Элоиза, дочь короля (СИ) - Лин Айлин - Страница 42

Осенив святым знаком армию, состоящую не только из боевых отцов, но и уже обработанных колдунов, Иннокентий величественно махнул рукой, и главнокомандующий принялся отдавать распоряжения нижестоящим. Колонны солдат чётко развернулись и строевым шагом направились освобождать дальний регион от мерзости, коей являлись неочищенные колдуны и ведьмы испокон веков.

Толуй-хан вёл свою орду к границам Англосаксии.

В теле хана пелась песнь будущей победы, и он уже вовсю подсчитывал ожидаемую от вылазки прибыль.

— Батуй, — обратился он к мужчине, ехавшему рядом с ним, — не ожидает ли нас королевское войско? Они не могли проигнорировать слухи, которые всё же повсеместно распространились.

Главнокомандующий Батуй Чёрный равнодушно пожал широкими плечами и спокойно ответил:

— Нашему войску никто не сможет оказать достойного сопротивления. Мы, как ураган, всё сметём на своём пути, и песком развеемся в степи, забрав их жизни и имущество с собой.

— Как складно ты говоришь, — сладострастно улыбнулся Толуй, и даже прижмурился от удовольствия.

— Насколько мне известно, нас будут ждать небольшие королевские отряды, но все они будут сидеть за крепостными стенами, и выкурить их оттуда будет непросто.

— Ничего, — махнул рукой хан, нисколько не расстроившийся от такой новости, — не впервой, справимся. Нужно только не затягивать с осадой замков. У нас не так много времени, потом отец призывает меня к себе, у него планы на земли персов. Богатые у тех владения.

Войско Толуй-хана двигалось неспешно, неотвратимо приближаясь к первой крепости.

Король Вильгельм Первый не особо испугался грозных кочевников, разослал немногочисленные войска в приграничные замки, наказав в бои не ввязываться, ворота не открывать до последнего.

Хозяевам крепостей сие было далеко не в радость: ещё кормить лишние рты, которые только и будут, так это сидеть в их доме и ничего не делать. А если орда до них так и не дойдёт? Пустая растрата ресурсов. Но приказ короля, делать нечего, будут выполнять.

Толуй-хан разграбил все близлежащие сёла и пожёг дома. Батуй Чёрный смотрел на всё это с плохо скрываемым презрением, но вмешиваться не стал. Он вырос в этой среде, давно привык. Но в глубине души, воспитанный ласковой матерью, ему претило всё то, что творилось во время вот таких набегов.

— Не трогать детей, — единственное, что он приказал своим людям, — или вам не сносить головы. Это ясно? — запретить им насиловать женщин Батуй не мог — его просто не поймут, но оградить ни в чём не повинных малышей было ему вполне по силам.

Ослушаться главнокомандующего, слывущего непобедимым, никто не посмел.

— Ты мягок, — к нему подъехал Толуй и чуть насмешливо искривил тонкие губы, узкие глаза хищно сверкнули, — но отменный воин, оттого твой приказ отменять не буду.

Батуй Чёрный склонил голову и молча отъехал к большому дереву с изрезанной глубокими рытвинами корой. Явно зимой кто-то из крупных животных частенько чесали об него рога или точили длинные острые когти.

Так и началось их "покорение" мелких застав Англосаксии, иногда удавалось поймать зазевавшихся жителей крепостей, которые не успевали спрятаться за высокими, надёжными стенами и врываться в распахнутые ворота. Среди добычи чаще всего попадались серебряная посуда, гобелены и совсем немного, не самого отличного качества, оружие.

— Здесь нам ловить нечего, слишком мелкая добыча, — поморщился хан, откидывая нож из меди в сторону, — едем глубже. Или хочешь возразить? Вижу, что хочешь!

— Да, мой повелитель, — также спокойно, не изменяя себе ни на миг, ответил тумэнбаши, — дальше нам будет гораздо сложнее отбиваться от защитников, и король Англосаксии может разгневаться, мы не в том положении, чтобы затевать войну ещё и с этой страной.

