"Бис" для суфлёра (СИ) - "Линадель" - Страница 14

Гермиона осторожно взмахнула кистью, и Грейнджеров накрыл купол, позволяющий сделать разговор конфиденциальным. Гектор, если и удивился владением Гермионы беспалочковыми и невербальными чарами, то никак этого не выдал. Как и Абраксас, изредка поглядывающий в сторону странной парочки.

Гермиона подалась немного вперёд.

— Часть этих денег — наследство отца. Другую часть я заработала в Отделе Тайн Америки. Я начала работать там практически сразу после окончания школы. И не стала продлевать контракт. Мне захотелось сменить обстановку.

— Вот как, — протянул Гектор, явно впечатлённый. — В какой области ты вела исследования?

Гермиона лукаво улыбнулась и склонила голову набок.

— Угадаете?

— Тёмная магия? — предположил Гектор.

— Верно, — кивнула Гермиона. — Исследовала всё, что можно было исследовать: зелья, артефакты, чары.

— То есть, занималась обезвреживанием? — заметно приуныл маг.

— Эм, — замялась ведьма. — Вообще-то нет. Скорее наоборот. Нет, конечно мне приходилось и обезвреживать, но в основном я занималась исследованием и созданием. Но я слышала, что в Британии к этому относятся с бóльшим предубеждением.

Гектор кивнул.

— Так и есть. После того, как был сражён Гриндевальд, Министерство ведёт активную политику против использования тёмной магии.

Их разговор прервал официант, левитирующий заказ. От мороженого цветным туманом распространялся пар, собираясь у глади подноса. После того, как официант удалился, а Гермиона отправила первую ложку мороженного в рот, она ответила:

— Это же ужасно. Многие артефакты и зелья, да даже чары, направлены на защиту волшебников. Я не спорю, что с помощью тёмной магии можно скорее нанести вред, но… Да даже в медицине многие процессы ускоряются за счёт добавления крови!

Гектор послушно кивал, слушая Гермиону. Он попробовал ложечку мороженного зелёного цвета и его глаза стали изумрудными. Девушка тихо хихикнула и тоже попробовала зелёное мороженное.

— Тебе идёт зелёный цвет, — заметил Гектор, указывая на глаза девушки. — Я с тобой полностью согласен. Но, увы, я вынужден проводить за котлами гораздо больше времени из-за запрета Министерства на использование крови в составах зелья.

Гермиона съела ещё немного зелёного мороженного, и Гектор улыбнулся. После того, как его волосы позеленели, ведьма не смогла сдержаться и тоже рассмеялась. Она подумала, что жёлтое мороженное способно исправить ситуацию, но после того, как Гектор отразил её действия, и его волосы стали наполовину жёлтыми, они оба рассмеялись вслух.

— Это очень глупо, — протянула Гермиона, успокаиваясь. — Запрещать то, что имеет потенциальную опасность. Я знала волшебника, который побеждал в дуэлях, не применяя заклинания сложнее третьего курса. А ещё, один сразил горного тролля обычным заклятием левитации.

— Не верю! — воскликнул Гектор.

— Честно! — возмутилась Гермиона. — Он заколдовал дубинку тролля и сбросил ему на голову!

Гектор рассмеялся, представив эту картину.

— Немыслимо!

Доев мороженное и выкрасившись в жёлто-зелёный цвет, Грейнджеры решили отправиться домой. Вопреки ожиданиям Гермионы, Гектор не собирался показывать ей Лютный переулок. Она решила вернуться туда ночью одна, предварительно сменив внешность, и постараться выяснить хоть что-нибудь о Грейбеке.

***

Они оказались в поместье как раз к обеду. Домовики уже накрывали на стол, с восторгом поглядывая на своих хозяев. Гермионе льстило такое внимание с их стороны. В конце концов, теперь они стали частью её семьи — воспринимать домовиков, как слуг, Грейнджер упорно отказывалась.

После плотного обеда Гектор дал ещё одну замечательную лекцию по более сложным зельям.

— Гектор, вы так чудесно рассказываете, у вас определённо талант к преподаванию.

— Возможно, — улыбнулся мужчина, — но мне просто рассказывать об этом тебе. Если бы на твоём месте был кто-то менее сообразительный, ему бы не посчастливилось познакомиться с моим сложным характером. Я довольно темпераментный человек.

