Горное селение (СИ) - Логинов Святослав Владимирович - Страница 28

— Придётся тащить на спине. Тяжело, но справимся.

— А вдруг там, на горных лугах, водятся свои твари, от которых ограда не защитит?

— Это нам и предстоит выяснить. Как только Кудря встанет на ноги, то и пойдём.

— Да я уже…

— Ты уже на одной ноге с тростью скачешь. Это при том, что тебя лучшие на свете знахарки на ноги ставят: матушка Мурава и Пася, дочь самой Пуханы. Но и они говорят, что тебе ещё неделю в походы не ходить. А пока будем сидеть, тише… скажи, кто тише всех сидит?

— Улитки. К известковому ручью спускаться, их там много.

— Вот именно. Будем сидеть тихо, как улитка на склоне.

Никогда прежде Николу сны не снились. Зачем? Подобные глупости никому не нужны. А тут, был в своей лавке и кушал что-то вкусненькое, как вдруг некстати входит поганец Арчен, а сам огромный под потолок. В одной руке чёрные от копоти клещи, а в другой его, Никола, нож, который он за два серебряных шлёндера купил.

— Ну что, — говорит Арчен с усмешкой, — руки я тебе попортил, ноги попортил, а ты всё равно языка не укоротил. Придётся мне самому тебе язык укорачивать!

И лезет раскалёнными щипцами Николу в рот, вытягивает язык, примеряется резать…

Ой, подстава, подстава!.. Ни днём, ни ночью спасения нет!

Легко было говорить, что мы пройдём проклятый лес за три дня. Издали он и впрямь кажется не слишком широкой тёмной полосой, опоясывающей горы. Заснеженные вершины вздымаются над лесом, указуя конец пути. А когда не издали смотреть, а шагать через чащобу, сталкиваясь с её обитателями, лёгкое путешествие сразу становится неподъёмным.

Шестеро беженцев десятый день пробивались через запретный лес.

Первой шла Мурава. Откуда у неё взялось умение замечать опасности, таящиеся впереди, она сама не знала, но раз умение появилось, им надо пользоваться.

На Мураве, Арчене и Кудре было навьючено по охапке заговорённых кольев. Без этой простой, но проверенной временем защиты, путники не пережили бы даже первую ночь. По ночам к хлипкой загородке приходили знакомые и неведомые звери. К утру они исчезали, не позволив рассмотреть себя как следует.

Лишь однажды ночной гость никуда не делся. Ночью за оградкой случился ужасный тарарам, кто-то взрёвывал, верещал на грани визга, шипел и чавкал. Утром оказалось, что возле самой ограды, едва не привалившись к кольям, лежит здоровенная мохнатая туша.

— Он дохлый? — спросила Пася, которая обычно просыпалась раньше всех, и, разумеется, такого зрелища не упустила.

— Нет, — ответил Арчен, мгновенно почуявший мрачную силу пополам с нерассуждающей магией, которые источало чудовище. Он спит, но, если попробовать выйти наружу, он проснётся.

— Это медведь? — спросила Пася.

— Вот ещё. Видишь, у него копыта, как у свиньи. Это чащобный свин.

— А морда, как у медведя.

— Можно подумать, ты много медведей видала.

— Я не видала, мне мама рассказывала, какие они.

С этим уже не поспоришь. Пухана не только знала, но и умела научить.

Между тем свиномедведь поднялся на копыта и шагнул туда, где неопрятной грудой лежало нечто, ещё недавно бывшее живым. По виду оно напоминало брюхоеда, но брюхоед, даже самый маленький, покрыт чешуйчатой бронёй, а этот был как есть голый или совершенно ободранный.

Громко чавкая, свиномедведь принялся пожирать убитого червя. Странники, как зачарованные смотрели на это пиршество.

Зрелище закончилось скверно. Не переставая чавкать, зверь вывалил кучу дерьма. Тяжёлый смрад поплыл по окрестностям. Никакой частокол он этой вони спасти не мог.

Довольно рыгнув свиномедведь шагнул к ограде и повалился на бок, едва не выворотив заговорённые колья. Арчен и Куздря стояли, изготовив оружие, хотя мечами такое чудище явно не удалось бы остановить.

— Он нас видит? — пискнула Пася.

— Нет. Во всяком случае, не обращает внимания.

— А слышит?

— Не знаю.

Пася достала подаренную флейту и запустила в лесную чащу звонкую трель.

Медвежий свин вскочил так резво, что копыта выбили в почве глубокие ямы. Из зловонной глотки вырвался не визг даже, а переливчатая рулада, наподобие той что сыграла Пася. Перед изумлёнными путешественниками мелькнули горящие красные глазки встревоженного чудовища, и всё исчезло.

