Сэр Невпопад из Ниоткуда - Дэвид Питер - Страница 44

• Предыдущая
• 44/156
• Следующая

Властитель Истерии быстрым шагом подошёл к нам, и я наконец удостоился чести лицезреть его величество – разумеется, снизу вверх, так что мне мало что было видно, кроме августейших башмаков и панталон.

– Так-так, – пробормотал король. – И что бы это значило?

Тут на середину зала выпрыгнул шут, покружился на месте, вильнул бёдрами, выхватил откуда-то лиру и запел дребезжащим голосом:

Я как раз начал терять сознание и потому последнего слова не расслышал. Просто угадал. И побожусь, что не ошибся.

И вот меня опять угораздило попасть под дождь.

Во всяком случае, так мне сперва показалось. По лбу и щекам струилась холодная вода, и я попытался смахнуть с лица избыток влаги. Но это оказалось не так-то просто. Я не мог шевельнуть рукой. Удивился этому, но как-то отстраненно, словно всё происходило с кем-то другим, а не со мной. Нет, я не был ранен, просто так ослабел, что конечности мне не повиновались.

Попытка заговорить тоже окончилась неудачей. Мне удалось выжать из себя лишь какой-то сдавленный хрип. Вокруг царили мрак и холод, и продолжалось это до тех пор, пока кто-то не убрал с моего лица влажную тряпицу. И я зажмурился от нестерпимо яркого света, лившегося в комнату сквозь окно у моей кровати.

– Где-е?.. – простонал я, но не смог закончить фразу. Начало, что и говорить, было блестящее. Да и это-то единственное слово я вряд ли сумел произнести членораздельно, так саднило в горле.

Надо мной с улыбкой склонилась незнакомая женщина в тёмно-синем платье простого покроя. Какая-нибудь служанка, решил я, безуспешно силясь улыбнуться ей в ответ. Симпатичная, пронеслось у меня в голове, заботливая, совсем как моя Маделайн. Да и по возрасту она мне в матери годилась. Ей было, пожалуй, за сорок, а точней, к пятидесяти. Её большие карие глаза смотрели на меня приветливо и дружелюбно, с едва уловимой насмешкой, впрочем, совсем не обидной, скорей дружеской. Свои чёрные с заметной проседью волосы она собрала на затылке в тугой пучок, стянув его сеткой. Первые её слова были обращены не ко мне, а к кому-то, находившемуся в комнате вне поля моего зрения:

– Ступай доложи: наш юный бунтарь пришёл в себя.

А после она сразу переключила внимание на мою персону, и улыбка на её добродушном лице стала шире. Продолжая вытирать мне лицо мокрой холодной тряпицей, так усердно, словно оно было покрыто грязью и она вознамерилась всю её стереть, женщина весело проговорила:

– Привет. Ну и напугал же ты нас, негодник этакий!

– Напугал? – прохрипел я. На сей раз мне удалось высказаться достаточно внятно. – Чем... напугал?

Она снова погрузила тряпку в плошку с водой, тщательно её отжала и приложила к моему лбу. Тут только я заметил, что лежу голый по пояс под чистыми тонкими простынями, прикосновение к которым приятно холодило кожу.

– Ты был в беспамятстве долгих три дня, – вздохнула женщина. – Каких трудов нам стоило тебя поить! Но к счастью, у нас служат плетельщики-лекари. Они куда искусней любых докторов.

Я внутренне содрогнулся при мысли о том, что кто-то врачевал мою болезнь посредством магии. Для меня куда предпочтительней были методы Тэсита, тот любую хворь излечивал травами и кореньями, в которых и меня научил малость разбираться.

– Три... дня... – повторил я, не без усилия разомкнув пересохшие губы.

Служанка подала мне чашу с водой. Я стал жадно пить. Хоть она и говорила, что меня пытались поить, я испытывал ужасную жажду, словно внутри у меня всё огнём спалило. И тотчас же поплатился за свою неосторожность: поперхнулся и закашлялся, расплескав воду. Но женщина на меня не рассердилась, хотя несколько капель попало даже на её платье. Взяв со стола сухую тряпку, она молча прижала её к пятну на подоле.

– Три дня? – снова переспросил я.

Она кивнула.

