Бесподобным даши надо подумать (СИ) - "Apelsin" - Страница 111

— Ваше Величество, — магистр Юнь слегка поклонился императору, — принц Зиан, — поздоровался и с тем.

Все уселись на свои места, начав самый обычный мирный ужин.

— Вы довольно часто навещаете принца, магистр Юнь, есть ли тому причина? — естественно первым заговорил император.

— Разумеется. Однажды ученик школы Шань, всегда ученик школы Шань, — магистр Юнь отпил немного вина, — если мы приняли кого-то в семью, то даже если он не прошел по пути саморазвития и самопознания, он все еще наша семья. Так уж повелось с давних времен.

— Многие даши не имеют семьи, — решил заступиться принц, — школа — их первая и единственная семья, отсюда такое единение.

— Понимаем, — кивнул император, — но это не мешает вам находить возлюбленных? — усмехнулся тот.

— Разумеется нет, — искренне ответил магистр, — это все еще не одно и тоже. Да и даши живые люди, у них тоже есть сердце, которое бьется. Но многие опасаются его биения и предпочитают жизнь в одиночестве, забывая о том, что путь к просветлению так же лежит и через умение слышать свое сердце, умение признавать его зов, быть искренним и честным.

— Разве это не навяжет чувства другому? — печально улыбнулся принц Зиан.

— Мой милый друг, Вы не достигли просветления, поэтому еще не поняли. У Вас все впереди. Признаться, в своих чувствах себе и другому — значит раскрыть душу. Но Вы должны быть внимательны, чтобы понять, стоит Вам отступить или проявить смелость. А сколько бед происходит только от того, что люди не говорят. Куда меньше, чем от того, что они сказали. Умение получить отказ так же признак зрелости. Иногда наши чувства не взаимны. Это больно, но нужно уметь отпустить. Может оказаться, что это были и не те чувства вовсе, когда ваша душа успокоит бушующее море и увидит, что кроется под волнами.

Император Пенг хмыкнул и хотел заговорить, когда вдруг дернулся и замолчал. Спустя один удар сердца он резко поднялся, сбросив предметы со стола, а в его глазах налилась нескончаемая ярость. И направлена она была на всех.

— Хи Цуо, — магистр Юнь даже не пошевелился, наблюдая за тем как человек перед ним все более скрывается за тьмой проклятья и хватается за голову.

Молодой человек сорвался с места и в мгновение ока оказался перед императором. Тот схватился за голову сильнее, закричав. Эмоции страшный враг, если они бесконтрольны. Они разъедают изнутри, растекаются лавой по телу, сжигая его. А как сильна ярость, которая готова сжечь и душу! Ревность, раздражение, многие скованные чувства — все они объединились против человека.

Но магистр Юнь смотрел на это без ужаса. Он уже знал, что так случится и был готов с самого начала, поэтому не повел даже бровью. Только отголоски боли от разъедающей его мертвой энергии вспыхнули в памяти.

И все же все это было даже немного нелепо. Что мог, даже сошедший с ума человек, против даши? Хи Цуо и Го Цзы легко схватили его, а затем талантливый исследователь применил собственное средство борьбы с проклятьем. У того не оставалось и шанса продолжить властвовать, и оно быстро отступило в самые недра пораженной души. Так легко и быстро, как будто это было просто с самого начала.

Император устало оперся о стол, а даши помогли ему удержаться на ногах. Сейчас он испытал невероятный спектр эмоций, и ни одна из них не была счастьем.

— Ну что ж, — вздохнул магистр Юнь, прокрутив чарку в руке и задумчиво глядя на вино в ней, — крепитесь Ваше Величество, проклятье отступило, но теперь Вам придется лично столкнуться с огромным спектром чувств.

— Что это было? — властно спросил император тяжело дыша.

— Ваш амулет сломали, — не отрываясь от вина ответил магистр Юнь, — пьеса подошла к кульминации, но это была не она. Ведь теперь я наконец могу сообщить, кто наложил на Вас проклятье тогда и снял защиту сейчас.

— Кто? — процедил император, которого все еще колотило от пережитого.

Магистр Юнь лишь направил взгляд на тихо сидящего за столом принца.

— Принц Зиан, не расскажете ли нам, чего Вы добивались, наложив это проклятье?

