Разоблаченная (ЛП) - Уайлдер Джасинда - Страница 30

Я жмусь к Логану.

‒ Кажется, нас слышали, ‒ шепчу я.

Он усмехается и сжимает мне руку.

‒ Вообще-то, сладкая, я думаю, слышали тебя.

Я зарделась.

‒ Прости, Логан. Я старалась быть тише.

‒ Не волнуйся, ‒ говорит он, когда мы выходим из здания, и он ведет меня вниз по Сорок пятой к своей машине. ‒ Они достаточно взрослые для этого, или найдут другую работу.

‒ Я не хочу стоить кому-то работы, ‒ произношу я. ‒ Я сама виновата.

‒ Это моя компания и мой конференц-зал. А еще я почти уверен, что слышал тут вчера Бет и Исаака. Либо так, либо они смотрели порно вместо работы.

‒ Ты позволяешь работникам заниматься сексом и смотреть порно на работе?

‒ Черта с два.

Его внедорожник, большая серебряная махина, в которой я однажды была, припаркована в полуквартале отсюда. Это Mercedes-Benz G63 AMG, отмечаю я. Интересно, сколько он стоит ‒ много, полагаю.

‒ Компьютеры и прочая техника, предоставленная компанией, только для работы, и я тщательно слежу за этим. Порно ‒ поставщик вирусов, во-первых, и я не про ЗППП. Что до секса, то пока это тайно и не влияет на рабочий процесс, мне нафиг не уперлось, что они делают и где.

‒ Ты хороший босс, ‒ говорю я, прислоняясь к нему.

‒ Я пытаюсь. В принципе, я помню, какое дерьмо происходило в армии, и делаю с точностью наоборот. – Он смеется, хотя я не совсем поняла шутку. – Это лишь частично правда. В армии я узнал массу полезных навыков, включая, как управлять сплоченной группой людей. Ты даешь им небольшое количество строгих правил, которые нельзя нарушить, а все остальное предоставляешь им. Рабочую обстановку, которую я создал, можно использовать на маленьком пространстве и с небольшим количеством людей, и получить безумно большой объем работы. Я плачу им дохрена денег, сохраняю спокойное и расслабленное настроение, позволяю работать, когда они хотят и в своем собственном темпе, сидя, стоя, лежа, навеселе, неважно, до тех пор, пока высокое качество их работы не изменяется.

‒ Их это, должно быть, вполне устраивает.

‒ Надеюсь, ‒ говорит он, проверяя встречное движение и выходя на проезжую часть. ‒ В этом-то и дело. Я хочу, чтобы они хотели приходить на работу. Я требую долгие сумасшедшие часы, которые обычно влекут за собой сон в офисе во время шестидесятичасовых марафонских сессий, подобных этой, но я плачу тройные сверхурочные и огромные бонусы в конце таких проектов. То, что ты видела, ‒ это вся моя компания, ее суть. У меня есть пара других филиалов в городе, в Лос-Анджелесе и Лондоне, но они полностью самодостаточны и не требуют от меня никакого участия. Развиваются они ‒ развивается и мой бизнес. Все дочерние компании, все филиалы и дополнительные офисы, они управляют всем этим.

‒ Они работают без передышки.

Я даже не пытаюсь следить за поворотами, которые делает Логан по пути домой. Просто наслаждаюсь фактом, что когда он поворачивает, он берет меня за руку и переплетает наши пальцы.

Его рука так естественно лежит в моей, и от этого мое сердце громко стучит.

‒ Ну, да. Шестьдесят часов в неделю ‒ стандартная ставка, чаще бывает восемьдесят или больше. А когда у нас большой проект, вроде этого слияния, мы обычно живем в офисе до завершения, но после берем несколько выходных. Точнее, я даю им несколько дней.

‒ У тебя не бывает выходных?

Он пожимает плечами.

‒ Вообще-то нет. Я не то чтобы трудоголик, но мне нравится моя работа, так что я много работаю. Чаще всего в воскресенье я остаюсь дома.

‒ Как ты развлекаешься?

Он смотрит на меня.

‒ Тренируюсь, Крав-мага, бегаю, смотрю кино.

‒ А подружки нет?

Пожимает плечами, снова смотрит на дорогу.

‒ Нет. Была, какое-то время, но ничего серьезного. Когда она прояснила, что ей нужно либо серьезные отношения, либо двигаться дальше, мы расстались. Полюбовно и честно. Я не хотел привязывать ее к себе или лгать о том, что не хочу чего-то супер серьезного.

‒ Почему ты не хочешь серьезных отношений? ‒ спрашиваю я.

Мы на его улице, я ее знаю. Это длинный, тихий, трехполосный проспект таунхаусов ‒ прекрасных, дорогих и безмятежных, ‒ отделенный маленький мир вдали от суеты центра Манхэттена.

Он вздыхает.

‒ Просто не хотел. Она была отличной девушкой: милой, умной, красивой, с ней было легко проводить время. Но для меня в этом не было ничего долгосрочного. Я не знаю. Понимаешь, у меня нет никакой эмоциональной привязанности. Я просто не хочу связывать себя долгосрочными отношениями, пока действительно не буду уверен в этом. Это нечестно по отношению ко мне, к ней и понятию «мы». Долгосрочные отношения ценны, когда оба человека в них вкладываются. Оба должны быть увлечены, иначе это не сработает. Какое-то время у меня были отношения, сразу как меня выписали из больницы, и я посвятил им всего себя, правильно? Будто растворился в ней. Она трахалась за моей спиной, и, полагаю, я выглядел жалко. Слишком нуждался в ней. Она этого не чувствовала. Через полтора года она порвала со мной благодаря супер-крутой причине: переспала с моим деловым партнером по перепродаже домов и рассказывала мне об этом. Мне еще было хреново из-за того, как получил ранение, знаешь, чувство вины, замешательство и все такое. Я не собираюсь говорить про ПСТР, потому что это не так. Я знаю парней, которые страдают им, и это некрасиво. Я был полным идиотом. Настоящий клинический ПСТР – страшный пиздец.

‒ А теперь?

‒ Теперь я в порядке. Ты никогда полностью не избавишься от кошмаров и случайных воспоминаний, но этого и следует ожидать, видя и делая то дерьмо, которое мы сделали там.

Он ставит большой внедорожник на парковочное место за дверью, выходит и поворачивается, чтобы открыть дверцу для меня.

‒ Когда я сказал, что не имел никаких эмоциональных привязанностей, то немного соврал. Я был привязан, в некотором роде, из-за того, как Линна все закончила. Мне не легко доверять кому-то. Но не это было причиной, почему я не хотел ничего долгосрочного с Билли. С доверием к ней было все в порядке, я просто не чувствовал себя достаточно сильным, чтобы двигаться вместе или строить планы, и, полагаю, именно этого она хотела. Я был не против просто встречаться, веселиться, проводить ночь то тут, то там.

Он открывает переднюю дверь дома, отключает сигнализацию и закрывает дверь за нами. В этот момент его собака Коко ‒ массивный лабрадор шоколадного цвета ‒ сходит с ума, лая как заводная.

‒ Сейчас я выпущу Коко, ладно? Готова?

Я киваю и делаю вдох, усмехаясь в ожидании.

‒ Кажется, более готовой я не буду.