— Есть в твоих словах резон, — кивнул Толуй-хан, — но мы ненадолго. Я не могу вернуться домой без золота и дорогих тканей. Меня засмеют мои же жёны. Отправляемся ещё до рассвета. Проследи, чтобы сегодня воины не напивались, — добавил он и, подхватив двух молодых зарёванных англосаксонок, поспешил с ними уединиться.

Войска Иннокентия и Толуй-хана встретились у Ланкастера самого близкого к Уолсоллу региону, хоть и не такому болотистому. Битва вышла ожесточённой. Обученные маги оказались не по зубам степным воинам, хотя те и бились с неизвестной силой, не жалея живота своего, таки потрепав святош, обломав им зубы, умирали сами, но продолжали резать противных им клириков.

Толуй-хан и Батуй Чёрный стояли спиной к спине на крутом берегу реки Северн и отчаянно сражались с наседающими священниками и их воинами. Последнее, что запомнил тумэнбаши, это как его предводителю снесли голову, а его, удачно подловив водной плетью, скинули в бурлящую, ревущую реку.

"Вот и пришёл мой час" — отстранённо подумал Батуй, и воды ледяной реки сомкнулись над его головой.

— Это был последний дикарь, что мог стоять, монсеньёр Аклер! — отчитался прибежавший вояка своему главнокомандующему.

— Живые у них есть?

— Практически не осталось, — тут же ответил служка.

Святой отец чуть покривил нос и сквозь щербатые зубы сплюнул тягучую слюну.

— Всех в реку, — распорядился он.

— А что делать с нашими ранеными бойцами? И колдунами? Которые могут не выдержать путь до Уолсолла.

— Хех, и наших тоже туда же, не хватало мне ещё о них заботиться, — хмыкнул епископ Аклер. — Мы не пойдём в Уолсолл. Возвращаемся в Лестер. Не с такими силами врываться на территорию врага, нас крепко потрепали эти дикари. И надо же было на них нарваться, как невовремя-то! Папа Иннокентий будет очень зол.

— Никто не думал, что они пойдут аж до этих земель, — ответил служка, низко кланяясь.

— Мало им было мелких крепостей, покусились на те, что пожирнее, — покачал головой Аклер и приказал, — созывай общий сбор командиров. И поторопись!

Боб всегда был любознательным мальчишкой и никогда обузой для своих родителей. Ранним утром он, как и привык, отправился на реку Северн на своё любимое, щедрое на улов место. Напевая песенку, закинул удочку и принялся ждать свою законную добычу. Вот только сегодня у него «поймается» не обычная рыба. А самый настоящий воин из орды Толуй-хана. Тумэнбаши Батуй Чёрный.

Дверь с грохотом открылась, с оттяжкой врезавшись о стену, да так, что посыпалась мелкая крошка и пыль.

— Как это понимать?! — низко и зло прорычал Вильгельм Первый, врываясь в кабинет Папы Иннокентия Третьего, медленно поднявшегося королю навстречу. — Ты совсем ополоумел, святоша? Насылать своих боевых отцов на мою дочь?! — Вильгельм шагнул в помещение и чеканным шагом подошёл к рабочему столу священника, глухо и низко рокоча.

Иннокентий даже бровью не повёл: чинно сложил руки в молитвенном жесте, и сотворив Божий знак над Его Величеством, смиренно сложил ладони перед собой.

— Благослови тебя Всевышний, сын мой! — несколько пафосно произнёс он, следя за выражением лица разгневанного короля. — Присядь, есть о чём поговорить. Выслушай меня, а потом уже обвиняй, — продолжал миролюбиво увещевать Папа и замер, ожидая решения Его Величества.

Тот подумал секунду, стараясь взять бушующий гнев внутри себя под полный контроль, но было заметно, что это ему удаётся с трудом: яростно трепещущие ноздри ясно давали понять, что ещё немного и Вильгельм Первый снова сорвётся.

Главный священник не торопил, молча пережидая, только взгляд всё же отвёл, уставившись в горящий камин.