Девастатор - Велиханов Никита - Страница 18

"Были, были попытки построить и установку. Серж тогда выдвинул идею нейтринного лазера. Черт знает, пригодился бы он когда-нибудь для практических надобностей... Я не прикладник. Но какой это был бы прорыв в науке! Да на этом можно было не одну докторскую диссертацию защитить. Глядишь, кто-нибудь со временем и Нобелевку отхватил бы. Я или, например, Серж. Скорее всё-таки я. Обидно получилось. Главное, в теории-то у нас все складно выходило. Двадцать пять процентов массы мишени должно было превращаться в нейтринный поток и уходить дальше по лучу. Остальная часть должна была просто рассыпаться на разных уровнях. Вот примерно так, как в таблицах у этого очкарика. Часть нуклонов обратилась бы в гамма-лучи или просто разлетелась. Зафиксировать выходной нейтринный поток такой мощности современная технология позволяет. Добиться бы только результата…"

"Давай, давай, моя лапонька, смотри на фотографии и вспоминай, вспоминай! Мне и эти твои воспоминания тоже очень интересны. Видишь, я тебе не мешаю, не беспокою тебя. Терпеливо сижу и благоговейно жду, пока ты тут ковыряешься в своем заду... мчивом состоянии. Валяй, валяй, вспоминай, дружок!"

"Оставалось только инициировать процесс, подобрать ключи к реакции в исходном объекте. А дальше энергетические импульсы перебрасывались от исходного объекта к мишени по принципу... нет, лучше сказать: по принципу лазера — пока вся масса исходного объекта (Шаттл все норовил называть его взрывателем) не уходила на то, чтобы превратить мишень в нейтринный поток. Этот ублюдок больше интересовался побочными эффектами, которые происходили в мишени... Неужели это всё-таки его работа? Неужели ему это удалось? Но этого просто не может быть. Черт, заговорил мне зубы этот пермяк, а у меня сейчас кафедра".

Осокин помахал большаковскими бумагами:

— Во всём этом в один присест не разобраться, простите великодушно. Вы не могли бы мне их оставить на какое-то время? Я сейчас опаздываю на заседание кафедры...

— Конечно, конечно! —чуть не застонав от досады, почтительно закивал головой Илья. — Я ещё несколько дней пробуду в Москве. И хотя я не местный, своего телефона у меня нет, но вот у моего друга есть пейджер... Я Вам оставлю номер, на всякий случай. Пожалуйста, если вдруг окажется, что Вы можете чем-то нам помочь, позвоните. Я получу вашу информацию очень быстро.

— Хорошо, хорошо... А сейчас ещё раз прошу меня извинить.

— Ради бога, я всё понимаю.

— Мы ещё обязательно встретимся. Все это нужно как следует обмозговать.

— Через пару дней я с вами непременно созвонюсь.

В роли пейджера у Ильи выступал, конечно, все тот же "Вампир", а ячейка с указанным номером была предназначена для сбора самой экстренной информации.

Вскоре после совещания у майора Виталий зашел в библиотеку к Ирине.

— Ну что, леди, поедемте в кабак?

Ларькин почувствовал, что у той в голове словно включилась программа, вычисляющая ходы на десяток вперед.

— Виталик, — сказала Рубцова через несколько секунд, на протяжении которых она строила глазки, кокетливо поводила плечами и, наморщив лобик, театрально раздумывала, — мы ведь идем к бандитам, да? Ты, наверное, уже придумал легенду, правда? Ты — бизнесмен, а я —твоя дама, угадала? Мы идём, как ты сказал, в ресторан, а значит, дама должна быть одета соответственно?

— Какие мелочи для такой незаурядной женщины, с такими способностями...

— А скажите мне, капитан, если с Вас потребуют денег за услугу, просто за то, чтобы познакомить с нужным человеком, а способностей вашей незаурядной женщины не хватит на то, чтобы убедить их сделать это на халяву —что тогда? Что Вы будете делать?

— На этот случай я собирался попросить у Юрия Николаевича пачку зеленых из летней добычи.

— Виталик, ты просто гений... но неужели нельзя сделать так, чтобы эта пачка была потолще? Почему у твоей дамы должна раскалываться голова от того, что она одновременно "сканирует" твоего собеседника, внушает ему, чтобы он тебя послушался, а потом ещё и забыл о твоей просьбе, да плюс к тому кидает гипнотические понты, что она одета, как королева? Не кажется ли тебе разумным избавить меня хотя бы от одной мороки — конечно, для того, чтобы я могла лучше выполнить задание?

