Бастард (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович - Страница 27

— Я опросил почти всех, кто присутствовал на месте происшествия. Выяснилось, что сын главы Клана Сергаль Драдан ударил по руке бастарда, когда тот взял в руки пирожное, и сказал, чтобы Эдвин убирался прочь. Что он ничтожество, и ему нет место среди людей. На что бастард ответил, что в его жилах течет кровь Клана Императора, и если Драдан считает того, в чьих жилах кровь императора ничтожеством, значит, он не уважает кровь властительного клана. Драдан сказал, что ему плевать на эту кровь, и что бастард — ничтожество. И плюнул в бастарда. И ткнул пальцем в глаз Эдвину. Тот сломал этот палец.

— Молодец! — крякнул господин, и криво усмехнулся — Надо было и руку сломать!

— Он и сломал. После. А также отбил ему гениталии и сломал нос.

— Хмм…интересно. Значит, сын Главы Клана Сергаль не уважает императорскую кровь? Нет ли в этом отголосков бунта? Дети слышат то, что говорят родители, но в отличии от них не могут держать в себе тайну. Составь доклад, изложи все подробно. Обязательно — про то, что Драдан плевал на кровь Клана Императора.

Господин задумался, кивнул каким-то своим мыслям, продолжил:

— Значит, он ударил только тогда, когда этот мальчишка оскорбил Императорский Клан?

— Именно так. Доподлинно известно. Далее друзья Драдана попытались схватить бастарда и наказать за нападение. Со слов свидетелей — Эдвин бил их так профессионально и с такой силой, что одного удара хватало, чтобы выбить дух. Но он не успокаивался, и если видел, что они шевелятся — добивал, руками и ногами, а также подручными средствами, как-то: блюдами, кувшинами, а одному, самому активному, воткнул в зад двузубую хлебную вилку.

— Ха ха ха! Вилку?! Ну, молодец! Хорош, что еще скажешь…очень хорош! Там ведь и постарше были?

— Были. Прибежал брат одного из побитых, ему четырнадцать лет. Он как раз впервые участвовал в бальных танцах. Так вот бастард швырнул его через себя каким-то хитрым приемом, и тот сломал себе три ребра, ударившись о край стола. Утихомирили бастарда только гвардейцы, угрожая ему копьями. Впрочем, он и не сопротивлялся.

— Мда… — протянул господин — Грех не использовать такие умения! И кстати, видишь, как я был прав, когда говорил, что живой бастард лучше мертвого? Что он поможет выявить ересь и бунт в среде аристократии! Вот Сергаль и раскрылся. Хорошо! Удачно вышло. Итак: полный доклад мне на стол, как и показания свидетелей. Убитых нет? Нет. Ну и хорошо. Пусть это будет детской дракой. Дети всегда дерутся, и глупо ограничивать их возню. И…найди Учителя. Да, да — того самого. Пригласи его ко мне для беседы. Будь уважителен. И на завтра, в полдень — бастарда с его матерью. Хватит ему бездельничать, пусть учится. Кстати, ты спросил его, где он научился драться?

— Спросил. Он сказал, что читал книги, в том числе старые, отыскивал там приемы единоборств и разучивал в одиночестве. Про мать ничего не сказал.

— Может и специально не сказал…а зачем он будет про нее говорить? Всю, иди. К завтрашнему дню доклад должен быть у меня.

Спал я тревожно. Болела голова после приема проклятого снадобья, мелькали картинки из прошлой жизни. Вернее — из прошлых жизней. Почему-то приснилась «здешняя мама» в шортах и майке. Вроде как мы с ней шли по широкой улице мимо витрин магазинов, и моя голова была аккурат ей в подмышку. А мимо проносились машины, навстречу шли девчонки со смартфонами возле уха, а я предвкушал покупку нового телефона — мама обещала! Глупый сон. Смесь всех моих воспоминаний.

Жаль мне «здешнюю маму». Хорошая была девчонка, это точно. Прожила совсем ничего…двадцать с небольшим лет. Меня не было с ней, когда она умирала. Меня после драки на балу увезли, и поселили в глухом поместье, где я общался только со слугами, и с теми, кого ко мне допускали. На целых восемь лет моим главным собеседником (если не считать других учителей), стал Учитель. Как его звали на самом деле, я не знал, и не знаю сейчас. Да его все так и звали — Учитель. Сухощавый, жилистый, невероятно сильный и ловкий — он был похож на многоборца на пенсии, который так и не бросил свои занятия спортом. Ни одной лишней жиринки, ни дня без занятий. Он бегал рядом со мной, делал все то, что делал я, только…лучше меня. Гораздо лучше. По крайней мере — до тех пор пока я не перешагнул рубеж четырнадцати лет.