— Интересно, — задумчиво сказала Пася, протирая флейту, — он помчался на встречу с любимой или на битву с соперником?

— Пасенька, — изумилась Мурава. — Где ты взяла такие слова?

— Ой, тётечка Мурава, ведь это вы вечерами дома сидите, ничего не знаете, а я всюду бегаю и слышу, о чём хозяйки по вечерам меж собой толкуют. Они думают, что раз мне мало лет, то я ничего не понимаю, а я всё понимаю. Я вот что скажу… Лура слушала, о чём мальчишки промеж себя говорят, а я — о чём тётеньки. Мы с Лурой сейчас болтаем, так смешно получается!

— Кончайте болтать, — вмешался Арчен. — Ноги надо уносить, пока наш влюблённый свин не вернулся.

Собирались поспешно, шли торопливо, и так получилось, что к полудню вышли из леса, оказавшись на высокогорных лугах. Лугом это пастбище можно было назвать только с очень большой натяжкой. Пологий склон, усыпанный обломками скал, каменными плитами и просто мелким каменьем, а меж этого горного сора упрямо пробиваются пучки пахучих трав, о каких может только мечтать знахарка из долины. Мурава и Пася то и дело срывали какую-нибудь травинку, растирали между пальцами, нюхали и восторженно ахали.

— Идти надо, — поторапливал Арчен. — Воду найти, разложить палатку, оградой обнести.

— Мы из леса ушли, — сказала Лура. — Лесных тварей здесь нет.

— А какие есть, мы не знаем. Так что, давай поосторожнее.

Первым здешних обитателей заметил Куздря. Незнакомые животные, слегка похожие на лошадь, отчасти на баранов, удивительно быстро двигались по ноголомному склону.

— А ведь это мясо, — произнёс Арчен, вспомнив баранов дяди Осса.

— Может быть, и мясо, — с сомнением произнесла Мурава, — только побегать за таким мясом придётся много.

Обсуждать возможность охоты было некогда. Сначала пришлось выбрать местечко, поросшее неядовитой и неколючей травой, разбить палатку, поставить непременный частокол, запастись в ближайшем снежнике чистым хотя и жёстким фирном… В общем, обустроить жизнь.

Утром Арчен поднялся, едва вершины озарил жемчужный свет. Внизу в долине плотным слоем лежала тьма, а здесь было светло, но по-зимнему холодно.

Арчен искал, где остановилось на ночёвку дикое стадо. Не бегает же оно сутки напролёт? В конце концов, он их нашёл, но оказалось, что животные не спят. Они стояли, сбившись в кучу, а по краям стада, словно колья вокруг палатки располагались бессонные сторожа.

Арчен согнулся и притворился беспечно спящим животным. Совсем беспечным быть не получалось, мешала мысль, что недаром звери сбиваются в стадо и выставляют сторожей. Кто-то здесь охотится за ними, а значит, может напасть и на человека.

Впрочем, такая тревога пробивалась и сквозь сон всего стада и потому не привлекала внимания охранников. Арчен сумел подобраться вплотную. Он не знал, какое оружие используют охотники, да и не было у него никакого оружие, кроме ножа и кривого махайра. Но, когда нет другого оружия, пользуемся тем, что есть. Арчен распрямился словно пружина выкованная Ирганом, и в прыжке перерубил караульному тонкую шейку.

Раздался громкий треск, брызнули искры. Арчена швырнуло на землю, неестественно вывернув руки и ноги. Это его и спасло. Будь иначе, он бы получил ещё несколько ударов, и уже не сумел бы подняться.

Легконогие звери скакали, лишь изредка ударяя копытцами по известковым плитам, и от каждого касания летели снопы искр. Арчену чудилось, что табун летит по воздуху, несомый молниями, бьющими из копыт. Арчен попытался подняться и не смог. Руки и ноги скрутило судорогой, даже живот словно в узел завязало. Выручила мысль, что кого-то милые убийцы боятся. Хрустя всеми конечностями, Арчен поднялся. Бросать добычу, доставшуюся так трудно, он не желал. Туша по-прежнему стреляла искрами, но Арчен сумел ухватить обезглавленного зверя за копыто и так потащил к лагерю, с трудом переступая непослушными ногами. Его заметили издали, Пася выскочила навстречу, ухватила другую ногу, ойкнула, получив удар от уже мёртвого животного. Мгновенно всё поняла, сорвала с головы платок и уже через платок ухватила копыто. Дело пошло быстрее, хотя Пасю и от земли не сразу увидишь. Мурава, конечно, Арчену за самоуправство выговорила, а потом принялась добычу разделывать. Мясо искрило и громко трещало под ножом, но познакомившись с печушей, стало на редкость вкусным.