Избранные Истории (ЛП) - Ли Эдвард - Страница 20

Хуууу!

...Купер упал вниз. Он тяжело приземлился на спину перед могильным камнем, затем перекувырнулся и упал прямо в открытую могилу.

Перед его глазами вспыхнули светящиеся звезды - интересное сопровождение к песне Suicidal Tendencies. Ему потребовалось мгновение, чтобы вернуть воздух, выбитый из его груди. Когда ему наконец удалось выползти из ямы...

Доктор Фичник смотрел вниз на гроб, повернувшись к Куперу широкой спиной.

- О... O, Боже, - прохрипел мужчина.

- В чем дело, доктор Писечник? - спросил Купер, выползая из дыры.

- Я знал это. Я знал это.

Купер наконец встал на колени в окружающих курганах грязи. Он был не в лучшем настроении.

Фичник быстро повернулся к нему лицом, схватил его за плечи.

- Я знал это, - прошептал он.

Купер посмотрел вниз в открытый гроб и увидел...

15 марта 1877 года

Глаза Брока зажмурились, как от боли. Он почувствовал, как его сперма хлынула в горячую щель между широко расставленными ногами шлюхи. Его бедра почти с силой ударяли по ее ягодицам. Нет, о нет, - подумал он. - Прости меня, Господи. Я просто не могу сдержаться...

Он кончил с такой силой, что каркас маленькой кровати почти развалился.

- Боже милостивый, сладкий, - раздался мелодичный голос. - Это было так жестоко, как будто у тебя не было женской компании целый год...

Шлюху звали Мэри, но тогда многих шлюх звали Мэри, поскольку Магдалина была прощена. Эта была любимицей Брока - полногрудая и светловолосая, с голубыми глазами и мягким голосом, который заставлял мужчину чувствовать, что он с кем-то цельным. Броку нравилась эта внешность; не имело значения, что все пять прошмандовок Саттонвилля были не более, чем хорошенькими сосудами для удовлетворения мужских потребностей. Достаточно было рюмки канзасского виски и доллара Дженнингса Брайана^[25]. У каждой из девушек был свой маленький дерновый домик за салуном "Короткая Bетвь". Брок не хотел, чтобы такие девушки общались в публичных домах, чтобы Саттонвилль не приобрел такую же репутацию, как Уичита, Эллсуорт или Додж.

Брок был шерифом Саттонвилля.

Он боролся за дыхание. Он оставил свой член засунутым в нее, позволил ему опасть и в конце концов выпасть. Затем он рухнул на ее грудь, обессиленный.

Она тоже была измотана от бешеной работы, которую он только что проделал над ней. Три раза менее чем за час. Его член болел; он мог только представить, что чувствовала она.

Но в изнеможении он задрожал.

- Ты ведь не заболел?.

- Нет, - пробормотал Брок, прижимаясь к горячей коже между ее грудей.

Наоборот, он был просто в ужасе.

В маленьком дерновом домике воняло: потом, спермой и свиным жиром, горевшим в лампе Мэри. Изо рта у нее тоже воняло, а зубы сгнили. И все же Брок почувствовал успокоение, когда ее длинные красивые пальцы скользнули по его волосам.

- О чем это ты так задумался, милый?

Брок не ответил - он просто лежал на ее блестящей от пота плоти, как ребенок, который сосет. Нет, его привел сюда не всплеск похоти (Брок регулярно трахался, по крайней мере, раз в два дня), а отвлечение.

Броку нужно было отвлечься от воспоминаний о том, что он видел сегодня утром. Образы кричали на него, когда он закрывал глаза.

Боже на небесах...

Он задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь снова заснуть.

- Ходят слухи... - сказала Мэри.

- Да?

- Вирджил из Шорт-Бранч сказал, что видел, как ты с Клайдом Нэйлом привезли мертвеца сегодня утром в повозке Клайда.

- Это был не мертвец, - пробурчал в ответ голос Брока. - Док говорит, что он без сознания, в коме.

- А что это?

Брок не мог выкинуть из головы лицо незнакомца.

- Не бери в голову. Это все слухи?

- Нет, кое-что о Боуэн-Плейс. Верджил сказал, что слышал, что они все были убиты.

Брок крепко зажмурил глаза.

