Длинный (СИ) - "AlexOTimm" - Страница 20

И в одно прекрасное утро, едва забрезжил рассвет, раздались многочисленные выстрелы, а двери домов, в которых жили воспитанники, оказались подперты снаружи чурбачками. Учитывая решетки, еще летом поставленные на всех окнах по распоряжению руководства, выбраться из подожженных домов, было просто невозможно. Сами дома состояли из двух этажей. Первый этаж, был выложен из кирпича, а второй из довольно толстых бревен. Кто придумал подобную конструкцию было неизвестно, но теперь, даже находясь на нижнем этаже, невозможно было уберечься от огня. Хотя стены первого этажа и были сложены из кирпича, но все что внутри, в том числе и перекрытия и лестницы и все остальное было деревянным.

Длинный в эту ночь, нос вахту возле печи в котельной. И когда раздались первые выстрелы рванулся было на выход, но дядька Миша, как более опытный товарищ, придержал пацанов накинув засов на входную дверь и потому за всем происходящим за пределами котельной приходилось глазеть украдкой из-за зарешеченных небольших окошек. Это было тяжелее всего. Понимать, что там в десятке шагов от тебя погибает твой лучший друг, а ты не в состоянии ничем помочь ему.

Дом был окружен казаками из рядом лежащего поселка, которые, время от времени постреливали по окнам стоило там кому-то появиться. А в это время другие казачки выгребали склад, принадлежащий коммуне, загружая и вывозя с территории вот уже третью телегу с продовольствием, используя для этого единственную лошадку на весь поселок, принадлежащую руководительнице коммуны. О том, что населением Самохваловки являются казаки, знали все поголовно. И я думаю догадывались о том, что казаки как правило имеют боевое оружие. Вот тут и задумаешься. Или это обычная человеческая расхлябанность, или тонко продуманная провокация. И почему-то Длинный склонялся именно к последнему. При этом вполне было возможно, что провокация задумана не новой властью, а скорее если не бывшей, то, ей сочувствующей, а возможно здесь замешаны и иностранцы. Ведь по сути получилось, что? Казаки, восстали против существующей власти и подняли бунт. То, что этом пострадали сироты, вполне можно будет переквалифицировать в то, что они пострадали не сейчас, а чуть позже, когда советская власть кинет сюда красноармейцев на подавление бунта, а подобное несомненно произойдет. И наверняка по телеграфу со станции уже ушла весть об этом происшествии в Царицын. И скорее всего именно тогда и обнаружится, что происходило все не так как казалось вначале. То есть как раз Красная Армия, напала на казачью станицу, и попутно пострадали сироты. В общем вполне красивые газетные заголовки гарантированы. Но даже если все обстоит не так, как это виделось Длинному, это не снимает ответственности с нынешней власти, разместившей беспризорников в поселке, недавно обчищенном продразверсткой, и мало того вооруженным.

Между тем в горящих домах коммуны обрушилась крыша, и хотя из домов еще раздавались крики и стоны, это никак не изменило ситуации. Загрузив последнюю телегу продовольствием, казаки покинули усадьбу. Почему за все время они так и не наведались в котельную было не очень понятно, но с другой стороны и радовало. Хотя истопник дядька Миша, тоже был жителем этого поселка, да и все об этом знали, а вот то, что у него есть три помощника, возможно напавшим было неизвестно. А может просто плюнули на это. Кому есть дело да каких-то там сирот-беспризорников.

Лепехе можно сказать повезло. Находясь в роковую ночь на дежурстве по спальному помещению, перед самым подъемом он был приказом воспитателя послан на наведение порядка в преподавательском умывальнике и прилегающем к нему туалете, расположенными в подвальном помещении, и потому хоть и попал частично под обрушение кровли, но все же остался жив, хотя и получил некоторые ранения. Если конечно не учитывать вывернутую чуть ли не на изнанку ступню, придавленную рухнувшей чугунной трубой, посеченное осколками фаянсового унитаза лицо и самого себя, измазанного нечистотами, хлынувшими из той самой трубы, отчего Леха едва не захлебнулся. Именно там и нашел его Длинный, который уже, чуть было не сорвал голос разыскивая приятеля по обеим этажам и подвалу, после того, как все успокоилось, и он смог попасть в сгоревшее здание.

Лепеха был откровенно плох. Не то, чтобы раны были критическими, нет, просто сама обстановка, боль от вывернутой ноги, посеченное осколками лицо испугали десятилетнего мальчишку, заставили сильно переволноваться. К тому же Длинный нашел и откопал его из завала далеко не сразу, что тоже дало осадок на полученные ранения.

