Фальшивая война (СИ) - "Dolores_Gaze" - Страница 67

Гермиона слегка покраснела. Мерлин, это он о ней? Он считает ее прекрасной?.. Этот потрясающий, великолепный мужчина?.. Боги, ей все это снится!

И она рассмеялась легким, звонким, счастливым смехом и бросилась ему на шею.

- Ладно, Грейнджер, отпусти меня, скоро твой Поттер придет, – Драко взглянул на часы. – Минут так через десять. Вот он удивится, когда увидит тут меня!

- Как через десять?! – ахнула Гермиона.

- Ну вряд ли молча, – пожал плечами Малфой. – Наверняка будет стучать с упорством барана, пока не откроешь. Так что я, пожалуй, пойду.

Гермиона с сожалением выпустила его из рук. Малфой прав, ему пора.

- Ладно. Я сбегу примерно через час, скажу, что разболелась голова. Или ноги, – она взмахнула туфлей. – Ты будешь ждать меня здесь?

- Обязательно. И не заставляй меня слишком долго ждать себя, милая, – Малфой послал ей многообещающую улыбку и скрылся за дверью.

Гермиона едва успела привести в порядок прическу и макияж, когда раздался стук. Она распахнула дверь и вышла, чуть придерживая платье, чтобы не споткнуться об него. Убедившись, что все в порядке, оправила подол и подняла взгляд на друга. Гарри выглядел так, как будто его шибануло десятью проклятиями одновременно. Разными.

- Гарри, ты чего? – обеспокоенно спросила его Гермиона. – Тебе нехорошо?

- Ну, знаешь, – Гарри с трудом сглотнул, – так как я иду на бал с самой оху… сногсшибательной девушкой Хогвартса, нехорошо будет всем остальным. А мне будет прекрасно.

С этими словами он галантно подставил ей локоть. Гермиона легко рассмеялась и взяла его под руку. Она чувствовала себя абсолютно счастливой, как будтно сотни пузырьков шампанского бурлили в крови.

Когда они вошли в Большой зал, гул голосов стих, и на них обрушилась звенящая тишина. Гермиона расправила плечи и выпрямилась, насколько возможно. Казалось, на них смотрели абсолютно все. Взгляды плотным коконом облепили ее тонкую фигуру, затянутую в шелк платья, и, казалось, прожигали дыру в ее обнажённой спине.

- Кажется, сегодня ты переплюнула саму себя на Святочном балу, – тихонько шепнул ей Гарри. – Зря вот только палочки не взяли, кажется, еще чуть-чуть, и придется отбиваться от проклятий.

- Я взяла, – краешком губ улыбнулась Гермиона.

Гарри не удержался и скосил глаза на маленькую сумочку в её руке. Волшебная палочка туда бы точно не влезла.

- Я даже не буду думать о том, где ты ее прячешь, – пробубнил парень.

- И правильно, – тихонько рассмеялась Гермиона.

Гарри наконец заметил в толпе Рона с Лавандой, Невилла, Луну и остальных. Стоило им укрыться за спинами друзей, как разговоры в зале возобновились, как по волшебству.

- Гермиона, откуда у тебя такое кольцо?! – Гермионе показалось, что сердце рухнуло куда-то в район пяток. Неужели отталкивающие чары разрушились из-за ритуала, и сейчас все заметят их с Малфоем кольца?! Но Браун уже налетела на нее, бесцеремонно хватая за руку. За другую руку, рассматривая кольцо с огромным камнем на полпальца. – Это что, настоящие бриллианты?!

- Да, Лаванда, фамильные украшения, – прохладно улыбнулась Гермиона, забирая руку.

- Мерлин, Гермиона, какое платье! – восторженно вскричала Джинни, оглядывая подругу с ног до головы. – Ты просто великолепна!

Стараясь не обращать внимания на девчонок, которые вертели её, как куклу, рассматривая наряд со всех сторон, Гермиона обвела глазами зал. Здесь все было почти так же, как в прошлом году: стены зала серебрились инеем, с темного, усыпанного звездами потолка свисали гирлянды из омелы и плюща. Длинные обеденные столы исчезли, вместо них – сотня столиков, каждый на несколько человек. На столиках уютно горят фонарики.

Все стали постепенно расходиться на свои места. Гарри галантно подвел Гермиону к их столу, отодвинув для нее стул, и плюхнулся рядом.

На столах появилась еда, но Гермиона только вяло ковырялась в тарелке, кусок в горло не лез. Глазами она продолжала обводить зал, будто рассматривая детали, но на самом деле искала совсем другое. И наконец нашла – у одного из столиков, почти в углу в самом конце зала. Малфой сидел с самого края, рядом с Забини, который, очевидно, пришел с Дафной Гринграсс. За тем же столиком отыскалась Паркинсон – она, по-видимому, была с Ноттом. В этот момент Драко тоже нашел ее взглядом, и, увидев, что она смотрит, легко улыбнулся.

