Могильщики талантов (СИ) - Гаврюченков Юрий Фёдорович - Страница 17

— За что?

— Редакторы считают авторов досадной помехой, по мнению, распространённому среди незадачливых авторов. Они думают, что мешают работать редакторам, которые от их трудов кормятся и всецело от них зависят.

— Вот же вредные гады! — возмутился Алексей. — Спасибо, что предупредил. Сейчас займусь ответами по самотёку, хотя у меня других дел полно.

— У нас распространены формы стандартных отказов, — напоследок посоветовал Игорь. — Посмотри в «Отправленных» у Плотникова, как Веня отвечал авторам, и делай так же. У него в архиве есть письмовник, там даны шаблоны на все случаи жизни. К ним расшифровка самых расхожих метафор, чтобы ты знал, как написать приятно о неприятном или хотя бы сгладить боль обиды. Если не найдёшь, я тебе скину свой вариант. Каждый из нас дорабатывал корпоративный исходник под себя, только у Вени он был богаче, Веня пестовал культуру отказа.

Астролягов залез в оутлук и был впечатлён размахом открывшегося простора. Прежде он не задумывался над этим, принимая почту как канал, текущий в одну сторону: на редактора лились рукописи, а он их ел. Теперь обнаружилось, что редактор ещё и отплёвывался, часто и метко.

«Вениамин не дурак был», — Алексей всё больше проникался уважением к предшественнику, но вспомнил, почему занял его место, и усомнился.

Он запустил поисковую утилиту, куда тупо забил «Письмовник. doc». Компьютер сразу нашёл файл.

«Я учусь думать, как Плоткин!» — обрадовался Астролягов.

Он подождал завершения поиска, но больше ничего похожего не нашлось.

А когда открыл текст, волосы по всему телу начали приподниматься, пока не встали дыбом. «Письмовник» был внутренней инструкцией для сотрудников издательства, работающих с авторской почтой.

Вот типичный текст отказа с основанием на несоответствии рукописи формату:

Вариантов прочтения этого письма несколько, вот три самых типичных:

1. Не подошла тематика.

2. Не подошёл объём.

На самом деле вариантов куда больше, но эти три чёткими штрихами очерчивают понятие формата.

Форматом называется требование издательства к тематике, объёму и качеству литературного произведения, но вы можете трактовать понятие настолько расширительно, насколько вам покажется нужным, ведь оспорить значение у авторов не хватит смелости.

В файле был включён режим «Отображать исправления на экране». Синим отражалось то, что Плоткин добавил от себя:

«Он в самом деле так им отвечал? — Астролягов, не находил в отправленных письмах ничего подобного, но смотрел только малую их часть, а Плоткин работал годами и мог кого-нибудь фатально задеть. — Неудивительно, что Веню жестоко убили».

Внутренних инструкций Астролягов до этого видел две: «Этический кодекс тележурналистов Би-Би-Си» и «Догму» газеты «Ведомости», но в них и в одной не было и капли залитого в «Письмовник» яда.

«Так ведь в издательстве у всех письмовники! — ужаснулся он секундой позже. — Это значит, что все редакторы находятся под угрозой. Наверное, даже секретарша Лена».

Он подумал о редакторском составе, о большом издательском коллективе и о судьбах людей в этом коллективе, руководство которого распространяет убойные во всех смыслах методички.

А ведь у сотрудников были близкие. У Плоткина была семья. У Игоря (с ним Алексей был знаком лучше остальных) имелись три дочки, жена и тёща. У Наты был гражданский муж. Была ли Катя замужем, Алексей не знал, но о ней наверняка горевали родители.

Они были в опасности! И всё из-за того, что кто-то, вернее, генеральный директор и главный редактор в одном лице, не сумел научить культуре отказа. Более того, он обеспечил распространение инструкции, направленной на производство агрессии среди отвергнутых авторов. Его инициативу поддержали начальники отделов, да и подчинённые едва ли выступили против. Редакция «Напалма» представляла собой крепкий, спевшийся коллектив. У них была инструкция, и они следовали ей, а Ад следовал за ними. Неудивительно, что потом сотрудники будут удивляться, но удивляться будет поздно, придёт время горевать.

«Это не издательство, это издевательство», — подумал Астролягов. Ему захотелось написать разоблачительную статью. Раскопать и вывести на чистую воду. Что затея доведёт до беды, было понятно и без тщательного анализа.

Дабы унять журналистский зуд, он полез в интернет узнавать о редакторских отказах и сравнивать с практикой издательства «Напалм». На литературном форуме встретились откровения отвергнутых авторов. Отверженные и непризнанные творцы цитировали письма, полученные в ответ на отправленный самотёк:

Прочитал Ваш текст. Впечатление — сделано крайне слабо, с бездной дилетантских ошибок. Но работать можно. Главные две беды — отсутствие «мяса» на сюжетном костяке и прозрачные как водица персонажи. Взгляд на события крайне поверхностный — это тоже грустно. Много анахронизмов и штампов. Практически не во что вчитываться, действие разворачивается слишком быстро, а все потому, что Вы не берёте на себя труд погрузиться в придумываемый Вами мир. Пока — работа на двоечку с плюсом.

Прочёл кусочек «Змагар, Чпан и злой Пердун». Текст очень тяжело воспринимается. Боюсь, что для нашего издательства надо что-нибудь попроще. Мы делаем развлекательную литературу для массового читателя, а массовый читатель не любит стилизацию под «Слово о плъку Игореве», он любит Корецкого и Семёнову или, на худой конец, Дарью Донцову. Люди отправляются в отпуск или просто едут с работы и берут наши книги, чтобы убить время. На них и ориентируемся.

Или просто:

И ещё они разъясняли друг другу причины полученных отказов: