Попаданка для Наместника Смерти (СИ) - Юраш Кристина - Страница 11

Но я уже шла к бабкиной двери. За каждым кустом мне мерещился Барсик, доедающий чью-то ногу.

— Тук-тук! — простучала я, в надежде, что бабка успеет раньше Барсика.

— Кто там? — спросила бабушка.

— Почтальон, — ответила я, переминаясь с ноги на ногу. — У меня тут такое дело…

Я вкратце изложила ситуацию, скручивая и раскручивая ремень потертой почтовой сумки.

Барсик лежал в коридоре. И не сводил с меня светящихся жутких глаз.

— Ой, батюшки! — схватилась за сердце бабуля. — Ну конечно, надо помочь! Я тут как раз блинчиков напекла! Сейчас я с ним поговорю!

Я немного успокоилась, рассматривая старые обои и вдыхая запах квашеной капусты и сырости.

— Одну минутку! Где моя кошелка? — стала шарить рукой бабушка. Она была уже одета и держала в руках огромную сумку. — Кошелочка? Ты гиде? О, нашлась, родненькая! Барсик идет с нами!

— Зачем? — ужаснулась я, видя, как Барсик встает. От его задницы отпала кошачья лежанка, на которой он спал.

— Да как зачем? За лекарствами! Мы в магазинчик зайдем и купим! А то запустила я котика моего! Без очков! — причитала бабулька, меленькими шажочками выходя из дома. — Барсик, иди к бабушке!

На Барсике появился ошейник из старого ремня с гламурной пряжкой.

— Так, где поясочек от халата? — рассматривала бабулька свои пожитки.

— Зачем? — спросила я, стараясь держаться подальше от «больного котика».

— Как зачем? А вдруг Барсик убежит, и его обидят! Или собьет его кто-то! — удивилась бабушка, извлекая ветхий поясок. Есть вещи, который на ладанку дышат. Так вот, этот поясок делал свой последний вздох.

— Собьет меня с пути вегетерианства, — послышался тихий и жуткий голос. А Барсик цыкнул зубищами.

— Ты Барсика поведешь. А я сумочку понесу! — бабушка вручила мне чахлый поясок.

— Мне ка-ка-кажется, это — возмутительная халатность, — осмотрелась я по сторонам.

— Да, от халата моего старого! А то Барсик очень пугливый! Чуть что, и убежал, — вводила меня в курс дела бабушка. «Ага!», — зловещим сиплым шепотом подтвердил тот, кто хотел ввести меня в курс своей пищеварительной системы.

Что-то мне подсказывало, что еще немного, и я буду лежать на асфальте коричневой кучкой и орать: «Экскурсии по пищеварительному тракту Барсика! Опытный экскурсовод!».

— Может, поменяемся? — взмолилась я, теребя «поводок».

— Ну, давай, — предложила бабушка. Ее воробьиная ручка протянула мне сумку.

В этот момент я почувствовала, как меня просто пригвоздило к земле. Глаза вылезли из орбит, ноги подкосились, рука попрощалась со мной. Я взяла сумку двумя руками и охая, как в постели не охала, тащила ее волоком по тротуару.

— Совсем плох стал Барсик, — заметила бабушка. — Но мы тебя подлечим! Так, здесь что написано? Не вижу!

— Зоотовары, — удивленно прочитала я вывеску. — «Вход с животными воспрещен!».

О, как!

Дверь скрипнула и прозвенела гостеприимным колокольчиком.

— Так. Ты с бы постояла с Барсиком, пока бабушка купит капельки, — бабушка вручила мне поясок от Барсика и мелекими шажочками направилась в дверь.

— Только ты смотри, чтобы собаки его не напугали! — предупредили меня.

— Ага, — посмотрела я на чудовище.

— И чтобы дети в него камни не кидали! — снова предупредила старушка. — А то хулиганов развелось!

— Хорошо, — обреченно кивнула я.

— И чтобы он на дорогу не ходил… Бабушка обычно его тут привязывает… — послышался голос бабушки.

— Окей, — выдохнула я, понимая, что меня и Барсика отделяет только временная сытость.

Из состояния «главное, не показывать свой страх» я перешла в состояние «главное, потом найти, чем убрать свой страх». Барсик не сводил с меня светящихся глаз.

— Давненько я мяса не ел, — заметил он, изображая что-то похожее на кровожадную улыбку.

— Я тоже, — ответила я, бросая мимолетный взгляд на Барсика. — Хорошо стоим, да?

