Треллисанская конфронтация - Дворкин Девид (Дэвид) - Страница 34

• Предыдущая
• 34/38
• Следующая

Карокс откинулся на спинку кресла выражение лица смягчилось.

– Хорошо, – спокойно ответил он. – Никто из вас не отважится встать против нас один на один. Я верю тебе, что ваши силы объединятся, потому что по отдельности – вы трусы.

Кирк передернул плечами.

– Говори все, что хочешь, если это тешит твое самолюбие. Мне важен результат. Запомни это, Карокс.

Кирк уселся в свое кресло.

– Сейчас тебе мат. А если ты натворишь глупостей, пострадают при этом все клингоны. И тогда вам не удержать в своей системе Треллисан и Силон, особенно, если вы настроите против себя ромуланцев, как это уже произошло с Федерацией. Сейчас я предлагаю тебе реальный шанс – лично тебе – уберечь клингонов от беды и стать героем.

Карокс задумался и помрачнел.

– Да, – кивнул он, и улыбка осветила его лицо. – Да Кирк, ты прав. Я стану героем. Да.

Теперь он рассмеялся.

– После некоторых размышлений мне это нравится.

Кирк с трудом спрятал гримасу отвращения.

– Хорошо, Карокс. Мне кажется, прибыл наш третий собеседник.

Неподалеку от него и клингона показался первый луч транспортатора. Мерцающие очертания Таля, так неожиданно похожие на Спока, начали проясняться. Острые уши, резкие формы все это напоминало ромуланских предков вулканца. Кирк знал, что теперь за Споком нужен глаз да глаз, иначе неосознанно он преисполнится доверием к Талю. Но это был не вулканец. Ромуланец, смертельный враг, точно такой же, как Карокс или остальные клингоны. Кирк поднялся, механически пробормотав формальные слова приветствия, но при этом подумал, что этот разговор будет посложнее любого настоящего боя.

– Таль, Карокс, будьте добры следовать за мной. Зулу, командование передаю вам. Я буду в конференц-зале вместе с нашими гостями. Просьба ничем нас не беспокоить.

У силонов нет дара психологического расчета во время военной кампании. Грубые, напористые, фронтальные атаки были их излюбленным методом. Сражения начинались, как только обе воюющие стороны могли адекватно отреагировать на нападение противника, или даже до того, если жажда крови и завоеваний заслоняла собой их рудиментарное чувство опасности. Даже Понгол и Матабель, величайшие вожди в истории планеты, герои силонских саг, и тем было не под силу изменить эту тактику. Понгол и Матабель вели свой народ к триумфальным победам над соседями, но при этом они пользовались не стройными логическими обоснованиями своей политики, а преимуществом в силе воли и целеустремленности, авторитетом они давили своих же оппозиционных советников и консультантов. Стратегические идеи и приемы просто навязывались командованию, а то, наученное горьким опытом, не возражало. Долгое затишье силонов в морях Треллисана было явлением необычным.

На морали треллисанцев это сказалось самым разрушительным образом, если бы клингоны вели войну с психологических позиций, и при этом они бы знали особенности треллисанцев, вряд ли они добились бы большего. Силоны просто затаились на глубине. Даже егемоты, терять которым было нечего, поутихли и настороженно ожидали следующего хода противника.

Учтивость Видрону изменила.

– Да как же мы можем стать организованнее? – кричал он Маккою. – Мы не знаем, для чего нам надо организовываться!

Маккой тряхнул головой и прижал пальцы к глазам. Он чувствовал смертельную, безграничную усталость, будто после долгих, изнурительных и неблагодарных часов работы с все более несговорчивыми лидерами треллисанцев он истощился настолько, что теперь не мог ничего чувствовать. Он уронил руки на стол.

– Я не знаю, что вам ответить, Видрон. Может, и не стоит ничего делать. Все мы смертны. Сдавайтесь и примите то, что вам суждено. Мне уже все равно.

Эти слова заставили Видрона замолчать. Он уставился на Маккоя, возможно впервые осознав, сколько тот отдал на службе Треллисану, при этом совершение забыв о самом себе. Благодарность же за его жертвы была слишком мала. Видрон тщетно искал слова признательности и извинений. Если им всем суждено погибнуть, то ему хотелось, чтобы справедливость восторжествовала до того, как станет слишком поздно. Перед тем, как успела родиться длинная, витиеватая и пышная фраза, в комнату почти вбежал егемот.