Если нас поставить рядом, можно подумать, что мы родственники — оба сухие, жилистые, оба ничем не примечательные, даже взгляды, и то похожи. Учитель постарался за эти восемь лет сделать из меня то, что я сейчас из себя представляю. Сделать своей копией.

Впрочем, я и сам не знаю, что из себя представляю. Тот, прежний я — давно уже слился со мной нынешним. Невозможно жить в некой среде и не пропитаться ее духом, ее понятиями. Хотя конечно же мировоззрение меня-тогдашнего преобладает в моем мозгу. Например, я уже не удивляюсь тому, что в этом мире существует рабство. Принял это как факт, и таковое положение дел меня не шокирует. Вообще, я уже давно живу по принципу: наслаждайся каждым прожитым днем, и если ему следуешь — все становится на свои места. Я уже умер, так что каждый прожитый день в новом, молодом теле — это подарок. И еще — зная, что смерти на самом деле нет — жить легче. Даже если я умру…то совсем не умру. Переселюсь в новое тело, да и снова буду жить. Так легче, правда. Все-таки те, кто верил в реинкарнацию как оказалось были правы.

О смерти мамы мне сообщили, но поехать на похороны не разрешили. Сказали, что уже все сделано — тело сожгли, а в родовом поместье поставили памятник. Почему сожгли? Потому что заболела странной болезнью — сгнила заживо в считанные дни. И не смогли помочь маги-лекари.

Может и к лучшему, что я ее не видел такой. Лучше пусть она останется в моей памяти красивой, сексуальной шальной девчонкой.

А еще — подозреваю, что ее убили. Ну, хоть убей не верю, что маги не смогли ее вылечить! Тут такие маги…удивительно, что богатые люди еще умирают. Маги-лекари творят с телами такое, что не и приснится земным врачам. Какой там рак, какие иммунные заболевания?! Тут даже конечности отращивают, чуму излечивают одним прикосновением! Только деньги плати, и немалые…

Зачем, за что убили? Да кто знает…может что-то увидела, услышала, когда служила Императору. А может из-за моего папаши. Когда он устроил бунт, собрав кучу своих сторонников, погибло много верных трону людей. Гражданская война, чего уж там…никто никого не жалеет. Хотя честно сказать, я не понимаю, какое отношение наложница имеет к своему господину — кроме как постельное дело. Если некий человек провинился перед государством — что, перестрелять всех наложниц, его собак, кошек и попугайчиков? Ну бред же, в самом деле. Хотя…тут другой мир, и есть в его понятиях кое-что от востока. А на востоке свое понимание справедливости.

Утром, в столовой, на меня косились, и едва не показывали пальцем. Ну да — подозреваемый в убийстве! Таскали на допрос, применяли сыворотку правды! Точно — убийца! И неважно, что не смогли доказать, народу-то виднее.

Никого знакомого не встретил, быстренько поел, не глядя по сторонам, и отправился на занятия. Уже перед самой аудиторией встретил сыщика, который вчера допрашивал. То ли он меня нарочно ждал, то ли так получилось, но факт есть факт — мы едва не столкнулись у входа. Я попытался его обойти, но сыщик мне этого сделать не дал — ухватился рукой за плечо (я бы мог легко вывернуться и разбить ему лицо, но…само собой, это было бы опрометчиво), и наклонившись к уху, тихо сказал:

— Я знаю, что это сделал ты! Меня не обманешь! У меня чуйка, как у собаки!

— А вы не пробовали выслеживать оленей? — буркнул я, только ради того, чтобы хоть что-нибудь сказать. Очень уж не люблю оставаться в долгу.

— Мои олени — это такие, как ты — хмыкнул сыщик, все еще держа меня за предплечье — И я никогда не ошибаюсь. Не схожу со следа. И ты напрасно думаешь, что сумел ускользнуть. Семья умершего парня очень мстительна и жаждет крови. И неважно, что он был полнейшим говном. Это был их близкий человек. Сын, брат, племянник. Так что теперь жди ответного удара. Ходи, и оглядывайся.