Град на краю (СИ) - Вильданов Тимур - Страница 48

Она замолчала, вспоминая, потом сплюнула и продолжила.

— Потом пришёл конец моей карьере. Сплю я в шкафу, посреди ночи дверь открывается. На меня старший смены вылупился, огромный как медведь. Вытаскивает меня, и говорит, пошли ко мне комнату, там тепло. Вытащил меня и понёс, я ногами воздуха не касалась. Да не смотри ты так, я ростом и фигурой на пятнадцать выглядела!

Она постучала себя по щёчкам.

— Опять отъела тут у вас по подвалам. Ну и притаскивает он меня к себе, и говорит, по-хорошему давай решим. Ну по-хорошему, так по-хорошему. Я влупила ему ребром стопы в колено, потом прыжок и ударила ногой по шее. Я так на крысах наловчилась — она тебе в ноги бросается, а ты подскакиваешь и тут же ей по позвоночнику. Ему двух раз хватило. Смотрю на труп и думаю, если не свалить сейчас, ночью крысам кинут, но уже без ножа. Мои шмотки у старшего в комнате были, я и свалила. Прихожу в приют, говорю теткам, возьмите обратно. Тетки побрили меня, отмыли, дали матрас в руки и загнали в девчачью спальню. На следующий день сижу на завтраке, молчу. Девки-то сразу поняли, что я уже не та дохлячка, что сбежала три года назад. Видят, что я вся в укусах и шрамах, даже не рискнули выяснять, кто я в ихней иерархии. Парни вот они тупые. Хмырь какой-то из старших подходит и хлеб забирает. Ну я ему влупила пустой тарелкой по роже, столовку кровью залило. Девки мне говорят, ты готовься, они за это вечером тебя всей колдой отмутузят. Типа учат, чтобы мы своё место знали. Ну отмутузят, так отмутузят, думаю. Ещё думаю, что-то они совсем берега попутали. И вот ночь, а я и не сплю, жду. Парни мне подушку мне на лицо сунули, в одеяла скрутили, схватили меня, тащат, пыхтят. Затащили на какой-то склад с железными кроватями до потолка. У двери стоит два десятка брутальных бандюганов, возрастом от восьми до четырнадцати, смотрят. Ещё на кроватях мелочь всякая висит. Я у стены встала, напротив хмырь этот с замотанной рожей, с палкой в руках. Сейчас, говорит, мочить тебя буду.

Они остановились у ресторана Ели и Алёна исчезла внутри, через несколько минут вернувшись с портфелем.

— И чем кончилось, там, в приюте?

— Ну как чем. Они, наверное, и не знали, про то, чем я на складе занималась. Не догадывались про мой чёрный пояс по крысо-до. Кто был поумнее, те спаслись на кроватях — мне было в лом гоняться. Что до остальных, да там бы всех врачей Белорецка бы не хватило, на всю эту толпу калек! Утром иду я завтрак, так девки ко мне ближе садятся, а вся поломанная пацаньва сидит на другой стороне и взгляд поднять не смеет. Вот так, в отдельно взятом приюте Белорецка и наступило равноправие.

Алёна помолчала.

— Вот с Армянином какой-то душок неприятный из детства ощутила. Василь, хоть и тварь ментовская, но ко мне относился, как равной. А эти, армянские… Со мной так уже лет восемь никто не пытался говорить! Даже покойный Рафик, я ему печень отбила, а он всё равно нос задирал.

Девушка протянула ему портфель.

— Ну что стоишь, иди. Тебе же Василь сказал коменданту отдать.

— А ты?

Она с хищной улыбкой посмотрела на ресторан.

— О, у меня ещё осталась дело.

Часы пропищали десять утра.

Лу выключила будильник, села и потёрла глаза. Она думала, что не уснёт от волнения, но стоило ей после всех приключений сесть в кресло, как она тут же заснула. Кто-то заботливо укрыл её. Лу сложила одеяло на кровать, включила свет и умылась в раковине в углу.

«Сегодня, наконец-то», — подумала она с волнением. Зажатый Рыжий отпирался недолго, он признался, что у Нижних есть план, как заставить Верхних уйти. Она сказала, что готова участвовать, и вчера Грей перед утренней сменой шепнул, что завтра её хочет видеть Михаил Петрович, директор Института. Чтобы не выдать приготовления, он сам придёт в госпиталь.

