По ту сторону синих гор (СИ) - Снежная Александра - Страница 128

Ревность... Это чувство было самым сильным из тех, которые Бьёрн испытывал в этот момент.

Наступив на горло своей гордости оэн промолчал, не желая разрушать вернувшееся доверие брата, но обида осела где-то под рёбрами неприятным зудом. Неужели Иден действительно считал его таким никчёмным мужем для Рейны?

И без того невеселое настроение Бьерна испортилось окончательно. Оэна одолевали мрачные мысли и терзали муки совести. Ни одна из его женщин не плакала после близости с ним. Раз за разом вспоминая застывшие в глазах жены слёзы и её слова обиды, он чувствовал себя омерзительно. И ещё хуже становилось из-за неуверенности в себе, отсутствия твёрдой убеждённости в том, что он всё сможет исправить, загладить свою вину перед ней, вытеснить из памяти Рейны неприятные воспоминания всегда и неизбежно связанные лишь с ним. Так получалось, что он всё время причинял ей боль - физическую и душевную. И Рейне на самом деле не за что было его любить и принимать как мужа. Он всего лишь навязанный ей волей судьбы чужак, изуродовавший её тело, вырвавший из привычного круга жизни и лишивший права выбора. Зачем ей его зверь, если он, Бьёрн, сам ей не нужен?

Грудь сдавливало железными тисками, и оэн не знал, куда ему бежать от этой боли и что делать с омутом гибельных чувств, всё глубже затягивающих его в свою пучину?

-               Спасибо за одежду, - Бьёрн медленно поднялся на ноги, мазнув ладонью по рубахе, и криво улыбнулся брату: - Пойду я, пожалуй.

-               К ней? - внезапно выпалил Иден и, Бьёрн плотно сжал губы, с которых уже готова была слететь ревностная колкость в сторону брата.

Тот виновато отвёл взгляд и опустил голову.

-               Прости. Вырвалось. У меня не получается не думать о ней. Можешь презирать меня за это.

Иден резко тряхнул золотой гривой своих волос и открыто посмотрел оэну в глаза.

Точно так же, как Бьёрн смотрел на брата бесчисленное множество раз. По-разному: с любовью, с гордостью, с теплотой, с благодарностью, с укором или обидой. Но никогда с ненавистью или презрением.

-               Любовь не то чувство, которое заслуживает презрения, - грустно усмехнулся Идену он. - На свете есть люди, которых мы любим просто так. И нам хорошо от одной мысли, что они существуют. Не важно, где. Важно, что они есть.

Замолчав, Бьёрн дошёл до двери и, прежде чем уйти, тихо обронил:

-               Я всегда буду благодарен судьбе за то, что ты у меня есть.

И это была истинная правда. Та, которую Бьёрн понял здесь и сейчас, просто отринув ревность и обиду. Как и то, что у него сердце, оказывается, было так много этой нерастраченной любви, старательно спрятанной глубоко внутри, но всё равно пробившей себе дорогу на свет.

Хрупкая девушка с тёмными, как звёзды Вольха, глазами, растопила ледяную корку души Бьёрна и разворошила давно забытые чувства, вносящие в его жизнь сумятицу и раздрай. И пусть он пока не знал, что ему со всем этим делать, но возвращать всё как было, назад, он уже совершенно точно не хотел.

Я всё ещё ждала возвращения Бьёрна в спальню, когда за окнами стало совершенно светло. Дом начал наполняться шорохами и звуками, издаваемыми просыпающимися жителями халле, и я поняла, что зря трачу время. Муж не придёт. По крайней мере, не сейчас. Возможно, он занят делами или кем-то поважнее, чем я. Мне пора привыкнуть к тому, что оэн и Хранитель всегда кому-нибудь срочно нужен.

Тоскливо повздыхав, я перестала заниматься самокопанием и решила заняться собой. Собственная внешность, на которую я в последнее время мало обращала внимания, вдруг стала мне не безразлична. Почему-то захотелось выглядеть красиво или хотя бы хоть немного привлекательно.

Усердно расчёсывая перед зеркалом непослушно торчащие во все стороны волосы, я спрашивала себя - для кого это делаю, и, кусая губы, густо краснела, оттого что в отражении мне виделся Бьёрн, стоящий у меня за спиной, внимательно изучающий меня завораживающей синевой своего взгляда.