Гермиона усмехнулась. Гектор был ни капли не похож на «темпераментного». Но всё же его образ и в остальном мало совпадал с тем, к чему она готовилась. Возможно, с чужими людьми Гектор был закрытым и периодически вспыхивал. Ведьма была рада, что у неё есть возможность узнать своего родственника с разных сторон.

До позднего вечера они варили зелья для св. Мунго в четыре руки. Казалось, что Гектор забывал, что в лаборатории помимо него есть ещё кто-либо. Он что-то бубнил себе под нос и иногда вздрагивал, когда обращал внимание на Гермиону. Впрочем, она тоже уходила в работу с головой, отдавая себя зельям полностью. В этом были как плюсы, так и минусы. Гермиона смогла отвлечься от гнетущих мыслей и воспоминаний, но также и не смогла продумать достойный план вылазки, которая должна была состояться сегодня вечером.

После плотного ужина, Грейнджеры отправились в библиотеку. Гектор практически сразу уснул — как бы он не старался скрыть свои эмоции, Гермиона видела, что всё происходящее всё же его волнует. А Гермиона, прочитав несколько страниц, вложила в книгу закладку, укрыла Гектора и ушла в свою комнату.

Был еще ранний вечер, но на улице уже практически стемнело. Пока Гермиона привела себя в порядок и переоделась в более подходящую для Лютного переулка одежду, стало совсем темно. Небо затянуло тучами, поэтому темнота была густая, практически осязаемая.

Трансгрессировать из поместья девушка не решилась. Накинув мантию невидимку, одолженную у Гарри — прошлого Гарри — на неопределённый срок, она выскользнула на улицу.

Плана, как такового, не было. Ей нужно было незаметно зайти в Лютный и постараться найти Грейбека. Или выяснить о нём хоть что-нибудь.

Лютный практически не поменялся за эти сорок пять лет. Он был именно таким, каким Гермиона его помнила: серым, унылым, опасным. Опасностью веяло ещё от самого входа. Она пробиралась под кожу тоненькими иглами. И чем глубже Гермиона продвигалась, тем отчётливее ощущала это. Большинство лавок Лютного были уже закрыты. Работали единичные магазины, одна аптека и несколько баров, откуда доносились шум и ругань. Находиться здесь было по меньшей мере неприятно.

Вдоль зданий прямо на тротуаре валялись пьяные егеря, которых, судя по всему, вышвыривали прямо из пабов. Единственным признаком жизни в этих телах была тяжело вздымающаяся грудная клетка. Об отсутствии же мозговой активности говорило всё остальное.

Пройдя мимо нескольких баров, Гермиона не наткнулась ни на кого, кого можно было бы опознать, как Фенрира. Заходить внутрь она пока не решилась, оставив это на крайний случай. Она ещё несколько раз прошла мимо валяющихся тел и нашла одно, более-менее осознанное.

Ведьма воровато оглянулась, чтобы убедиться, что на улице нет лишних глаз. Она склонилась к егерю и направила на него палочку:

— Энервейт! — когда мужчина открыл глаза, она сразу же произнесла следующее заклинание: — Легиллеменс!

Погружаться в сознание пьяного волшебника было немного противно. Так же противно, как вляпаться в грязь. Однако ведьма в очередной раз переступила через себя. Она без жалости рылась в его воспоминаниях, стараясь найти хоть какой-то обрывок, хоть какой-то клочок, связанный с Фенриром. Не найдя ничего нужного, она выскользнула из сознания мужчины, откинула его тело обратно на тротуар и пошла на поиски следующей жертвы.

Предрасположенности к ментальной магии у Гермионы не было. Она знала, что таким, как Риддл, Дамблдор и Снейп, не нужна была даже палочка, чтобы скользнуть в сознание жертвы. Они умели читать мысли, устанавливая зрительный контакт с волшебником. И если тот не обладал окклюменцией, это не вызывало никаких трудностей.

Гермионе же пришлось обучаться и легиллименции, и окклюменции. Если бы неподготовленный волшебник погрузился в сознание другого, не выставляя в сознании защитные барьеры, это могло бы закончиться плачевно для обоих. Искусных легиллиментов мало в волшебном мире, потому что без предрасположенности, самостоятельно обучиться ментальной магии довольно трудно, а найти учителя — ещё труднее. Получался такой замкнутый круг. Но Гермионе повезло с учителем. Она умела ставить хороший блок, могла погрузиться в чужое сознание, используя палочку. Однако, сломить сильный блок жертвы или читать мысли без палочки, она не могла.