Опаленный 2 (СИ) - "Xengokou" - Страница 41

— Скажи своим девкам, чтобы даже не думали обнажать клинки, — всё-таки проглотить обиду Булычева не могла, и хотя бы словесно уколола Хану.

— Мы прекрасно понимаем русский, — Юко положила руку на меч, не справляясь со жгучей неприязнью. Фудзивара вовремя одёрнула её, а заодно и нервно ожидающую вторую близняшку:

— Юко, Ако — ямэтэ!

Нехотя сёстры Шибата сделали шаг назад и сложили руки на груди.

— Вы уже замучили… хватить сраться!.. — я устал молча наблюдать за этой короткой перепалкой. Зло прохрипел на девушек, после чего попытался подняться на ноги. Сам, без помощи попытавшейся подать мне руку сестры. И потому что был зол, и потому что она сама еле стоит на ногах. Сумел встать, пусть даже меня и немного пошатывало.

Горло болело уже не так сильно. Похоже, что моя чудо-регенерация справлялась как надо, пусть и куда медленнее, чем я ожидал. Этот один-единственный удар по морде Астарота мне дорогого стоил.

И японки, и Катя смотрели на меня виноватыми глазами. Пытались отвести взгляды, но всё продолжали смотреть на меня.

— Нам надо… решить проблему с чашей, кхе-кхе… — лучше мне не кашлять, а то начало драть горло с новой силой.

Катя бросила взгляд на чашу Бездны. Небольшой огонёк в центре, оставшийся от яркого пламени, понемногу разгорался вновь. На лице девушки проявилось беспокойство, видимое даже за маской противогаза. Радость от встречи и так была подпорчена встречей с японками — так теперь ещё и выяснилось, что ничего ещё не закончилось.

— Что мы можем сделать? — Булычева посмотрела на меня, а сама начала нервно теребить пальцами ремешки своей разгрузки.

— Боюсь — ничего. Разве что… кхм, разбомбите тут всё, — не факт, что это хоть сколько-нибудь поможет. Ведь чаша Бездны, как и пламя в ней горящее, имеют самое что ни на есть магическое происхождение.

Но в глазах Екатерины Николаевны уже заплясали искорки. Она уже решила, что отдаст приказ на бомбардировку всего парка, как только мы его покинем.

— Не проблема. Я всё организую.

— А ещё, гм, нужно сделать что-то с Астаротом, — ткнул я пальцем на торчащие из кучи земли крылья и хвост высшего демона. Весь насыпанный грунт словно дышал, поднимаясь и опускаясь.

— Что-нибудь придумаем. А теперь — нам пора отсюда выбираться.

С высоты птичьего полёта разрушенный Смоленск выглядел страшнее, чем с улиц. Обломки зданий перегораживали обзор, не давая оценить в полной мере весь масштаб трагедии. Но с вертолёта был видны целые районы, сгоревшие от не прекращавшегося ночного пожара. Пока всё не превратилось в угли и пепел. И даже сейчас, когда солнце уже высоко взошло над горизонтом, всё ещё виднелись тлеющие руины домов, выгоревшие остовы автомобилей чадили чёрным дымом. И тела людей — освежёванные, выпотрошенные, очищенные до костей, расчленённые. Демоны творили всё, что было угодно их гнилым душам. Но их время подошло к концу.

Тучи испарились вместе с огненными вихрями. Я задавался вопросом — насколько же сильным был мой последний удар, сумевший устроить такое? Хотелось бы, чтобы кто-то зафиксировал на плёнке последствия моей атаки. Хотя бы так увидел бы, на что я способен.

Был способен. Ведь после того, как удалось очнуться, я так и не ощутил тепла магической энергии, что разливалась по всему телу и обжигала изнутри. Очень сильна была надежда, что я лишь на время утратил свою силу. Не хотелось расставаться с только-только обретённым могуществом. И пока дышит Астарот — мне нельзя быть слабым. Я должен защитить человечество. Раз с меня всё началось — то мне и нести до конца ответственность и за поднятое Восстание, и за устроенное демонами Вторжение. До тех пор, пока всё не закончится, не будет мне никакого покоя.

— Приём-приём. Меня кто-нибудь слышит? — спросила по рации Катя, перекрикивая шум лопастей. В первые секунды в эфире стояла тишина, но затем послышался гул из ответов. Разобрать, кто говорит, было решительно невозможно.