Я нервно заулыбалась, провожая взглядом прохожих. Что-то они не спешили обидеть Барсика. Но соблазн, видимо, был! Раз они так ускоряли шаг, проходя мимо. Даже поглядывали на него косо. Видимо, едва сдерживая порывы ранить тонкую ранимую душу Барсика.

Обладатель тонкой и ранимой души зевнул, демонстрируя, что к душе прилагаются клыки. И метровый язык.

Ма-ма-мамочки! Я едва сдерживала желание бросить Барсика и дать деру. Но пока что все было гладко. Я начинала успокаиваться…

«Поговори с ним!», — требовало что-то внутри. Видимо, я надеялась, что пока я веду беседы у чудовища будет рот занят беседой.

— Хорошая погодка, да? — спросила я, глядя на сумрачное небо.

— Чтобы умереть, — согласился Барсик, потягиваясь. Он клацнул челюстями рядом со мной, заставив подпрыгнуть на месте.

«Еще!!!», — настаивал внутренний голос, опасливо прикидывая, на сколько укусов я Барсику. Мне умирать категорически нельзя!

Я призывала на помощь какой-нибудь разговорник с чудовищами. Но кроме: «Ой! Кто это шуршит в кустах? Спасите! Помогите! Не ешь меня! Ааааа!» ничего не вспомнила.

— Расскажи, откуда ты такой красивый? — спросила я, глядя в жуткие глаза.

— Оттуда же, откуда и ты, — заметил Барсик. — Я тоже был человеком. Когда-то… К слову, не самым лучшим. Каждому после смерти воздается по его жизни. Вот Наместник Смерти и обратил меня в чудовище.

— Ничего себе, — удивилась я, вздохнув. — А кто такой этот Наместник? Он что? Смерть замещает?

— Мир мертвых поделен на государства. В каждом правит наместник. Он решает, что дать мертвому, рассматривает его деяния, поступки в жизни. Следит за порядком в своем государстве. Судит, казнит, милует. Тварь.

— Понятно, — протянула я, кивая, словно что-то поняла.

Снова стало тихо.

— … и клизму ставила, — перечислял громкий голос старушки. — Не помогает! Однажды шесть раз подряд делала!

Она говорила очень громко, словно продавец был глуховат.

Я бросила мимолетный взгляд на Барсика.

— Мне одному кажется, что ты теперь слишком много знаешь? — послышался нехороший голос Барсика. Его глаза сузились.

— Что? Где? Я просто прослушала! Эм… Замечталась? О чем знаю? — фальшиво удивилась я, делая вид, что считаю листики на дереве. — Не можешь повторить? А то я тут просто…

— И жиром натирала! Чтобы шерстка лоснилась! А она все никак! — сетовала бабка да так громко, что слышали еще два квартала. — И мазала… этим, как его… Мазью против лишаев! Он у меня зеленый ходил! И вонял! Но не помогло!

Барсик взглядом намекал, что пора мочить свидетелей. Но свидетель готов был обмочиться сам! Без посторонней помощи!

— … эм, что? — осмотрелась я по сторонам, словно ничего не слышала. — Там что-то говорят, не понятно? Она там скоро? А то у меня еще писем!

— … я подозреваю глистов! — вынесла вердикт бабушка. А я вот глистов ни в чем не подозреваю. У них есть алиби!

— А вы котику температуру меряли? — спросил продавец. — Вот вам термометр для измерения температуры! Куда засовывать, там все написано. Сейчас корм подберем! Для роста волос! Вот!

— Дорохо! — перепугалась бабушка. — Я призывала на помощь какой-нибудь разговорник с чудовищами. — Подешевле!

— Сколько весит котик? — спросил продавец, чем-то шурша.

Я переминалась с носочка на пяточку. Желающих погладить Барсика пока не было!

— Ой, совсем худой! — запричитала бабка. — Кожа да кости! Я его пирожками кормлю! Иногда беру огузки! Куриные попки!

— Есть что сказать на прощание? — послышался голос Барсика. Он стал двигаться в мою сторону.

Я посмотрела на Барсика, представляя, как он наминает куриные попки.

Бабушка, быстрее! Меня сейчас съедят!

— Ой, да много не надо! На пробу! — авторитено командовала бабушка, пока я отходила на расстояние поводка. Барсик осматривался по сторонам, словно прикидывая сколько свидетелей. Точнее, на сколько блюд сегодня будет ужин!

— Помогите! — простонала я, бегая глазами. — Бабушка! Меня тут съесть хотят! Быстрее!

— Много! — заметила бабушка. — Отсыпайте! Сказали триста грамм, так что вы мне триста двадцать даете?