Однажды в Лопушках (СИ) - Лесина Екатерина - Страница 27

— Поберегись! — прокричал хлипкий с виду дедуля и дернул ручку огромной тележки, на которой высилась гора из коробок.

Беломир успел отступить, но налетел на толстую даму в цветастом сарафане. Та явно собиралась сказать что-то нелестное, но Беломир поспешно поклонился и сказал:

— Прошу прощения… однако не будете ли вы столь любезны подсказать человеку в здешних местах новому, где я могу купить билет до Лопушков?

Три подбородка дамы качнулись.

А красное, несмотря на толстый слой пудры, лицо стало еще краснее. Взгляд её скользнул по Беломиру, отмечая, пусть мятую, но чистую одежду его, равно как общую приличность облика.

— Там, — она махнула рукой. — К кассам не ходите, все одно автобус ушел, а вот если дальше отойдете, то можно кого из местных поймать. Парамон!

Голос дамы зазвенел в ушах, и Беломиру подумалось, что ехать вот так, общественным транспортом, было не самой лучшей идеей.

Вообще понять бы, как она в голову пришла.

— Парамон! — возопела дама с новой силой. — Ходь сюда…

Искомый Парамон вынырнул из толпы и оказался мальчишкою лет девяти с виду.

— Иди, помоги господину, — велела дама и в плечо ткнула, для подкрепления слов.

— Сам не справится? — мальчишка нахмурился.

— Не справится. Найди Ивашку, он аккурат быть должен. Пущай подкинет. А вы к кому, собственно, приехали?

И в голосе прорезались ноты нервические, словно дама только сейчас спохватилась, что знать Беломира не знает, и вообще подозрителен он в своем мятом льняном костюме до крайности.

— К племяннику, — Беломир ответил широкой улыбкой, которая обычно людей успокаивала, но дама нахмурилась еще больше. — Там усадьба рядом. И экспедиция научная. Он и руководит.

В глазах Парамона вспыхнул жадный интерес.

А вот новая знакомая губы поджала.

— Лезут, куда не просют… экспедиция… один вред от этих экспедициев! Так и передайте.

— Несомненно.

— Проклятая усадьба, нечего там…

Она отвернулась, а Парамон дернул за рукав указавши куда-то в толпу.

— Вона, Ивашка!

И рукой замахал отчаянно. А Беломир подумал, что он определенно сошел с ума, если… вот что мешало взять машину? Пара часов за рулем, и он бы оказался в этих самых Лопушках… а он…

Ивашка оказался рыжим донельзя суетливым мужичком, который возил из Лопушков то ли травы, то ли грибы, то ли еще что-то столь же важное. В машине его пахло дешевым ароматизатором, вчерашним перегаром и ядреным самогоном.

— А я так и сказал, что не будет с того толку… — говорил Ивашка тоже много, практически без умолку, притом имел дурную привычку жестикулировать, напрочь забывая про руль. — Вот оно-то можно, конечно, упрямиться, да все одно выселят всех…

— Кого? — уточнил Беломир, поняв, что окончательно утратил нить беседы.

— Всех! — воскликнул Ивашка и на сиденье подскочил. — Вот как в Калинковичах выселили, так и у нас… в Молчуны тоже пришли. Но тех Молчунов — пара домишек только. Может, пять. Или там десять, не больше. И то половина бесхозными стоят. Вот и велели не упрямиться…

Кажется, в округе происходило что-то если вовсе не незаконное, то близкое к таковому.

Интересно.

И вправду интересно. Беломир осознал это четко и ясно, и удивился. Ему-то казалось, что всякий интерес к этой жизни он давно уж утратил.

— А у деда Бестухова коз вырезали, и куры опять же… пришли с ветеринарки, сказали, мол, всех курей под нож надобно. Кто ж прятать станет, тому штрафу. Была еще корова, у Ветлицкой, которая не та Ветлицкая, что под Путришками, а…

— И что с коровой?

— Сдохла! Сказали, бешеная, а она не бешеная. И молоко давала. Я сколько раз возил на рынок… Ветлицкую… и вот сдохла. Корова, — на всякий случай уточнил Ивашка. — Ну а бабка-то за неё держалась, а как не стало, то документы и того… черканула. Скоренько отселили. Теперь вот за нас взялися…

Надо будет глянуть, кто тут строиться решил.