Но все поняли, что теперь, когда небо очистилось, и огненные вихри со всей округи испарились после моего удара — связь снова стала безопасной. Ни единого всхлипа и выкрика, которыми демоны забивали все частоты. А значит, и вселиться в кого-нибудь эти твари тоже не смогут.

— Говорит Булычева. Вас поняла, слышу вас отлично! — Екатерина Николаевна впервые со смерти своего отца впустила нотки искренней радости в свой голос. Даже мне она не была так рада — видимо, присутствие сестры и близняшек ей очень сильно не понравилось.

— Требуется зачистка Лопатинского сада. Всего!.. — после недолгого молчания с прижиманием наушников к ушам обеими руками Катя ответила с кивком: — Да, я уверена в своих словах, Пётр Павлович.

Ого, сам граф Воробьёв вышел на связь? Очень приятно узнать, что с ним всё в порядке, и он сумел пережить эту самую длинную ночь в моей жизни. Да и в жизни всех оставшихся в живых людей этого мира. Но похоже, что граф, несмотря на то, что он был в курсе всех наших дел, заупрямился.

— Если хотите, я дам вам поговорить с Рониным. Он подтвердит необходимость полной зачистки, — девушка сняла с себя наушники и протянула мне. Всё ещё слабыми руками я кое-как, не с первой попытки, сумел натянуть их себе на голову.

— Ваше сиятельство, — надо же, мне уже почти не дерёт горло. Даже сейчас, когда я вынужден перекрикивать шум вертолёта.

— Иван! Рад тебя слышать. Мы боялись за тебя, — жаль, что читать эмоции прямо из души я могу только при прямом визуальном контакте. Ведь как было бы хорошо, если бы я мог проделывать подобное и при помощи рации. Сразу бы знал, насколько искренне говорит Воробьёв. Не то чтобы я ему не доверял, но всё-таки мне было бы намного спокойнее, сумей я прочесть истинные намерения. Мало ли — вдруг я всего лишь должен был выполнить свою миссию очищения Земли от демонической заразы, после чего меня должны будут списать в утиль как угрозу.

— Я тоже рад вас слышать, Пётр Павлович, — не надо выказывать свои беспочвенные подозрения, ни тоном, ни словом. Ведь если они и правда беспочвенные, то я только оскорблю хорошего человека. А если нет — спровоцирую раньше времени. Хотелось бы первого варианта, но моя интуиция почему-то указывает на второй.

— Правду ли говорит Екатерина Николаевна? Мне не хотелось бы уничтожать центр города без причины.

— Боюсь, что от центра остались только дым и пепел. Можете смело вызывать бомбардировщики, — граф явно не в курсе того, что творится Лопатинском саду. Иначе бы не задавал таких глупых вопросов: — Но у меня нет уверенности, что они сумеют нанести какой-то вред нашим целям.

Катя странно посмотрела на меня, будто не верила своим ушам. Она-то точно считала, что десятком тяжёлых бомб можно решить проблему. Помехой для атаки были только огненные вихри и демоны-охранники. Ничего, у меня есть, чем её обрадовать.

— Каким целям? Вы ещё не справились? — Воробьёв был несколько разочарован. Не иначе как они там уже откупорили шампанское и отправили свои силы на зачистку оставшихся демонов.

— Как вам сказать… начавший вторжение демон ещё живой, хотя и в глубоком нокауте. Кроме того, сперва нам нужно разрушить чашу Бездны. Только после этого нам стоит отправлять всех демонов обратно в Ад.

— Что за чаша Бездны? — так он не в курсе. Придётся объяснять. Кратко, но понятно.

— В центре города стоит чаша, в которой горит пламя, что возрождает всех убитых демонов. Пока она не работает как надо, но у нас осталось мало времени. Нужно её уничтожить или загасить пламя.

— Вот оно как. А я гадал, что это такое, — Пётр Павлович ненадолго задумался, после чего спросил: — И ты считаешь, что бомбардировка не поможет?

— Именно так. Нужно что-то посерьёзнее. Вроде ядерной бомбы.

Если бы я увлекался оружием и военной техникой в прошлой жизни, то мог бы предложить какое-либо неядерное решение проблемы. Увы, меня тогда это не особо интересовало.

— Ядерной бомбы, говоришь?.. — на целых полминуты повисло молчание. Граф напряжённо думал, пытаясь найти варианты, которые не превратят Смоленск в радиоактивное пепелище. И нашёл, самый странный, нелепый и единственно возможный в возникшей ситуации: — Её мы используем, когда перепробуем всё другое. Уходите из зоны обстрела, я сам свяжусь с военными.