Война (СИ) - Машуков Тимур - Страница 32

— Покорно прошу простить! Илья Михайлов, к вашим услугам, Ваше Сиятельство… — юноша многозначительно посмотрел прямо в глаза князя. Тот же, сохраняя слегка брезгливое выражение лица, сделал вид, что не понимает никаких намёков и нехотя проговорил:

— Ну что ж, судя по вашему цветущему виду и горячности вашего коня, вам вполне по силам выполнить моё первое поручение, в ознаменование, так сказать, начала плодотворного сотрудничества… Пока мы своим ходом доберемся до монастыря, уж ночь опустится. Не хотелось бы доставлять излишних неудобств сестрам. Езжайте вперёд, да позаботьтесь о ночлеге, а уж делами нашими займёмся с утра, оно, как говорится, мудренее…

Испытующе взглянув на князя Долгорукого, Илья отвесил поклон и лихо взлетел в седло нетерпеливо гарцующего на месте жеребца. Рванув с места, парочка нахальных юнцов, осыпав на прощание Сергея Ивановича шлейфом снежной пыли, вскоре вновь превратилась в едва различимую чёрную точку на горизонте, а затем и вовсе скрылась из виду. Озадаченно покачав головой, министр вновь устроился на порядком опротивевшей скамье в экипаже и погрузился в размышления. Интуиция старого мага вопила об опасности, но в чем она заключалась — требовалось выяснить. И этому стоило посвятить время, оставшееся до конечной цели его путешествия.

***

Ни слабо тлеющие дрова в камине, ни грубое шерстяное одеяние не спасали Марго от леденящего холода, что сделал нечувствительными её пальцы и коварно подбирался к самому сердцу. Бездумно устремив взгляд в стену, она машинально перебирала складки холста, который ей вручили, чтобы украсить его сложной узорчатой вышивкой. Работа продвигалась медленно, за что на покорно склоненную голову бывшей императрицы то и дело сыпались упрёки со стороны матери-настоятельницы. Если в первые дни заточения Маргарет в эти стены благообразная сухонькая старушка вела себя, точно любящая и добрая бабушка, то позже, когда стало ясно, что немилость императора глубока и непреходяща, и никто не торопится возвращать англичанку ко двору, она резко преобразилась. Уютную комнатку, устеленную коврами, с мягкой постелью и окошком, выходящим на сад, сменили на аскетичную промозглую келью, отношение к опальной императрице стало ухудшаться с каждым днём. Хотя и приставлять её к самым чёрным работам всё же опасались, но придирками и нравоучениями не раз доводили до слез. Столкнувшись с этим впервые, Маргарет устроила одну из своих любимых истерик, но вопреки ожиданиям, не добилась своего, а попала в карцер. После нескольких подобных попыток, завершившихся одним и тем же, она затаилась, внешне сдавшись, но бессонными ночами, в кромешной тьме, ворочаясь на жёстком ложе, так разительно отличавшимся от мягких перин в её опочивальне во дворце, она беззвучно шептала потрескавшимися губами несколько имён, точно выжженных на внутренней стороне век: граф Дарем… Тэйни Алгомская…Светлана Оленина… Алексей Романов…

Её личный список кровных врагов, список мести. Череда ненавистных имён, кому она сулила адские муки! Они все — предавшие её, лишившие всего — будут наказаны стократно! Как — она еще не знала, но истово требовала каждый день у равнодушных небес хоть малейшей возможности покинуть это страшное место, обрести долгожданную свободу. И тогда она своего не упустит!

Очнувшись от скрипа отворяемой двери, она поспешно схватила иглу, но не смогла удержать её замерзшими пальцами, уронила — и вжала голову в плечи, ожидая очередного презрительного выговора. Но вместо искусно продуманных оскорблений она услышала вкрадчивый голосок одной из помощниц матери Иоанны:

— Оставьте пока свою работу, мадам, матушка просит вас почтить её вашим присутствием на скромном ужине. Позвольте сопроводить вас в трапезную…

Низко поклонившись, сестра замерла в ожидании, а Марго, подобрав-таки иглу, незаметно вонзила её себе в ладонь. Зашипев от резкой боли, она поняла — не сон! Но — что всё это значит? Какое-то новое, изощренное издевательство? Нерешительно отложив вышивку, она встала, неверной походкой направилась к двери, но накатившая слабость заставила её опереться об стену, пережидая приступ головокружения. Поспешно бросившаяся к ней сестра подхватила её, обняв за талию, помогла выйти из кельи.

