Братство тёрна. Гончая для сыщика (СИ) - Водянова Катя - Страница 47

— А правда, что Сото на тебе женился? — пальцы Димаса сдавили ее плечо так сильно, что у обычной девушки уже появились бы синяки. Ирр не выдержала и зарычала на него. — Знатная ты шлюшка, должно быть. Конечно, подросла, похорошела, набралась опыта.

— Заткнись, идиот! — шикнул на него один из донов, отчего “братец” притих.

Он и в детстве был таким же трусливым и подлым, испытывал какое-то странное удовольствие, когда поколачивал безответную сестренку, но сразу же начинал извиняться и плакать, если его за этим заставали отец или один из старших братьев. Вряд ли Димас сильно изменился, и как только появится Харви, снова будет плакать и просить прощения. Эта мысль придала Ирр уверенности, помогла расправить плечи и дышать ровно.

Они шли очень долго, несколько раз спускались по лестницам, пока не оказались так глубоко под Эбердингом, что Ирр ступнями чувствовала близость костей чужих. Но магии те не мешали, напротив, здесь она была такой густой и насыщенной, словно бы ждала нового Отца-Защитника, готового возвести второй Эбердинг.

Еще невыносимо пахло цветами. Когда Димас толкнул Ирр в приоткрытую дверь, то дышать стало почти невозможно, а по глазам ударил яркий свет. Стоило моргнуть, как Ирр заметила, что стоит посреди самой настоящей аллеи из цветущих деревьев. Для них сделали отверстия в каменном полу, засыпанные настоящей землей, а по тонким канавкам к корням постоянно текла вода. Темные стволы несли всего по десятку ветвей, но каждая заканчивалась пышным алым соцветием, от которого и шел тот самый запах и свет. “Сердце Эбердинга” — Ирр читала о нем, как о месте, где любил отдыхать Отец-Защитник, но как и многие, считала его выдумкой. Сейчас же шла, смотрела по сторонам и еле сдерживалась, чтобы не приложить пальцы левой руки ко лбу, как всегда делал Харви при входе в храм. Отец-Защитник покровительствует людям, а не вержам, но пусть знает, что Ирр в него верит и ждет поддержки.

Аллея довольно быстро закончилась, приведя их к центру пещеры, где стояли два каменных трона со знаками Отца-Защитника и всех трех Дев. И глядя на это, Ирр верила в слова Харви, что основатель Эбердинга любил всего одну женщину, пусть и разностороннюю. Не стояли же другие две, когда он вел приемы?

Димас все толкал и толкал ее вперед, пока не довел до центра, где уже ждал “деревянный” и десятки вооруженных членов Братства.

И Харви. Ему связали руки за спиной и поставили на колени, а рядом застыли двое охранников с револьверами. Один — грисской работы, очень похож на “Вильгельма”. Хавьер как-то показывал его Ирр, обмолвился, что это трофей, и дал немного пострелять. Холодный и излучающий нечто злое револьвер оттягивал ей руку и дважды дал осечку, тогда Харви пошутил, что “Вильгельм” не любит шума, он готов работать только ради крови ньольских ублюдков.

— Мы решили, что тебе нужен стимул, — страж подошел ближе, обдав Ирр запахом смолы и взял ее за подбородок. — Я хочу, чтобы ты заменила мое проклятие. Или вовсе убрала его.

Весь песок на его весах был черным, крупиц белого оказалось так мало, что хватило бы пальцев на одной руке, чтобы их пересчитать. На что надеялся? Такого пропащего вержа не спасли бы и десяток королев.

— А после ты одаришь самых верных моих сторонников, но проклятия выдашь щадящие. Иначе твоему мужу придется худо.

Нож одного из охранников тут же оказался у горла Харви, провел по нему, рассекая кожу, будто кровь сделает королеву вержей более сговорчивой. Димас тут же тряхнул Ирр, точно как в детстве.

— Верните магию, — тихо попросила она. Цветы отбили ей обоняние, от непривычно яркого света слезились глаза, но острый слух никуда не делся, и сейчас Ирр отчетливо слышала, как быстро и рвано бьется сердце Харви. Не так, как бывало с ним раньше. Еще он постоянно молчал и не попытался воспользоваться своей силой, хотя охранник держал его за шиворот и прикасался к шее.