Глаза императора расширились, и он взглянул на брата, не веря услышанному.

— Зиан? — опешил император. Но увидев, что тот даже не оправдывается, побледнел и замер, — почему?

— Ты правда не понимаешь? — глаза Зиана покраснели от подступивших слез. Но он не проронил ни одной, а на губах его была отчаянная улыбка.

— Зиан, — император все еще не мог поверить в происходящее. На его лице сменялись эмоции от гнева до боли, — я… Ты был единственный…

Он сделал шаг в сторону принца.

— НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ! — принц резко отпрянул назад, будто сама смерть протянула к нему руки, а император Пенг резко замер от этого действия.

Принц смотрел на императора как на само воплощение тьмы.

— Казни меня! Суди меня! Но не подходи! — крикнул он, махнув трясущейся рукой, — я умру, сохранив свою честь и гордость! Умру принцем!

Видя, с каким отчаянным страхом загнанного в угол зверя смотрит на него принц, император побледнел и опустил руку. Он не верил в то, что видел, но это происходило наяву. Шанг Пенг нахмурился, отвернулся, чтобы не видеть такого Зиана, готовясь отдать приказ, но его перебил Юнь Гун Чжэнь.

— Вот опять, — магистр отпил вино и поставил чарку на стол, — все беды от того, что люди не говорят, — Юнь Гун Чжэнь посмотрел на Зиана, — смотри, у тебя отличная возможность сказать все. Второй уже не будет.

Он перевел взгляд на императора и усмехнулся.

— А вам не хочется выслушать, что кроется в мотивах принца, Ваше Величество? Для Вас это тоже последний раз.

Зиан засмеялся. По его щекам уже текли слезы, но он улыбался, закусывая губу и не желая говорить.

— Говори, — повторил магистр, — разве ты недостаточно долго молчал?

— Честь, гордость? Разве это все у тебя отнимали, Зиан? Я не понимаю, откуда у тебя такая ненависть ко мне? Я был добр к тебе, как ни к кому другому! — прикрикнул император.

— Не отнимали?! — принц резко развернулся, отчаянное выражение сменилось на глубокий гнев, — Ты отнял у меня все, и лишь они у меня остались! И их ты забираешь! Хочешь услышать почему? Все хотите? — он посмотрел на магистра и его притихших учеников, — ну так слушайте.

Он покачал головой, не переставая улыбаться со слезами.

— В тот год, когда я вернулся из школы даши ни с чем, отец недолго горевал и быстро нашел мне новое предназначение! Еще в первые дни я заметил, как изменились взгляды людей вокруг меня. Их влекла пробудившаяся из-за учения даши живая энергия во мне. Они смотрели на меня, как голодные похотливые волки! Омерзительные, грязные, у которых на лице читалось где и как они меня видели! И отец это тоже заметил и быстро придумал, как поиметь с этого выгоду, — он усмехнулся, посмотрев на слушающих его, — но он умер до того, как успел осуществить свой план. На трон взошел ты, и я возложил свои надежды к твоему трону. Ты был для меня спасением, любимым из братьев! Мне не нужен был трон, я был рад видеть тебя на нем. Но что я увидел при нашей первой встрече?

Император молча слушал откровения своего брата.

— В твоих глаза была та же жажда, что и у тех похотливых стариков! — принц буквально выплюнул эти слова, — я видел в тебе спасение, а ты оказался проклятьем для меня! Я не хотел в это верить, не хотел видеть. Ох, если бы я ушел сразу! Если бы не надеялся! С каждым годом ты смыкал на мне все больше цепей, медленно заталкивал в золотую клетку, мучительно и болезненно! Я пытался уехать, но ты не пустил. Я пытался сбежать, но ты меня вернул! С каждым годом я мог только наблюдать, как ты смыкаешь вокруг меня прутья моей клетки!

— Я… — растерялся император.

— Ты хотел запереть меня в своем гареме! Меня! Принца! Твоего брата! — закричал Зиан.

— Нет, — растерянно произнес император.

— Ты сам сказал мне об этом, когда выпил лишнего! Ты сам сказал, что подумывал переселить меня в гарем, что там якобы безопасно. Но я твой брат, а потому такой возможности нет! Забыл? — принц засмеялся, — а я живу с этим воспоминанием!