Дьявол во плоти (ЛП) - Клейпас Лиза - Страница 18

— О, я не имела в виду…

— Может, у меня и плохие манеры, но я умею обращаться с женщиной нежно…

— Да. Конечно. Я не должна была так говорить…

— А что касается напоминания… — Возмущение Кира переросло в гнев. — Неужели ты думаешь, что я настолько поверхностный человек, что мне нужно напоминать о женщине, которую я однажды держал в объятиях? Как я могу тебя забыть? Самую…

Меррит прервала его тираду, обхватив руками его лицо и снова поцеловав. Он хотел что-то добавить, но её соблазняющим губам было невозможно сопротивляться. Кир ответил на поцелуй, не в силах насытиться сладостью и нежностью её рта, не в силах отказать себе насладиться Меррит, ни в чём себя не сдерживая. Желание пробудилось в нём с новой силой. Опьянённый похотью, он вцепился в бархатные юбки и принялся тянуть их вверх, и только потом опомнился.

Задыхаясь, он прервал поцелуй.

— Достаточно, — хрипло проговорил Кир, — или я проглочу тебя на месте.

Она кивнула и опустила раскрасневшееся лицо ему на грудь, уткнувшись губами и щекой в упругую поросль. Меррит провела кончиками пальцев по тонкой цепочке на шее Кира, а затем по маленькому золотому ключику, и бездумно его потеребила.

— Ты голоден? — спросила она, опалив своим дыханием его сосок.

— Да, я же так и сказал.

Она прижалась щекой к его груди.

— Я имела в виду, хочешь поужинать?

Несмотря на мучительное желание, пустой желудок Кира напомнил ему, что он ничего не ел с самого завтрака.

— Я попрошу разогреть немного тушёного мяса, — продолжила Меррит, прежде чем он успел ответить, — и принесу тебе чистую рубашку. Лакей случайно задел рукавом свежие чернила на прошлой неделе, и хотя мы дважды стирали рубашку, но так и не смогли полностью вывести пятно. Думаю, что она всё ещё в корзине с вещами, которые мы собираем для нуждающихся.

Кир издал смешок.

— Полагаю, я как раз нуждающийся.

Меррит начала подниматься, но замешкалась и осторожно провела ладонью по его груди. Её светлую кожу окрасил румянец.

— Ты красивый мужчина, — немного застенчиво проговорила она.

От её прикосновения по нему пробежала дрожь удовольствия. Киру пришлось напрячь все мышцы в теле, чтобы не выгнуться дугой от наслаждения. Его желание было просто неприличным.

— Я рад, что ты так считаешь, дорогая. Но в мире нет ничего столь же восхитительного, столь же бро, как ты, — приглушённо ответил он.

— Что означает "бро"?

— Нечто прекрасное. Ты бро, как отблеск солнечных лучей в море или стихотворение, положенное на музыку.

Меррит улыбнулась и встала с дивана, одёргивая платье. Ему понравилось наблюдать за тем, как она ловкими движениями поправляет лиф и юбки.

— Оставайся здесь, — велела она. — Через минуту я всё устрою.

Меррит поспешила прочь. Эта женщина поистине любила всё организовывать.

Кир сел и медленно потёр лицо. Согласиться прийти на ужин к ней домой оказалось самой большой ошибкой в его жизни. Чистое безумие.

И всё же он был так чертовски счастлив находиться рядом с Меррит, что едва мог дышать.

Они уселись ужинать за небольшим круглым столом в гостиной наверху. Вокруг горели свечи и лампы с абажурами из матового стекла. К счастью, комнату не загромождали маленькие изящные статуэтки и украшения. Она была чистой и простой, с дубовыми панелями и окнами, занавешенными синими бархатными занавесками. По меньшей мере, половину одной стены занимал длинный низкий шкаф, заполненный декантированными спиртными напитками и стеклянной посудой. Им успели подать блюда с оливками, миндалём и палочками сельдерея на раздробленном льду.

Благодаря уколу доктора Гибсон, Кир почти не чувствовал боли, расположившись в прочном кресле с мягкой обивкой. Лакей Джеффри расставил на столе, накрытым тяжёлой белой скатертью, тарелки с крышками, наполнил бокалы на длинных ножках водой и вином и поспешил прочь. Предполагая, что слуга станет вертеться вокруг них в течение всей трапезы, Кир обрадовался, узнав, что обслуживать они будут себя сами.