— Приехал этот… который главный… с Беспальным говорил, а тот с Ерохиным. Это староста наш. Говорит, что ничего-то еще не решено, и вообще хрена они нам сделают, да только неправый он… на оборотней думает, значится, что подмогнут. Только те-то себе на уме. Никогда нелюдям не верил…

Высадили Беломира аккурат в начале деревни.

Выбравшись из салона, он несколько минут просто стоял, любуясь что деревенькою, которая стала ниже, что просто пейзажем.

Небо светлое, ясное.

И лес виднеется. Ветер колышет ветви старой березы, что замерла у дороги одиноким стражем. И, повинуясь порыву — что-то с ним явно неладно, — Беломир коснулся шершавой коры.

— Я с миром, — сказал он, и береза зашелестела, зазвенела треугольными листочками, успокаивая.

Понять бы, что дальше делать.

И куда идти?

Беломир вытащил телефон и кивнул, отмечая, что хотя бы связь здесь имеется. А стало быть, усадьбу он найдет, но… почему-то искать не хотелось. Совершенно.

Хотелось стоять.

Дышать.

И…

И внимания не привлекать, хотя тут он определенно опоздал.

— Чужак, — сказал молодой оборотень, выбираясь на дорогу. И прищурился этак, демонстрируя недоверие.

— Чужак, — согласился Беломир. — Мне бы к усадьбе старой выйти.

— Зачем?

— Племянник у меня там. Вот и решил навестить, — он закинул на плечо старый рюкзак.

— Навестить родича — дело хорошее, — оборотень обошел Беломира кругом. Ноздри его подрагивали, а волосы на загривке вовсе дыбом поднялись. — Маг?

— Лед, — Беломир поднял на ладони морозный вихрь. — Второй уровень.

Оборотень поморщился. Недолюбливали они магов. Оно и понятно. Обычные-то люди оборотней слабее, а вот маги на многое способны.

— Я и вправду к племяннику…

…и еще в Лопушки, вот только, кажется, время Беломир выбрал не самое удачное. Чужакам там явно рады не будут. И как поступить? Возвращаться? Нанять кого… нет, отец не дурак, он сразу поймет, куда Беломир копает. Он и так понял, но если ждет, что Беломир вот так просто выведет его на ведьму, то зря.

Если и найдет…

…отец не привык отступать.

Беломир тоже.

И… и найдет способ защитить семью. Пусть он сам и урод редкостный, но семья — это святое. А Сашка дурак, мог бы и рассказать. Знал ведь, что Беломир не выдаст.

— Тогда идем, — решился оборотень и, развернувшись, бодро зашагал в какие-то кусты.

Что сказать. Беломир никогда-то не любил лесов.

А уж этот… оборотень, словно издеваясь, скользил по ему одному видимой тропе. Время от времени он останавливался, то ли для того, чтобы убедиться, что Беломир не отстал, то ли для того, чтобы поглядеть на его мучения.

Хрен ему.

Нет, лесов Беломир не любил, а уж местный так и норовил напакостить. То корягу под ноги сунет, то веткой по глазам пригладит, то в глаза трухой да паутиной швырнет. Но ничего, случалось бывать в местах и похуже.

Так что…

…лучше уж лес, чем треклятые степи.

— Служил? — в какой-то момент поинтересовался оборотень.

— Бывало.

— Где?

— Особое отделение… — после недолгого раздумья Беломир решил, что вреда не будет. Да и то, не велика тайна.

— Даже так? Слыхал, что оттуда не уходят.

— У меня особые обстоятельства. Считай, в отпуске, по состоянию здоровья, — Беломир огляделся. — И хватит уже кругами водить.

Извиняться оборотень не стал, только хмыкнул. И произнес:

— Тут чужакам… не особо рады.

— Я уже понял.

— Из этих?

— Если о стройке, то о ней только тут и узнал. Могу, конечно, попробовать пробить, кто тут и что строит…

— Потемкины с Лисовскими, — перебил оборотень. — А ты у нас?

— Бестужев.

— Из тех самых?

— Вроде того, — Беломир спорить не стал, но счел нужным пояснить. — Я тут по собственному почину. И вообще… в семье меня не слишком любят.

— Бывает.

Оборотень остановился и повел носом. Беломир тоже принюхался, но ничего-то особого не ощутил. А вот отношение к нему изменилось, пусть немного, но все хорошо. Вот только стоит быть осторожным: оборотни чуют правду. Этот же… тоже не из простых, судя по тому, как движется.