Зайдя в ярко освещенную трапезную, где собрались уже все сестры во главе с матушкой Иоанной, Марго остановилась, ожидая подвоха. Если бы сейчас все эти мегеры начали смеяться над ней, показывая пальцами, издеваясь над её вспыхнувшей надеждой, она бы удивилась меньше, чем когда услышала притворно заботливые слова матушки:

— Дитя моё, посмотрите, до чего вы себя довели! Едва держитесь на ногах…

Проворно поднявшись со своего места, лицемерка подбежала к Марго, огорченно качая головой, ласково подхватила её под руку и потянула к свободному стулу, негромко приговаривая:

— Совсем исхудала, душенька, волосы тусклые, глаза красные… Борьба с нечистым — дело тяжкое, а диавол — он, милая, во всём: и в вашем упрямстве, и в несносном характере! И чтобы победить его, изгнать навсегда, приходится быть жестокими… Вот непослушное дитя, когда родитель сурово наказывает его за шалости, обижается, льёт слезы, думая, что его не любят… Однако ж, токмо из безграничной любви его поучают, иногда и розгами, да, чтобы от малого зла, да баловства не перешёл он к большому…

Мы прощаем вас, душенька, да и вы простите нас, как Бог прощает всем грешникам! Вот и супруг ваш венценосный в милости своей великой тоже даёт вам шанс, не упустите его, покажите, что отныне вы готовы быть послушной и кроткой женой, как то положено нашими предками…

Словно в полусне Марго вяло перебирала ногами, увлекаемая матушкой, уселась на предложенный стул и уставилась невидящим взглядом в тарелку, что услужливо ей подсунула одна из сестёр, а в ушах колокольным звоном отдавалась услышанная фраза — даёт вам шанс… шанс… шанс!.. Вот она, та возможность, которую она ждала со всей страстью, из последних сил! Дарем, Тэйни, Оленина, Алексей!.. Наслаждайтесь каждым отмеренным вам днём, ибо осталось их у вас мало, очень мало!

***

Утро выдалось под стать настроению князя Долгорукого — хмурым и неприветливым. За отсутствием фактов все его размышления по поводу странного спутника, навязанного императором, оставались досужими домыслами. Но оснований не доверять собственной интуиции князь не видел. И потому, прибыв на место, осмотрел выбранный Михайловым дом для ночлега одобрил, да разместил в нём своих архимагов, а сам, несмотря на неурочный час, добился встречи с матушкой Иоанной, да в ходе приватной беседы и упомянул вскользь, что хотел бы встать на постой отдельно от своих спутников… И вскоре был устроен со всеми удобствами в отдельной избушке.

К встрече с опальной императрицей он подготовился заранее. Выслушав уверения матушки-настоятельницы в том, что их подопечная характером стала тиха, в желаниях скромна, в поведении послушна, он недоверчиво хмыкнул. Помня о тщеславии английской принцессы, Сергей Иванович с особым тщанием подобрал костюм по последней моде, надушился, нацепил приличествующие титулу и должности регалии и украшения. Перед измученной, потерявшей лоск и красоту женщиной, он планировал предстать во всём блеске и сиянии роскоши, чтобы подавить ее, заставить прочувствовать всю невыгодность своего положения…

Новости о том, что его архимаги плохо себя чувствуют, ослабев животами, особо не спутала его планы. Брать их с собой на первую встречу с Маргарет он и не собирался, никакой опасности в стенах святой обители быть не могло, главный его противник — слабая, лишившаяся магии и, скорее всего, внутреннего стержня иностранка. Это будет не поединок, а встреча для галочки — князь нисколько не сомневался, что мать-настоятельница не упустит возможности скрыто наблюдать за беседой гостя и подопечной, и собирался по максимуму использовать этот шанс на создание своего алиби. После того, как всё свершится, она подтвердит настрой Долгорукого на мирное разрешение конфликта между супругами.

А вот желание новоявленного помощника тоже присутствовать при встрече с Маргарет несколько насторожило Сергея Ивановича. Но, памятуя о том, что он предпринял некоторые меры предосторожности, князь не стал возражать, пожав плечами. Кто знает, может, этот юнец как-то проявит свои намерения, а уж спускать глаз с подозрительного типа Долгорукий не собирался.