Ведун (СИ) - Сухов Александр Евгеньевич - Страница 31

Несмотря на то, что непосредственных исполнителей убийства невестки и её детей нашли довольно быстро, хладные трупы плохие свидетели. Удалось лишь установить, что душегубами были двое бывших военных, с позором изгнанных из армии судом офицерской чести за незаконное присвоение денежных средств из полковой кассы. Иными словами, за банальное воровство. Зря их не отдали под трибунал. На гражданке бывшие офицеры не успокоились и организовали банду, промышлявшую разбоями в городе Орел и его окрестностях. Каким образом заказчику удалось выйти на этих двух моральных уродов установить не получилось. Другие члены этой организованной преступной группы по поводу покушения на представителей двух боярских родов осведомлены не были. Впрочем, это не спасло их от заслуженной виселицы. Сливавший на сторону информацию обо всем, что происходило в семействе Иноземцевых истопник также был найден мертвым. Обидно, что настоящим злоумышленникам удалось спрятать концы в воду и уйти от ответственности.

Иван Германович протянул руку к стоящему на столике бокалу с искрящимся в льющихся через окно потоках солнечного света рубиновым Château Latour, но тут же отдернул будто от раскаленного металла. Сегодня полгода, как не стало дорогих сердцу людей. Скоро поездка на Спасо-Преображенское кладбище, где под гранитными надгробьями покоятся тела Натальи и Алены Иноземцевых-Шуйских. Возложить цветы на могилки — его святой долг и появиться перед людьми даже в легком подпитии, пожалуй, будет неприлично. Жаль не было найдено останков брата и племянника, по всем законам церковным и государственным они пока считаются без вести пропавшими. И будут считаться еще десять лет, несмотря на то, что надежд на то, что они выжили теперь уже никаких нет.

Облачаясь в официальный костюм, Иноземцев одобрительно осмотрел себя в зеркало. Высокий подтянутый мужчина сорока трех лет, не гнушающийся занятиями гимнастикой и активного отдыха на свежем воздухе. Привык к средиземноморской кухне, от которой, как правило не толстеют. Гладко выбритое лицо, пожалуй, слишком красивое для представителя не самой прекрасной половины человечества. Кожа свежая без какого-либо намека на морщины. Каштановые волосы на голове стрижены и уложены по последней европейской моде.

Ценитель хорошего французского вина, но меру знает. За всю свою жизнь перебрал спиртного всего лишь раз на выпускном балу по случаю окончания Его Императорского пехотного училища имени фельдмаршала Апраксина и получению воинского звания подпоручик. Однако служить в Армию не пошел. Как наследник второй очереди отправился в путешествие по Европе, где и осел, вытребовав у родителя ежегодную сумму на содержание в размере десяти миллионов золотых рублей. Первым делом приобрел замок в понравившемся ему месте на Лазурном берегу и сделал его своей резиденцией.

Жил в свое удовольствие. Колесил по планете. Объездил всю Европу, побывал в Китае, Индии, на Американском континенте, в Австралии и еще много где. Часто посещал Париж, Рим и Мадрид, где занимался меценатством, скупая картины и скульптуры у пока еще не знаменитых художников. Пользовался успехом у дам, слыл отчаянным повесой и бонвианом, пока не встретил Луизу де Ширак дочь барона Пьера де Ширак, богатого ыранцузского землевладельца, чье поместье находится в Нормандии на побережье пролива Ла-Манш. От их брака родилось трое деток: старшая Анастасия, сын Виктор и младшенькая Инесс. Сейчас им соответственно: одиннадцать, восемь и три годика.

Оставшись довольным своим безупречным внешним видом, боярин надел шляпу, подхватил трость и вышел во внутренний двор поместья, где его уже поджидали конные экипажи и охрана.

На кладбище отправился только Иван Германович с охраной. Жену и детей он пока что не стал перевозить из La Belle France[1] в эту Russiefroide[2]. Проживая беззаботно в своем поместье на Лазурном берегу, Иван Германович отвык от местных реалий, в том числе суровых зимних холодов. Теперь, как фактически легитимному главе рода, ему предстоит здесь жить. Боже, какая несправедливость! А ведь семью сюда перевозить. Неизвестно, как Луиза на это отреагирует с её нервическим характером и слабым здоровьем? А дети? Они ведь даже русского не знают.