Когда все поели, Дамблдор, сидевший во главе стола, поднялся с сияющей улыбкой. Гермиона отметила про себя, что директор все еще бледен, и задумалась, насколько сильным должен быть волшебник, чтобы справиться с тем невероятным потоком магии, которая вырвалась во время проведения обряда.

- Итак, – улыбаясь, заговорил Дамблдор, – когда все наелись и напились, я бы хотел сказать несколько слов. Традиционно в Хогвартсе не проводили Рождественских балов, поэтому прошлогодний Святочный бал стал таким событием для всех в этой школе. Однако сегодняшний день для кого-то из вас тоже может стать самым важным днем в жизни. Я хочу пожелать всем вам большого счастья и напомнить, что в любой ситуации, что бы с вами ни происходило впоследствии, самое главное – это люди, которые находятся рядом с вами. Цените друг друга. Берегите друг друга. И будьте счастливы!

С этими словами Дамблдор поднял кубок, призывая всех последовать его примеру. На столах появились бокалы с шампанским, и Гермиона схватилась за свой, как за соломинку, пряча заалевшие щеки. Она бросила короткий взгляд поверх бокала на Малфоя: паршивец сиял счастливой улыбкой. Глядя на него, Гермиона тоже улыбнулась.

- А теперь мы переходим к основной части нашего бала! Танцы! – Дамблдор чуть отошел от стола и пригласил всех последовать его примеру.

Он взмахнул волшебной палочкой – и столы отъехали к стенам, образовав пустое пространство. Еще один взмах – и вдоль правой стены выросла сцена с музыкальными инструментами, на которую стали подниматься уже знакомые с прошлого года “Ведуньи”.

- Святочный бал открывали чемпионы школ, – между тем продолжал Дамблдор, как ни в чем ни бывало. – на Рождественском балу эта честь доверена нашим старостам. Прошу их со своими парами занять места.

Рон с тяжелым вздохом поднялся со стула, дожевывая на ходу канапе, и подхватил щебечущую от восторга Лаванду и пошел в середину зала.

- О, какая жалость, один из старост остался без пары! – всплеснул руками Дамблдор, как будто только что заметил, что Малфой не сдвинулся с места. Директор спустился в зал, и под тихие шепотки подошел к Гермионе, протягивая ей руку. – Мистер Поттер, вы не будете возражать, если я на один танец украду вашу спутницу?

Гарри отрицательно замотал головой. Не понимая, что происходит, девушка вложила свою маленькую ладошку в сухую морщинистую руку директора и поднялась. Дамблдор церемонно провел ее через весь зал, направляясь прямиком к столику, где сидел Малфой.

- Надеюсь, вы простите старику его дерзость, мистер Малфой, – с улыбкой обратился к слизеринцу профессор, хотя по глазам, ярко блестевших из-под очков, было видно, что в прощении он ничуть не нуждается. – Но пар должно быть восемь, и, раз уж вы посетили бал в одиночестве, я взял на себя смелость выбрать для вас партнершу.

- Конечно, профессор, – Малфой поднялся и склонил голову в вежливом поклоне.

Дамблдор соединил их руки, и, чрезвычайно довольный собой, отправился на свое место, и Гермиона могла бы поклясться, что видела, как директор подмигнул ей.

- Старый сводник, – прошептала она, млея от счастья, пока Малфой вел ее в самый центр зала, – На нас все смотрят.

- О, милая, – беззаботно отозвался Малфой, разворачивая ее к себе и опуская руку на ее талию, – на тебя все смотрят с той самой секунды, как ты вошла в зал. А я говорил тебе, – добавил он совсем тихо, – что идти в этом платье не стоит. Мне хочется заколдовать всех, кто на тебя пялится, но тогда Хогвартс опустеет.

Гермиона хотела возразить, но тут зазвучала музыка, и пары закружились по паркету. Малфой вел безупречно, он кружил ее, словно снежинку, и все взгляды – косые, завистливые, возмущенные и восхищенные – отошли на десятый план. Гермиона позабыла все свои страхи запутаться в подоле платья или споткнуться на высоких каблуках, и полностью отдалась во власть мужчины, все крепче прижимавшего ее к себе. Они находились гораздо ближе друг к другу, чем того требовал танец, и для нее в эти минуты существовал только он: его широкие плечи, на одном из которых лежала её тонкая рука, его горячая ладонь, обжигавшая голую спину, его крепкая грудь, к которой девушка льнула всем телом, и запах, его запах, от которого кружилась голова. Малфою было все равно, что на них таращатся все, включая преподавателей. Имела значение только та, чью хрупкую фигурку он обнимал сейчас в танце. Она была идеальной партнершей, чутко отзываясь на малейшее его движение, подстраиваясь под него и следуя за ним, её гибкое стройное тело, бархатная кожа, тонкий аромат волос – она вся была идеальна, и вся была для него.