Лифт всё ещё не работал. Ремонтники лениво копались на дне шахты, где еще недавно была вода. Она посмотрела на камеры у дверей, те всё ещё были обесточены. Сейчас она понимала, что это была часть плана. Авария позволила отключить камеры Института, лифты и приводы дверей.

Наверх были и другие пути, самым удобным был грузовой тоннель, которым на Нижний уровень везли запасы до Зимы. Стены тут были без привычного бетона, укрепленные металлическими ребрами с сеткой над головой. Свет ламп переливался на мягких коралловых извивах сильвинитовой руды. Институт был построен внутри калийной шахты.

До Среднего уровня она шла пятнадцать минут. По пути были несколько гермодверей, обычно закрытых, но из-за аварии лифта распахнутых. Навстречу шли люди в костюмах ученых и техников. Из лица были серыми — без искусственного солнца Верхнего уровня люди заболевали.

Она вышла на Средний уровень. Тут было тепло, а ещё воздух был напитан влагой и вонью из теплиц. Она пошла в лабораторию к Ксю, где был душ. Потом она стояла под жесткими, горячими струями, скребя кожу от маслянистых разводов. Как ни пытаешься быть аккуратной, на Нижнем обязательно запачкаешься. Она надела чистый голубой комбинезон, подняла сумку с лекарствами. Не то, что её нужно было тащить наверх, но сумка с крестом защищала от нападок.

Со Среднего уровня вверх шёл ухоженный туннель для грузовиков, облицованный бетонными плитами. Она поежилась, во вспомогательных тоннелях без отопления были неизменные пять градусов тепла. Это ещё с подогревом от реактора, без него вентиляторы гнали с поверхности лютый минус. До Верхнего уровня нужно было идти ещё пятнадцать минут, в конце она продрогла. Ещё тут не было света, от чего в конце она вздрагивала от каждой тени.

С трудом она добралась до финальной гермодвери. Она поставила горный фонарь на пол и нажала на звонок. У охранника из Верхних было круглое, дружелюбное лицо. Он встал с трудом крутил ручку привода.

— Привет! Проходи, Лу, — сказал он, с трудом дыша. — Как там внизу?

— Ничего нового, — ответила Лу устало, проскальзывая в щель, — а что закрылся тут?

— Приказ Тагира, — проворчал, — я так похудею, всем дверь открывать.

— Тебе полезно, — съязвила Лу.

Она стояла в холле первого уровня, у неработающих лифтов. Вокруг поднимались балконы, залитые теплым светом мощных ламп на потолке Спицы. Ирен объяснял ей про физические спектры, но потом махнул рукой и сказал, что это искусственное солнце.

Балконы спиралью поднимались от лифтов, с них во все стороны отходили коридоры с комнатами. Полы на Верхнем уровне были сложены из плотных, серых шестиугольников, которые гасили шум шагов. Люди наверху отличались от привычного облика людей на нижних уровнях, все были одеты в гражданскую одежду. Обитатели Верхнего были загорелые, улыбчивые. Женщины сверкали украшениями, многие мужчины были в костюмах.

Лу они словно не замечали, ей пришлось отступить к стене, чтобы её не толкали. В толпе гражданских иногда мелькали серые робы технического персонала из Нижних, те на фоне Верхних были как бледные поганки. Как и она, они старались незаметно проскользнуть. Цветовая дифференциация штанов, вспомнила она злую фразу Павловского.

Она не понимала этого. Почему Верхние относились к ним с таким презрением? Ведь до начала Зимы они вряд ли позволяли себе унижать окружающих? Тут же, в странных обстоятельствах подземного мира, толпа злобных павианов забила умных мартышек.

На уровнях пахло свежим хлебом. Она прошла мимо столовой, видя как Верхние едят гренки и запивают апельсиновым соком. В двух фермах Среднего уровня выращивали цитрусовые, это был лучший источник витаминов, но никто из Нижних их теперь не видел.

Было бы куда лучше, если бы наверху было влажно и темно, как на Нижних уровнях. То, что тут было светло, вызывало ненависть у Лу. Она прошла мимо разрисованной граффити стены, и это задело её. Не Верхние создали Институт, но так легко уничтожали всё, что не понимали! Внезапно ей захотелось спуститься вниз, где нет этих напыщенных людей и вместе с Ксю искупаться в теплой воде теплообменника, слушая дурацкую музыку из прошлого.