Получалось, я прихорашивалась для мужа. И это было так глупо, учитывая, что он вряд ли когда-нибудь обращал внимание даже на то, какого цвета у меня глаза.

С досадой отбросив гребень в сторону, я решительно пошагала к двери. Начинался новый день, и у меня было слишком много дел, чтобы тратить своё время на бесполезную ерунду.

Как и ожидалось, Исгирду я обнаружила в её царстве - кухне, в окружении кипящих котлов, шипящих сковородок и уже жарящегося на вертеле мяса. Удивлённо взглянув на суетящихся вокруг неё в такую рань манн, я осторожно поинтересовалась:

-               Сегодня праздник?

-               Нет, - помешивая густой грибной соус, отозвалась свекровь. - До Радмунда ещё шесть лун. А сегодня посланники из заозерского клана должны приехать. Торг вести будут с раадом. Принять гостей как следует надобно.

-               Я могу чем-то помочь? Могу резать, чистить, что-то принести...

Исгирда насмешливо фыркнула и тряхнула золотыми косами.

-               У меня тут помощниц и без тебя хватает. Только путаться под ногами будешь. Поди-ка лучше Бьёрну в мастерскую завтрак отнеси. Да сама заодно поешь. Гости глянут, скажут, тебя тут голодом морят - одни глаза да кости!

-               Бьёрн в халле? - пропустила мимо ушей всё остальное я.

-               Я же сказала тебе - в мастерской он! Спозаранку что-то стружит, - кивнула Исгирда и ткнула рукой в горку блинов, сложенных высокой стопкой в блюде на столе. - Возьми, это я для вас испекла. Да молока с мёдом прихвати. Кувшин на подоконнике стоит.

С гулко бьющимся сердцем я сложила на поднос еду и посуду, испытывая какое-то зудящее нетерпение поскорее добраться до мужа.

Я хотела его увидеть и боялась.

Мне страшно было найти в его глазах холодное равнодушие. Безразличную пустоту.

Словно между нами ничего и не случилось.

Завидя издалека раскрытые настежь двери мастерской, я замедлила шаг, и, наконец, совсем остановилась, безмолвно пялясь на склонённого над столом Бьёрна.

В его тёмных волосах, связанных на макушке в тугой узел, застряла светлая деревянная стружка, делая привычно грозный вид кайгена домашним и приземлённым.

Крепкая рука с зажатым в ней инструментом уверенно и твёрдо двигалась по деревянной поверхности доски, вырезая на ней сложный узор. Глаза мужчины то щурились, внимательно всматриваясь в детали, то расширялись и удовлетворённо сверкали, делая лицо одухотворённым и наполненным каким-то идущим изнутри светом.

Я засмотрелась. Такой Бьёрн был мне незнаком.

Его широкая спина внезапно напряглась, обозначив под льнущей к телу рубахой упругие перекаты мышц. На мощной шее забилась жилка. Кайген резко повернул голову, вонзив в меня словно копьё сияющий глубокой синевой взгляд.

Моё сердце резко трепыхнулось и замерло, сбитое с толку лавиной хлынувших на меня эмоций. Непонятных, но таких острых и пронзительных, что лицо стало гореть.

-               Я завтрак тебе принесла, - делая несмелый шаг вперёд, нарочито небрежно сообщила мужу, заходя в мастерскую и опуская поднос с едой на свободный от заготовок и стружки стол. - Ты же не ел?

Бьёрн отрицательно мотнул головой и как-то нервно подобрался, словно ждал от меня какого-то подвоха или удара.

-               Я тоже, - смущённо улыбнулась ему. - Там на кухне и в зале суета перед приездом гостей, развернуться негде. Поэтому подумала, что мы могли бы тут вместе...

Шумный вздох мужа заставил меня замолчать и недоумённо посмотреть на него. Я плохо понимала, что сделала не так. Может его нельзя отвлекать, когда он занят работой?

Между тем Бьёрн молча направился в угол комнаты, где на высоком табурете стоял ушат с водой, и принялся мыть руки. Вытерев их насухо полотенцем, он подошёл к столу, хмуро взирая на стопку блинов возвышающихся в центре подноса.

Моя ладонь потянулась к мужу раньше, чем я успела подумать, почему мне захотелось осторожно стряхнуть с плеча мужчины прилипшую к рубахе древесную стружку и вытянуть точно такую же из его волос.