Выбрали сначала первый вариант. Все-таки «лестничный» штурм это очень больше потери при отсутствии хоть какой-то гарантии успеха.

И вот стоило только ромеям собрать машины на основе торсионов – баллисты, этакие гигантские арбалеты на раме, как они подверглись обстрелу со стороны осажденных.

Пороховая артиллерия пока молчала, тратить драгоценный порох на уничтожение вражеской осадной машинерии Рус посчитал расточительством, когда есть другая возможность.

– Бей!

Полетели бетонные ядра, да не простые, а полые и в полости плескалась серная кислота. Увы, Рус хотел бы долбануть напалмом, но увы, все никак не мог получить доступ к нефти. А вот кислоту, более-менее достаточной концентрации он получил, вот и пулял по врагу тем, что под рукой имелось.

На каждой башне, что имелась в оконцовке «лепестка» города крепости, стояло по три таких же баллисты, слегка усовершенствованных по китайскому примеру. То есть имелось не два плеча, а четыре сгибающиеся навстречу друг другу, что обеспечивало увеличение мощности выстрела в полтора раза, соответственно и дальность.

Местность была давно пристреляна, так что стрелкам потребовалось сделать всего по два три выстрела, чтобы сначала обеспечить накрытие, а потом начать попадать. Бетонные шары раскалываясь при ударе о цель расплескивали серную кислоту, что брызгами разлеталась во все стороны, поражая обслугу из-за чего те стали бегать как ошпаренные, но главное обливалась конструкция осадной машины. И если дереву по большому счету это ничем не грозило, его лишь слегка обугливало, то вот различным верёвкам и коже используемых в торсионах и тетивах доставалось по полной.

Конечно, небольшому количеству серной кислоты, что заливалось в одно ядро было не под силу сжечь торсионы, ну так и обстрел велся массированным и на каждую вражескую баллисту (а их притащили аж двадцать штук) приходилось минимум десять попаданий, так что выплеснутой в итоге кислоты хватало на полное уничтожение торсионов и даже для повреждения плеч (луков) машин, что, обуглившись, рисковали сломаться.

Пострелять машины противника все же успели несмотря на все противодействие и каменные ядра молотили по стене разбивая бетонную облицовку. Так-то по-хорошему следовало обнести стену более массивными бетонными блоками, но все шло на строительство города.