Принеся Леху в помывочное отделение, раздел его и аккуратно вымыл горячей водой, смывая всю грязь и дерьмо, попавшее на друга из сованной трубы, после чего начал исследовать повреждения, нанесенные ему. Самым сложным был, пожалуй, вывих ступни. И если бы в коммуне имелся фельдшер, Длинный ни за что бы не взялся вправлять ее на свое место. Но последний отсутствовал как класс. Неизвестно, почему фельдшера так и не нашли, на это достаточно хлебное место, но так или иначе его не было. Пришлось копаться в памяти, вспоминая данные в далеком будущем армейские уроки, по оказанию первой помощи. Вспоминая их Длинный, наверное, раза три брался за поврежденную ногу и отступал, боясь сделать хуже. Наконец решившись плюнул на все опасения и постарался вправить сустав на место, вспомнив, что именно отказ от лечения подобного может дать такие осложнения, вплоть до гангрены, что проще сразу или отрубить ногу, или прибить самого пацана. Только что пришедший в себя Леха, вскрикнул, и вновь потерял сознание от боли, но сустав на взгляд длинного встал так как было нужно. Разорвав на тонкие ленты одну из рубах, он приложил к ноге три дощечки, сорванные с какого-то ящика, и туго перебинтовал их фиксируя ступню во вправленном положении. Потом перекурив, решил, что можно заняться всем остальным. Увы никаких медикаментов в коммуне так и не нашлось. Длинный пробежался еще раз, по обеим корпусам и всем сохранившимся помещениям, но единственное, что смог найти, так это початую бутылку довольно дорогого коньяка, в кабинете директора, два лимона и с десяток коробок папирос «тетя Дуня». Хотя директриса первая доказывала, что на дух не переносит курящих. Впрочем, сейчас уже поздно было ловить ее на лжи, потому как последняя находилась в своем собственном кабинете с крохотной дырочкой во лбу и вырванным напрочь затылком. Решив, что коньяк вполне подойдет для обработки порезов, лимоны вполне заменят в будущем витамины, а папиросы пригодятся ему самому, Длинный не оставил ничего. Тем более, что картинка на пачке «Тетя Дуня» была удивительно похожа на Верку Сердючку из его прошлой жизни. Увидев эту коробку впервые, Длинный на несколько секунд завис, разглядывая занимательное изображение. Похоже эта Тетя Дуня, была еще той оторвой. А спустившись на кухню, которая в отличие от складов оказалась неразграбленной, загрузил в найденный там же мешок, десяток буханок черного хлеба, и насыпал в него же найденных сухофруктов, весьма странного цвета, хотя по запаху они все же отдаленно напоминали яблочные дольки, подхватив там же на всякий случай пару жестяных кружек. Выбравшись из дома и воровато оглядываясь, пересек двор и нырнул в помывочное отделение, где находился Леха. Там, первым делом спрятал мешок с продуктами Сунув его в давно, по причине проржавевшего дна, неиспользуемый куб для воды. После чего принялся за обработку Лепехиных ран. Оказалось, ранения затронули и левую руку, потому как стоило к ней прикоснуться, как Леха вновь застонал. Правда переломов или вывихов Длинный не нашел, но вот сильный ушиб с наливающимся синяком обнаружил. Судя по воспоминаниям нужен был лед, чтобы охладить место ушиба и снять боль, а затем тугая повязка. Что и было проделано, благо, что зима была в самом разгаре и сосульки с крыши свисали, да и снега хватало тоже. На перевязку ушли остатки изорванной рубахи.

Из всех обитателей коммуны, в живых остались около двадцати мальчишек, с различной степенью ранений, и один воспитатель, спрятавшийся при первых же выстрелах в подвалах дома. Чуть позже, когда уже все закончилось вылез и попытался вновь качать права, покрикивая на воспитанников и раздавая приказы о наведении порядка. На просьбу о помощи, в связи с ранениями, ушибами и прочими болячками, он не обратил никакого внимания, продолжая добиваться послушания и привычно требуя зачитывания правил о наказаниях. А одного пацаненка, у которого был перелом руки, просто выгнал на мороз, сказав, что он виноват в этом сам, после чего тут же получил табуретом по голове, от подкравшегося сзади воспитанника и был связан, чтобы не мешался своими воплями, и не путался под ногами. После чего оставшиеся в живых воспитанники почистили столовую, запасаясь продуктами до которых смогли дотянуться и недолго думая ринулись на станцию, чтобы не мозолить глаза казачкам. А то, кто его знает, вдруг кому-то чего-то не достанется, и он придет поживиться в коммуну.