Ведун (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич - Страница 32

Перед тем, как войти за оградку Яромир Афанасьевич принял от одного из сопровождающих точно такой же букет желтых роз, какой недавно Иноземцев возложил к ногам отлитой из бронзы женской фигуры. Вот только патриарх рода Шуйских положил свой букет у подножия креста на могилке любимой внучки. В следующий момент ему был подан точно такой же букет, только белых роз, который он возложил на могилы правнучки Алены. Прочитав молитву, он трижды перекрестил каждую могилу, а также скорбные бронзовые фигуры на гранитном постаменте. Смахнул белоснежным платком текущую по щекам обильную стариковскую слезу и торопливой походкой покинул огороженное пространство.

Через полчаса главы двух Великих родов сидели за столиком расположенного неподалеку от входа на территорию Спасо-Преображенского кладбища уютного ресторанчика. Кроме этих двух людей, в обеденном зале никого из посетителей не было. Харитон Романович Степанов прекрасно справился с заданием боярина. Немногочисленную публику вежливо попросили освободить помещение, предложив каждому в качестве компенсации за доставленное неудобство по золотому империалу. Кочевряжиться дураков не нашлось — не каждый день за прерванный обед тебя одаривают червонцем с ликом действующего монарха. К приходу важных особ в обеденном зале успели хорошенько прибраться — помыли полы, поменяли скатерти на всех столах, даже стекла на окнах тщательно протерли. Гридни обоих родов вполне согласованно распределились снаружи и внутри здания, прикрыв все направления потенциальной атаки.

Блюда поминальной трапезы вкушали практически в полном безмолвии. Пили водку, не чокаясь. Лишь в конце обеда Шуйский вновь извлек из кармана носовой платок и, смахнув слезу, с горечью в голосе сказал:

— Как жалко, мой друг. Уж лучше бы меня, а не их…

На что Иноземцев отреагировал с заметным возмущением в голосе:

— Полноте, Яромир Афанасьевич, Господа нашего гневить! Грех тяжкий это, желать себе смерти. Мертвых не вернуть, а живым жить, сколько на роду написано.

— Да все я понимаю, Ваня. Всё равно обидно. Несправедливо это — я старик живу себе поживаю, а они… — довести мысль до конца он не смог, расчувствовавшись, едва не разрыдался, но сумел-таки сдержаться — многолетний опыт матерого политика научил сдерживать бушевавшие внутри эмоции.

— Я тебя прекрасно понимаю, самому иногда становится тошно, что не уберег Наталью с детками, впору в петлю лезть. Но ты знаешь её характер, как говорится, где сядешь, там и слезешь.

— Наша Шуйских кровь, — немного самодовольно молвил успевший окончательно прийти в себя боярин, — вы Иноземцевы похлипше будете. — Заметив недовольство на лице собеседника, патриарх тут же поправился: — Это я, Иван Германович, не в обиду тебе или роду твоему. Наташа с раннего возраста была что тот кремень, согнуть невозможно, только сломать. Да и ломать особо не получалось. А когда Дар проявился, к тому же, весьма сильный и вовсе от рук отбилась. — Тут старик неожиданно прикрыл рот ладонью, после чего выдал испуганно: — Типун мне на язык! О покойной внучке такое непотребство несу.

— Я тебя прекрасно понимаю, Яромир Афанасьевич, — чтобы хоть как-то сгладит возникшую неловкость, заговорил Иноземцев. — Но, как говорится, от судьбы не уйдешь. — После этих слов он наполнил рюмки прозрачной жидкостью, поднял свою и, дождавшись, когда Шуйский последует его примеру сказал: — Светлая память и царствие им небесное! — Мужчины дружно осушили рюмки.

Боярин Шуйский показал знаком стоящему поодаль официанту, чтобы убрал со стола. После того, как служка удалился с подносом в руках, посмотрел в лицо своему визави совершенно трезвыми глазами.

— Иван Германович, пожалуй, нам с тобой следует обменяться сведениями, а может и объединить усилия в деле поимки негодяев, организовавших грязное покушение на родных нам людей. Давай для начала послушаем тебя, поскольку служба безопасности рода Иноземцевых начала первой заниматься этим делом.