Он чувствовал себя совершенно расслабленно в компании Меррит, окутанный её непринуждённым очарованием. Кир никогда так много не разговаривал за едой. Кусочки говядины, потушенные в вине на медленном огне, просто таяли во рту. К ним подавались картофель и репа, салат из свежей зелени и листьев мяты, а также ломтики домашнего хлеба с дырочками, которые не давали упасть ни единой капли солёного масла.

Меррит развлекала Кира рассказами о своём детстве в Гэмпшире, о том, каково это быть старшей сестрой шести братьев и сестёр. Её отец, граф, играл одну из главных ролей в этих историях как любящий родитель и очень ответственный человек с большим авторитетом. Его невероятный брак с Лилиан Боуман, богатой американской наследницей, оказался удивительно счастливым. Мама Меррит была жизнерадостной и беззаботной женщиной, одной из тех матерей, которые резвятся на улице вместе со своими детьми, плещутся с ними в лужах и поощряют их полёты фантазии.

По настоянию Меррит Кир рассказал ей о том, как рос на Айлее, и о детстве, которое он провёл в компании шумных друзей. Мальчишки часто попадали в разнообразные передряги, за которые им крепко влетало дома. Всем, кроме Кира, чей отец, Лахлан, никогда не поднимал на него руку. Его мать, Элспет, частенько беспокоилась по этому поводу, ведь соседи предупреждали, что без надлежащей дисциплины парень вырастет избалованным. Но Лахлан всегда отвечал, что у подростка и так нехватка здравого ума, а удар по голове выбьет последний.

Однажды, когда Кир вернулся домой весь в синяках после драки со своим другом Нилом, Лахлан рассудил, что Кир уже и так получил сполна и в дополнительных побоях не нуждается. Но потребовал объяснений. Тогда Кир рассказал, что Нил хвастался, будто его отец — самый сильный человек на острове и победит любого другого отца. Особенно отца Кира, который был старше всех остальных, многозначительно добавил Нил. Поэтому Кир устроил другу взбучку, чтобы утрясти вопрос. К досаде Элспет, Лахлана так порадовал поступок сына, что он даже его не отругал, заявив, что тот защищал честь семьи.

Меррит позабавила эта история.

— Ты был единственным ребёнком в семье? — спросила она.

— Да. У них не было собственных детей, поэтому они… взяли меня.

— Ты был сиротой?

— Подкидышем.

Кир не знал, почему решил рассказать об этом Меррит. Он крайне редко затрагивал тему своего происхождения. Но взгляд её глаз цвета тёмного кофе был таким тёплым и заинтересованным, что Кир просто не смог сдержаться.

Меррит отпила глоток вина и осторожно спросила:

— Ты что-нибудь знаешь о женщине, которая тебя родила?

— Нет. Да мне это и не нужно.

Меррит словно смотрела прямо ему в душу.

— Золотой ключик…

Кир слабо улыбнулся её проницательности.

— Она оставила его вместе со мной в приюте. Я ношу его, потому что… наверное, потому что хочу каким-то образом почтить её память. Я в долгу перед ней за ту боль, которую ей причинил.

Между её тонкими бровями появилась морщинка.

— Ты имеешь в виду во время родов?

— Да, и ту боль, которую она испытала, когда ей пришлось отдать своего ребёнка. — На мгновение он задумался. — Мне кажется, я был не единственным мужчиной, причинившим ей боль. Девушка из благополучной семьи никогда бы не оказалась в подобных обстоятельствах.

В полуоткрытое окно ворвался восточный ветер, принося с собой бодрящую свежесть моря. Пошёл дождь, с неба посыпались тяжёлые капли.

Жестом велев Киру оставаться на месте, Меррит отошла к длинному шкафу и вернулась с кофейным сервизом на серебряном подносе. Ему нравилось наблюдать за тем, как она приготавливает для него кофе, добавляя сахар и порцию густых сливок, которые расползались по дымящейся чёрной поверхности. Меррит передала ему чашку с блюдцем и маленькую тарелочку с жёлтым ломтиком мармеладного торта.

Подчистую доедая десерт и запивая его кофе, Кир печально размышлял о том, что до конца жизни будет вспоминать события этого вечера. Ничто и близко не могло сравниться с тем удовольствием, которое доставляла ему Меррит.