По натуре Иван Германович Иноземцев был человеком слабохарактерным, в определенном роде подкаблучником и любящим заботливым отцом. Он страшно боялся обидеть или каким иным способом причинить боль своей обожаемой супруге. А над детьми трясся, куда уж тем квохам.

Подойдя к невысокой чугунной оградке, Иван Германович принял из рук одного из телохранителей шикарный букет так любимых Наташенькой желтых роз. Пару минут мужчина любовался установленной на гранитном постаменте бронзовой группой: фигурой женщины, обнимающей двух своих деток мальчика и девочку. У каждой могилки стоял отдельный вытесанный из того же гранита небольшой крест, на котором были золотом написаны имена матери и дочери с датами рождения и смерти. Могил отца семейства и Андрея, по понятным причинам, тут не было, несмотря на то, что в их смерти никто не сомневался.

Боярин вошел в распахнутую настежь по православному канону калитку. Трижды перекрестился. И возложил букет с розами у ног бронзовой женщины, облик которой с поразительной точностью соответствовал Наташиному. Дети же были представлены в менее натурально, скорее эдакими милыми ангелочками, что поневоле вызывало безграничную печаль. Вот и сейчас сентиментальный боярин Иноземцев уронил на гранитную плиту, скупую мужскую слезу. Прочитал негромко «Отче наш» и, перекрестив напоследок обе украшенные венками и букетами бумажных и живых цветов могилки, собрался, было, уходить.

В этот момент старший группы сопровождения скомандовал негромко, но так, что было слышно всем:

— Внимание! Тревога!

Что делать дальше каждый боец, благодаря постоянным изнурительным тренировкам, знал предельно четко. Мгновение и охраняемое тело было взято в коробочку. В ярких солнечных лучах будто мыльные пузыри заиграли всеми цветами радуги силовые щиты. В руках гридней неведомо откуда материализовались короткоствольные автоматические карабины. Помимо огнестрела, каждый из них был готов при необходимости пустить в ход боевой магический конструкт.

Поначалу Иван Германович не понял причин внезапной тревоги. Лишь спустя короткое время ему удалось рассмотреть в двух десятках шагов точно такую же боевую группу, прикрытую нематериальными щитами и ощетинившуюся стволами.

— Отставить тревогу! — кладбищенскую тишину нарушил громкий уверенный голос.

Иноземцев узнал этого человека и в свою очередь приказал старшему группы сопровождения:

— Никита, всё нормально. Это свои.

Тут же щиты погасли, стволы будто по мановению волшебной палочки исчезли непонятно куда.

— Так-то лучше, — сказал Яромир Афанасьевич Шуйский. Он первым вышел из-под защиты своих гридней и уверенной походкой направился к слегка оторопевшему от неожиданной встречи Иноземцеву.

Впрочем, легкий ступор недолго удерживал боярина на месте. Приветливо заулыбавшись, Иван Германович пошагал навстречу главе другого Великого рода.

Встретившись, мужчины обменялись крепкими рукопожатиями.

— Рад видеть тебя, Яромир Афанасьевич! Здрав будь, боярин! — Иван первым поприветствовал старшего по возрасту патриарха.

— И тебе, Иван Германович, не хворать! Не забыл, пришел на кладбище. Молодец!

— Ну как же забыть-то?.. Святой долг почтить родные души, — слегка растерялся Иноземцев.

— Ну и правильно, — одобрительно кивнул Шуйский. — Ты подожди немного, я пообщаюсь с усопшими. Это не займет много времени. Потом вместе помянем. Тут поблизости одно приличное заведение имеется. К тому же, кое-какой информацией требуется обменяться. Давно не общались. — Обернувшись к сопровождающим, он вычленил взглядом тучную фигуру управляющего и распорядился: — Харитон Романович, организуйте, пожалуйста.

— Будет сделано, Ваше Сиятельство! — тут же отрапортовал управляющий и с завидной скоростью рванул выполнять задание босса.