Брачные контракты (СИ) - Ром Полина - Страница 50

Дальше всё было как в дурном сне, я бежала к проруби, подскользнулась и почти скатилась к ней. Уже стоя на четвереньках, я увидела, как летит в мою сторону чёрный меховой плащ-накидка, раскинувшись на затоптанном снегу огромной чёрной кляксой, сверху падает камзол, как, прыгая на одной ноге, кирус Лерго стягивает второй сапог и головой вперёд ныряет в воду…

Я встала на ноги и, зачем-то, начала отряхиваться. Заметила бегущую к проруби толпу детворы и, раскинув руки, рявкнула на них:

— Назад! Все – назад!

Остановились они метрах в семи-восьми от проруби, вперёд выбежала кир Лисса, уже без корзины, как я машинально отметила… Я подняла плащ кируса со льда, отряхнула его от налипшего снега и прижала к груди. Что делать дальше – непонятно совершенно!

В какой-то застывшей, мертвенной тишине, прерываемой только сипловатым дыханием запыхавшейся Лиссы, мы стояли и ждали хоть чего-то и неотрывно смотрели на колеблющуюся тёмную воду…

Всплеск показался очень громким, неожиданным – Лерго в почерневшей, прилипшей к телу рубахе, одной рукой пытался уцепиться за край проруби… Рука скользила… Вторую он, почему-то, держал под водой… Сообразила я, как ни странно, довольно быстро. Схватила камзол кируса и, подойдя максимально близко, кинула ему край. Кирус ухватился за плотное, чуть шершавое сукно, и медленно, с натугой, потянул из воды вторую руку. В кулаке он сжимал край какой-то одежды. Подбежал возница:

— осподи… осподи спаси!

Подскочила Лисса, шепча молитву, и вцепилась в край камзола. Возница, наконец, сообразил и тоже уцепился за ткань. Я понимала, что у кируса не хватает сил вытянуть тяжеленный тюк промокшей одежды, в котором и находился мальчишка.

— Лисса, держи! Тяните его!

Скинула накидку… Ой, страшно-то как! Скользко… Но лёд толстый, крепкий, выдержит и не одного человека… Главное – не соскользнуть туда, в эту тёмную тяжёлую воду… Сама я опустилась на четвереньки, но потом, решив не рисковать, легла на пузо и доползла до края. Сунула руку в воду, которая, на удивление, показалась сперва даже не слишком и холодной, вцепилась в скользкую от воды кожу тулупа… Не удерживаю… Сунула в воду и вторую руку…

— Вылезай! Вылезай сам! И вытащим его!

Кирус, кажется, сообразил, что нужно делать. Отпустив тюк с мальчишкой, он вцепился второй рукой в камзол, который тянули Лисса и возчик, и, резко выдохнув, рывком выбрался из воды. Белые чулки сейчас казались грязными, с него текла вода и даже слегка валил пар. Обойдя прорубь, он лёг рядом со мной и мы, кряхтя, и, кажется, даже матерясь, со стоном вырвали из воды совершенно неподъёмный груз.

Я ещё пыталась отдышаться, а двужильный кирус уже выковыривал мальчишку из тулупа… Тряс его, тормошил, а потом, перевернув вниз головой, просто поднял его за тощие лодыжки… Руки мальчика закачались в сантиметре от льда. Я подошла, обхватила мокрое, удивительно неловкое ледяное тело, примерно нащупала желудок и надавила изо всей силы и раз, и второй, и третий…

На пятый изо рта мальчишки хлынула вода и он слабо дёрнулся в руках кируса.

— Пороть! Пороть свинёнка, как только в себя придёт! – выговорил кирус, неловко переворачивая «утопленника». Губы у него посинели и выглядел он ничуть не лучше.

Меня била крупная дрожь, так, что клацали зубы – адреналиновый отходняк… Все живы, здоровы, ну, пока что… Сейчас доберёмся домой, в тепло, всё не так страшно – уговаривала я сама себя…

Возница содрал с себя тулуп и накинул на мальчишку… От крайнего дома рейта бежали люди…

Мальчишку, слабо ворочавшегося под огромным тяжёлым тулупом нашего возчика, какой-то мужик закинул на плечо и поволок к дому. К теплу камина и трёпке от родителей.