Кусая губы, чтобы не рассмеяться, Ларькин вынужден был признать её правоту.

— Заначка-то была вполне приличная, а запросы у меня скромные... — торжествовала Рубцова, а потом вздохнула с видом, будто покорялась судьбе. — Но, конечно, бриллианты должны быть настоящими.

Летняя неподотчетная добыча грасовцев состояла из большой сумки, битком набитой долларами, и пригоршни алмазов. Ларькин привез всё это из саратовской командировки, "раскулачив" по счастливой случайности тамошнюю мафию. Но вернулся живым он из той поездки во многом благодаря Ирине, и прав на эту заначку у неё было не меньше. Остаток дня они провели в модных бутиках и ювелирных магазинах. К вечеру Ирина выглядела действительно как принцесса Диана на великосветском рауте. Разве что ростом не вышла, но Рубцову это не портило.

К ресторану, расположенному где-то в Химках, — Ирина не настолько хорошо знала этот район, чтобы сориентироваться точнее —они подкатили на "ауди", взятом Ларькиным на время у знакомого. Заведение располагалось на двух уровнях: по одной лестнице нужно было подниматься на полэтажа вверх, по другой — спускаться в полуподвальное помещение. Путь наверх сверкал полированными поручнями, зеркальными тонированными стеклами и белой пластмассой, путь вниз был отделан не менее роскошно и стильно, под старину, ценными породами дерева с инкрустациями, золотыми светильниками в виде подсвечников. Ирина почему-то думала, что Виталий выберет путь вниз, но она ошиблась. Ларькин помог ей подняться по мраморной лестнице, дождался, когда швейцар откроет перед ними дверь, и повел дальше с таким видом, словно ужинал тут по крайней мере еженедельно. Название ресторана подкупило Ирину своей интимностью: когда-то светящаяся надпись над входом гласила, очевидно: "Савой", но вторая буква теперь не горела. Возможно, не чинили её нарочно.

Пока Рубцова отвлеклась на зеркало: "Обалдеть, неужели это я?!", Виталий шепнул что-то дородному детине, чудом умещавшемуся в своем смокинге. Всего лишь одно слово, Ирина потом смогла только уловить, что это была фамилия. Детина кивнул утвердительно и указал дорогу к одному из столиков, за которым сидел долговязый, как жердь, коротко стриженный человек. Он заметно горбился за столом, словно стеснялся распрямиться в полный рост.

— Разрешите? —говоря это, Ларькин уже пододвигал Ирине стул, чтобы она могла удобнее усесться.

Долговязый ничего не ответил, глядя на Виталия вопросительно и слегка удивленно. Только когда Ларькин сел и непринужденно сказал: "добрый вечер", мужчина, не отрывая от него спокойного и чуть ироничного взгляда, ответил:

— Добрый... Не могу сказать, чтобы я был особенно рад встрече.

— Неужели? — Виталий с интересом осмотрелся.

— Охотнее встретился бы с зубным врачом.

— А я в каком-то смысле и есть... Даже во многих смыслах.

— Я уловил три... Вы неплохо выглядите, Виталий Юрьевич. Только одеты Вы сегодня, простите меня, как провинциальный жлоб на понтах.

— Спасибо, Сан Саныч, Вы меня очень порадовали. Сегодня я и есть провинциальный жлоб.

Длинный Сан Саныч поднял брови, но ничего не ответил. Подошел официант и подал Виталию меню.

— Ты смотри, что творится, — удивленно сказал Ларькин.

— У них сейчас месяц японской кухни, —объяснил Сан Саныч, по-прежнему с легкой иронией глядя на капитана. — Еле допросился у них обычной смирновской водки, терпеть не могу сакэ, а они его всюду льют. Возьмите тираси-дзуси или, как у меня, удон.

Кажется, он впервые посмотрел на Рубцову и почти сразу же отвел взгляд. "Агент, — почудились Ирине чуть ли не вслух сказанные слова. — Какая-нибудь мурка из МУРа. Цацки, небось, ртом зарабатывала…" Она с трудом подавила в себе желание ткнуть его физиономией прямо в стоявшую перед ним лапшу — Ирина могла это сделать, не притрагиваясь к его голове. Вместо этого она подумала философски: "От самого мужика зависит, что он видит в женщине. Вот Юрий Николаевич, например, так меня идеализирует, что мне даже самой при нем курить неловко".