— Долг королевы — каждому выдать то, чего он заслуживает, — страж подал знак, и с ее ноги и рук сняли веревку, напитанную раствором серебра и костей чужих. Часть смеси все равно осталась на коже, отчего магия вернулась не полностью, но Ирр все равно почувствовала себя живой и сильной, пускай ошейник до сих пор не давал ей возможности сменить облик.

— То, что ему отмерено, — поправила она стража и повернулась к Димасу.

Плотная фигура младшего Вега поплыла, сузилась. Черты его лица стали мельче, глаза изменили разрез, а губы стали пухлыми. На груди же вздулись два бугорка, совсем не подходящие мужчине. Далее его пиджак и брюки вспороли крылья и хвост, окончательно довершив облик нового вержа. Димас так часто болтал о шлюхах, что ему наверняка понравится жить с даром соблазнять мужчин и страдать от проклятия, убивающего, если мужского внимания не получаешь.

— Тварь! — вскрикнул он и попытался схватить Ирр, но застыл с поднятой рукой, не в силах обидеть свою королеву.

Страж испугался, отшатнулся и попытался сбежать, слишком поздно заметив, что его ноги уже превратились в стебель дерева и взрывают каменный пол сотнями корней. Стоявшие рядом с ним доны хотели броситься на Ирр, точнее, осы на их шеях подталкивали сделать все, но спасти своего бывшего Мастера корней, и точно также деревенели и теряли человеческий облик. А магия все текла и текла в тело Ирр, ее здесь было слишком много, отчего королеве больше не нужно было касаться подданных, чтобы выдавать им отмеренное.

Охранник замахнулся, вонзил нож в грудь Харви и завопил:

— Верни их! Верни! Иначе я выну нож — и он не жилец!

Но Ирр покачала головой: своего Харви она бы узнала в любом состоянии, а этого ей было не жаль. Кровь все равно сочилась из-под лезвия, на непонимающем лице постепенно проступил свинной пятак и щетина, тело стало раздаваться вширь, затем резко сузилось, усохло, вместо рук у него появились громадные складывающиеся костяные клинки, лицо тоже переплавилось, укрылось под костяным щитком с тонкой прорезью для глаз.

Роза была права, когда говорила, что мимы в своем истинном облике выглядят пугающе. А как только магия вернулась к Ирр, Армандо лишился даров, но если первый значения не имел, то потея второго, который по плану Мастера корней должен был спасти лже-Хавьера от смерти, если им решат шантажировать королеву, стала фатальной.

Он выпросил спасение у королевы и умер, когда королеву предал — чем не возмездие от Девы Карающей?

Хорошо одетый и подстриженный Ник казался копией своего отца: тот же суровый взгляд, те же резкие движения и даже легкая седина на висках будто взята у старшего Медины. Из облика истинного дона выбивались только тонкие наручники, снимать которые Кроу запретил.

Сам глава особого управления уже наводил порядок на руинах министерства, зато выделил Хавьеру столько людей, сколько смог. И вдвое больше собрали по полицейским участкам Первой и Второй линии, в результате, если посчитать и вержей-добровольцев, тоже решивших поучаствовать в спасении королевы, получилась небольшая армия.

Хавьер держался в стороне от руководства операцией, предоставив это свогору Сантосу командиру штурмового отряда особого управления. Усатый хмурый свогор если и растерялся, заметив хвостатых и рогатых рекрутов, то быстро взял себя в руки и грамотно разбил всех на отряды.

Точного места, где могут прятать королеву, не знал даже Медина, но предложил начать поиски с Сердца Эбердинга. Будь здесь дядюшка Сальвадор, снова бы орал и топал ногами, что Хавьер ничего не учил и не хотел слушать, поэтому и знает сейчас так мало о нижнем Эбердинге, но правда заключалась в том, что многоэтажные катакомбы по площади превосходили все три линии столицы, и ни у кого из ныне живущих не хватало сил и ресурсов, чтобы исследовать всё. Пак Ува со своим письмом здорово помог особому управлению, но и это оказалось каплей вина, по сравнению с бутылью еще неизведанных подземных ходов.

Шли к Сердцу так долго, что Хавьер ненадолго заподозрил Медину в обмане. С него сталось бы завести ненавистных ему пособников нового правительства в тупик или проводить кругами, пока Братство не закончит свои дела с королевой. Но вмешалась Роза: она сняла шаль и пихнула ее в руки Веласкесу, после слишком быстро для обычного человека приблизилась к Хавьеру.