Женщина подхватила со льда раскиданные одежды кируса и, буквально подпихивая его в плечо, выговаривала:

— Двигайтесь, двигайтесь почтенный кирус, не стойте. Сапоги вон надевайте – и бегом до огня! Бегом-бегом, тогда, может, и не простынете! А лошадку вашу приведут, не переживайте…

Кир Лисса вернулась в коляску и скомандовала мне:

— Кир Стефания, ступайте домой и переоденьтесь. А я вернусь к себе – нужно найти кирусу сухую одежду… А обед… Ну, что – обед! Отложите на часок, ничего страшного!

Я бы отложила его и совсем, но приедет кирус Террино, так что в любом случае, мне нужно домой. Кроме того, рукава платья, мокрые выше локтя, постепенно распространяли влагу по всей одежде. Да и на животе всё шире расползалось мокрое грязное пятно. Благо, что тут пешком до моего дома меньше километра. Я плотнее закуталась в накидку и скоренько двинулась домой, местами переходя на лёгкую трусцу – хорошо бы разогреться и даже вспотеть.

К дому я подбежала практически вместе с кирусом Террино. В двух словах объяснив причину задержки обеда, извинилась и ушла переодеваться. Сета суетилась вокруг с тазом горячей воды и кувшином, подтыкала тяжёлый тёплый плед, охала, ахала, аккуратно выспрашивая подробности, но работала споро. Через пять минут я уже сидела закутанная в чистый халат, с ногами в тазу, а она подливала туда кипяток и добродушно приговаривала:

— Ничего-ничего, сейчас быстро согреетесь! А кирус ваш никуда не денется, я его в зале усадила и ман Сона ему глинтвейн сейчас подаёт. И вам бы кружечку горячего не мешало!

— Неси!

— Вот и хорошо! Вот вы и молодец! – спиртным я здесь практически не пользовалась, только для пропитки пирожных, так что Сета, пожалуй, не зря напомнила мне про глинтвейн.

Принимая из рук горничной обжигающую руки толстостенную посудину с тёмным питьём, я, внутренне, не переставала дрожать. Пожалуй, уже и не от холода – ноги в тазу с горячей водой напоминали красные гусиные лапы, так распарились. Да и вообще, согрелась я ещё в дороге, пока трусила бодрой рысцой. Скорее, это – нервное…

Сета разбирала мои мокрые и не слишком чистые тряпки, определяя, что – стирать, а что – прежде высушить и заштопать, я же блаженствовала от ощущения покоя и безопасности. Но кирус-то каков! А?! Кинулся, даже не раздумывая! А ведь не в летнюю речку прыгал… И когда успел сообразить? Сейчас, в тепле и сухости, я понимала, что действовал он совершенно правильно. И те секунды, что потратил на снятие тяжёлой накидки и сапог – они тоже такие… правильные. Ведь утянуло бы под воду тяжестью…. А он – вон как лихо всё сообразил! Молодец, что ещё сказать! Хороший парень… Надёжный… Вот! Точно! Я нашла нужное слово – надёжный!

Пожалуй, горячий напиток со специями и вином излишне расслабил меня. Решительно отставив недопитый глинтвейн, я скомандовала Сете:

— Достань, пожалуйста, голубое платье. И давай уже бельё чистое – нужно одеваться…

Кирус Террино на мои извинения только отмахнулся.

— Ну что вы, право, кир Стефания! Обед – такие пустяки… Может и вообще стоит отложить его? Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, кирус Террино, на удивление – хорошо. Я вот подумала… Понимаете, пока отогреют кируса Лерго, пока кир Лисса привезёт ему сухую одежду. Это всё займёт довольно много времени. А вы – голодны. Может быть, стоит приказать подать вам к глинтвейну пирожные? Просто перекусить?

Сладкоежка-кирус смутился, как ребёнок, даже порозовел.

— Ну, если это будет вам не слишком затруднительно!

Часа через полтора, когда в дверь постучали, и Сона доложила, что прибыли кирус Лерго и кир Лисса, кирус Террино уже напоминал нализавшегося сливок кота. Сидел и блаженно жмурился, глядя на ополовиненную двухъярусную вазу пирожных. В отличие от равнодушного к сладостям кируса Лерго, он вполне оценил моё искусство. Слизывая крошечный кремовый бутончик с очередной корзинки, уговаривал меня научить делать такие потрясающие десерты его кухарку.

Пришлось сказать, что собираюсь открыть школу кондитеров и стоить такое искусство будет совсем недёшево. Хотя, разумеется, почтенный кирус, для вашей кухарки будет большая скидка.

И дальше, на удивление, мне не пришлось придумывать темы для беседы. Кирус оказался весьма подкован в делах торговли!