Она подтолкнула его.

- Ну? Это правда?

Затем последовали остальные образы.

Те люди.

Ребенок.

И вся эта кровь.

- Не бери в голову, - прошептал Брок.

Шериф Брок, с его бакенбардами и снова обутый в сапоги, шел по Фронт-стрит, солнце светило ему в спину. Несколько фургонов, принадлежащих скорнякам, стояли на стоянке перед Шорт-Бранч, их хозяева за распашными дверями напевали о хорошем рабочем дне. Старик Хардинг неторопливо жевал вилку, сидя в своем кресле-качалке перед офисом телеграфа Оверленда. Мужчины входили и выходили из лавoк Bайнрайта, Баррелера, Смита. Дети резвились у магазина, радуясь толстым сахарным рожкам, девочки в сарафанах крутили вертушки, а мальчишки в штанах с завышенной талией вертелись на земляной улице, изображая из себя азартных игроков. Собаки нежились на солнце; женщины спорили о ценах на щелочь и сорго.

Хороший нормальный город.

Мой город, - подумал Брок.

Со времени принятия "Законов о Фермах"^[26] Саттонвилль превратился из обычного коровьего городка в оживленный торговый пункт для правительства и индейцев, с которыми был заключен договор. Сначала Брок опасался, что дополнительная торговля может превратить Саттонвилль в Додж-Сити - Гоморру равнин. Даже такие "горячие пушки", как Эрп и Мастертон, не смогли бы удержать эту дыру в узде. Но, вблизи форта Бентин Саттонвилль сохранил свое истинное лицо. Конечно, Брок то и дело нарывался на неприятности: небольшие кражи, злодейское линчевание или два, старатель, пытавшийся выдать пирит за золото. Бывали и субботние драки, но у Брока никогда не было проблем с этим. Действительно, Саттонвилль был настолько хорошим городом, насколько он мог надеяться.

До сегодняшнего утра.

На своем веку он повидал немало жестокостей. Сначала, конечно, война. После демобилизации он работал на Пинкертона, и тут случилась забастовка докеров в Портсмуте. Пять человек висели вниз головой на трамваях, их животы вскрывали ножом для сена. Запах стоял необыкновенный, а то, как выглядели их внутренности, лежащие на полу, не поддавалось описанию. Брок также был свидетелем нескольких жертв линчевания через несколько дней после события: трупы размером с крупный рогатый скот посредством газовой дистензии. Потом было время, когда Брок служил заместителем шерифа в Централии на Миссурийских территориях; он обнаружил публичный дом, где все женщины были заклеймены до смерти. Просто ради развлечения, как понял Брок. Их связали, отжарили груди и лица, раскаленные кочерги ввели во влагалища и прямые кишки. Брок стоял в ужасе, когда в ноздри ему ударил приторный запах печеного дерьма. Безумие... Когда он поймал виновных - двух беглецов из федеральной тюрьмы Галлатин, - он застрелил их обоих из своего "Bинчестера 73" и позволил им лежать и выть целый час, пока они не умерли.

Все то...

Но теперь это.

Брок никогда не видел ничего подобного.

Всю свою жизнь он верил в Бога. Теперь он поверил в Дьявола. Только Дьявол или один из его аколитов мог сотворить такое, чему Брок стал свидетелем сегодня утром в Боуэн-Плейс. Один из мальчиков Нэйла пришел за ним. Когда Брок вошел...

Образы снова нахлынули на него. Он едва не рухнул на колени на улице.

Он не мог думать об этом.

Должен ли он вернуться к Мэри и ее домику из дерна, пропахшему запахом старой спермы? Но если он это сделает, как долго продлится реприза отвлечения? Минуты, - понял он. А может, ему стоит пойти в салун и промыть память виски? Но и этого он не мог сделать - вдруг Док позовет его.

От воспоминаний было не уйти...

От них не уйти. У меня есть работа, которую я должен сделать, и хорошие люди, которые нуждаются во мне.

Пыль поднималась за его сапогами из сыромятной кожи, когда он шел к тюрьме.

Человек, которого они с Клайдом Нэйлом нашли в Боуэн-Плейс, теперь лежал совершенно неподвижно на веревочной койке в первой тюремной камере.