– Тебя сильно лихорадило из-за простуды. Стражники у ворот сказали, что ты вымок под дождём, измерзся, а после долго стоял под палящим солнцем. Этого было бы довольно, чтобы свалить с ног даже самого выносливого и крепкого мужчину.

– Значит, мне есть чем гордиться... – Я это сказал в шутку, и она на неё тотчас же ответила добродушной и ободряющей улыбкой. Мне всё больше нравилась эта немолодая особа. Что-то неуловимое в ней мучительно напоминало мне мою незабвенную Маделайн.

– Так я... в лечебнице, да?

Женщина, продолжая улыбаться, покачала головой. Терпения ей было не занимать. А может, я её забавлял своими вопросами. Но скорей всего по обеим этим причинам она так же дружелюбно ответила:

– Нет, ты всё ещё во дворце.

– И до сих пор жив? Невероятно! Как же это рыцари меня не прикончили, когда я лишился чувств?

На лицо служанки набежала тень, но лишь на мгновение. В следующий миг она снова улыбнулась и мягко, хотя и назидательно произнесла:

– Рыцари на такое не способны.

– Простите, что осмеливаюсь вам противоречить, мадам, – с горечью возразил я, – но я, с вашего позволения, успел на себе испытать многое из того, на что способны сэры рыцари. Поверьте, они вовсе не такие, какими желают казаться.

– Неужто? – Она слегка изогнула брови и вернулась к прежнему занятию – стала протирать мне лицо и шею смоченной в воде тряпицей. – Придётся поверить тебе на слово. – Вздохнув, она бросила на меня лукаво-насмешливый взгляд. – Ты, как видно, человек бывалый.

– Бывалый! – прыснул я. – Скажете тоже, мадам! На самом-то деле я почти ничего ещё в жизни не видел. А на то, что попадалось на глаза, принуждён был смотреть в основном снизу вверх.

– Хорошо хоть шею при этом не вывихнул, – подхватила она.

От общения с этой славной симпатичной женщиной у меня здорово улучшилось настроение, даже сил прибавилось. Я, хотя и не без труда, принял на своём ложе полусидячее положение и спросил:

– Как ваше имя, мадам?

– Беатрис. Для друзей и родных – просто Беа. А ты, как я слыхала, Невпопад из Ниоткуда?

– Моё имя стало известно широкому кругу лиц, – усмехнулся я. – Знать бы, к добру это или к худу.

– Как и всё на свете, это должно иметь и хорошую сторону, и дурную. – Беатрис снова мне улыбнулась. – Вроде лезвия обоюдоострого меча.

– Потому-то я и предпочитаю держаться поближе к рукоятке.

Она от души рассмеялась этой нехитрой остроте. Смех её, такой непосредственный и заразительный, совсем не походил на жеманное хихиканье придворных дам, которого я вволю наслушался в зале Справедливости. Что ж, в том, что служанки держатся милее и естественнее знатных особ, для меня лично не было ничего удивительного.

Но тут Беатрис, перестав смеяться, сказала такое, от чего меня буквально бросило в дрожь:

– Король хочет кое-что тебе предложить.

– Но откуда он обо мне знает? – Мне захотелось забраться под простыню и просидеть там до ночи, а потом удрать куда-нибудь подальше отсюда.

– Ему рассказали твою историю.

– И он решил идти войной на Меандра? – встрепенулся я.

– Не говори глупостей. Он распорядился удвоить число патрулей, чтобы с Меандра и его разбойников глаз не спускали. Так им будет неповадно нападать на мирных жителей Истерии. Но атаковать короля-скитальца его величество не будет, не надейся.

– Ну да, конечно, подумаешь, какую-то шлюху прикончили. Туда ей и дорога! – с горечью выпалил я.

– Это одна из точек зрения, – спокойно ответила Беатрис. – Но мне интересно, что бы ты сказал, увидев воочию последствия битвы с Меандром. А это, друг мой, пожары и разрушения, города и деревни, обращённые в руины. Меандр, впав в гнев, повсюду сеет хаос, а страдают от этого мирные жители. Сотни и тысячи ни в чём не повинных людей. Я сочувствую твоему горю, Невпопад. Но разве война с Меандром, в которой многие матери и отцы, а также и их дети будут обречены на гибель, воскресит твою убиенную мать?

• Предыдущая
• 44/156
• Следующая