Возражений не последовало, Иван Германович начал сжато, но вполне содержательно доводить до сведения собеседника информацию:

— Меня тогда в России не было и стать непосредственным участником или свидетелем тех событий мне не довелось. Всё, что мне известно — заслуга сотрудников нашей СБ. Итак, в конце сентября прошлого года мой брат Драгомир Германович Иноземцев отправился в Баку для инспекции принадлежащих нашему роду месторождений нефти. Двадцать восьмого числа он был похищен бандой абреков из недавно приобретенного поместья в Сумгайыте, что на северо-западе Апшеронского полуострова примерно в двадцати пяти верстах от Баку. Следствие установило, что Драгомир и все сопровождавшие его лица были отравлены ранее неизвестным бинарным ядом. Первый компонент был подмешан в пищу в одном из ресторанов Баку, где столовался мой брат со своими гриднями. Второй люди получили с едой, находясь уже в поместье. Сложность обнаружения подобных ядов заключается в том, что каждый по отдельности компонент, по своей сути, не является ядом и не может быть идентифицирован как отравляющее вещество посредством специального амулета. По сути даже в комплексе это и не яд вовсе, он не убивает человека, лишь вводит его в состояние оцепенения. Несчастный все видит, слышит и понимает, но ни рукой, ни ногой, ни языком пошевелить не в состоянии. После того, как вещество подействовало, на имение было совершено нападение бандой известного в тех краях Саида Аслан-бека. В результате все, кто находился на его территории, включая боярских гридней были беспощадно вырезаны, а обездвиженное тело брата вывезено в неизвестном направлении.

— Пока ничего нового, — задумчиво произнес боярин Шуйский. — Далее дело о пропаже патриарха одного из Великих родов сразу же взяла в свои руки Имперская Жандармерия. По следу похитителей были пущены самые опытные следователи. Им в помощь была выделена рота горных стрелков с артиллерийской поддержкой. По данным, полученным от местных жителей, крупного рослого рыжеволосого мужчину видели жители пяти горных аулов. Его в бессознательном состоянии везли на арбе, запряженной ослом, в сторону иранской границы. Похитители торопились, вне всякого сомнения, опасались погони. Через три месяца банда была окружена и уничтожена, главарь Саид Аслан-бек с несколькими подельниками схвачен, но ничего определенного о судьбе Драгомира Германовича выяснить не удалось. Из его показаний следует, что он получил заказ на захват и доставку в назначенное место «важного гяура» от некоего Хасана Фатихоглу, турецкого гражданина и влиятельного контрабандиста, контролирующего приличный кусок российско-персидской границы. Заказ банда выполнила, даже перевыполнила, уничтожив всех находившихся на территории поместья людей. Боярина в целости и сохранности передала турку. Что с ним стало дальше абреку неведомо.

— Временным руководством рода, — продолжил Иван Германович, — было принято решение выслать в погоню за похитителями пять боевых групп из людей, специально подготовленных для работы в регионах с преимущественно мусульманским населением. В результате поисковых мероприятий выяснилось, что при попытке перехода турецко-иранской границы группа Хасана Фатихоглу была уничтожена персидскими пограничниками. При осмотре места схватки тело боярина Иноземцева обнаружено не было. По утверждению опрошенных бойцов погранотряда, во время перестрелки несколько повозок контрабандистов рухнули вместе с тягловыми животными в горную реку. Скорее всего, Драгомир Германович находился в одной из них. Таким образом, можно с уверенностью констатировать факт гибели моего брата. — По помрачневшему лицу боярина и охрипшему голосу было нетрудно догадаться, с каким трудом дались ему последние слова.

Яромир Афанасьевич Шуйский, заерзал на стуле и с заметным смущением в голосе обратился к собеседнику:

— Ты, Иван, это… Иван Германович, не держи зла на старика за то, что опрометчиво подумал о тебе невесть что. Хорошо, что в это дело вмешался Государь, дело могло и до кровопролития дойти. Признаюсь, уж очень зол был тогда, а в гневе человек чаще всего слеп и склонен совершать необдуманные поступки.