– Корабль, Ваша честь, – произнес он на последнем дыхании. – Прибыл силонский корабль.

Видрон был спокоен.

– И ради этого ты меня беспокоишь, ничтожество? Всего лишь подкрепление неприятеля.

– Сэр, этот высадился на сушу, неподалеку отсюда.

Видрон с удивлением взглянул на Маккоя.

– Либо они слишком уверены в своих силах, – сказал врач, – либо они хотят с нами поговорить.

Видрон покачал головой.

– Они могли это сделать и раньше. Для этого не было нужды посылать отдельный корабль.

– Но, может, на его борту кто-то особо важный, тот, кого силоны ждали.

– Матабель, – пробормотал Видрон. Он повернулся к посыльному.

– Отведи меня на место высадки, – последовал приказ.

С уважением он добавил:

– Вы присоединитесь ко мне, доктор?

– Конечно, такую возможность я не упущу, Он заметил, как изменился тон Видрона, Теперь в нем почти звучала та вежливость, которая елеем лилась в первые дни их знакомстве, до того как была раскрыта тайна о рабах, «Интересно, как бы он себя повел, если б знал, что у всех рабов, которые попадали ко мне в руки, я вынимал эти чертовы капсулы», – подумал он.

Посадочная площадка расположилась неподалеку от передающего радара силонов, который Видрон показал Кирку и Споку несколькими днями раньше. Маккой раньше здесь никогда не был. Теперь все его внимание было сосредоточено на огромном судне, стоявшем посреди площадки, раньше бывшей парком. Вокруг корабля никого не было видно. На отдалении стояла толпа нервничающих треллисанцев, ожидающих появления кого-нибудь из высокопоставленных чиновников, каким был Видрон.

По мере приближения его и Маккоя один из наблюдателей не выдержал и помчался навстречу к ним. Это был один из тех медиков, что работали под руководством Маккоя, и поэтому он обратился скорее к представителю Федерации, чем к Видрону. Если бы Видрон был землянином, он, возможно, почувствовал бы себя оскорбленным, но, будучи треллисанцем, к тому же главой протокольного гемота, он чутко, почти инстинктивно улавливал преимущество Маккоя.

– Они совсем не подают признаков жизни, доктор. Я сам видел, как корабль спускался, и я сразу же побежал сюда, потому что думал, что, возможно, кому-нибудь понадобится моя помощь. Раненых я не обнаружил. Эта толпа собралась достаточно быстро, и силоны ее не атаковали. Может, здесь установлен автопилот.

Маккой поблагодарил своего помощника и несколько рассеяно пошел по направлению к силонскому кораблю, не замечая толпу треллисанцев, почтительно уступающую ему дорогу.

Ему никогда еще не доводилось видеть космический корабль такого размера, стоящий на приколе. Самыми большими кораблями, которые он встречал на космодромах, были шаттлы, такие, как «Энтерпрайз». Эта же огромная масса металла, похоже, еще хранила вокруг себя ауру холодного космоса. Посадка корабля казалась несколько напряженной, как будто тот в любой момент был готов сорваться с места и взмыть обратно в свой космос по мановению руки невидимого хозяина. Все эти дни Маккой нес на себе тяжелое бремя лечения ран и присмотра за больными в условиях ограниченных людских ресурсов и отсутствия самых необходимых медикаментов, и поэтому думать о космосе ему было некогда. Космос стал его родным домом, а корабль, хранивший его дыхание, тянул к себе, как магнит. Любили ли силоны космос? Понимали ли они то, о чем говорил этот гигант? Чувствовали ли музыку бескрайней черной пустыни? Почему у него гораздо больше общего с ними, чем с этой завистливой толпой, стоявшей за его спиной? Он медленно шел вперед. Сзади раздался голос Видрона:

– Осторожней, доктор! Доктор!

Но Маккой ничего не слышал и по-прежнему зачарованно шел навстречу кораблю. Матабель – должно быть, это тот человек, нет, существо, которое он может полюбить, почувствовать к нему уважение, почувствовать разницу между ним и этими видронами и начальниками гемотов.

• Предыдущая
• 34/38
• Следующая