Все друзья делают это (СИ) - Ручей Наталья - Страница 36

— Ага. Есть, — добавил Никита, доел последний кусок шашлыка и вернул свободный шампур студентам. Сев на бревне свободней, он бросил взгляд за угол дома. — Хорошо, что они ушли.

— Почему? Ты же говорил, что вежливый и воспитанный мальчик, — поддела лучшего друга. — А сам мало того, что сбежал от гостей, так и радуешься тому, что тебя не нашли.

— Это потому, что я знал, с кем сбегать и мне сейчас хорошо.

Никита отвлекся на телефонный звонок и, к счастью, пропустил мою реакцию на свой комплимент. Н-да, годы-вода… Раньше все его слова на эту тему я пропускала мимо ушей, а сейчас…

Сейчас многое изменилось, наверное, и мои уши тоже. Они отказывались сделать вид, что обзавелись серной пробкой и даже оттенки мужского голоса подхватывали, докладывая мне: уловили искренность и довольство, да-да, именно так, не ослышалась!

Никита не хотел отвечать на звонок, но, видимо, разговор был действительно важным. Поднявшись, он отошел метров на десять и встал вполоборота: не мешая мне отдыхать дальше и болтать со студентами, и в то же время не упуская меня из вида. Студенты довольно успешно болтали между собой, радуясь, что теперь они точно кого-то спасут, потому что в богатом доме неожиданно оказались добрые люди, надо же так бывает… не вся та сволочь, что на колесах и при деньгах… возможно, доброта вообще безгранична, к примеру, здесь нет преград, забор не такой, как у всех, значит, душа открыта, скрывать нечего, и такие люди просто заслуживают, чтобы…

Студенты перешли на шепот. Заметив их озадаченные взгляды, улыбнулась и подмигнула, давая понять, что мне не слышно, пусть не переживают так. А то у девочки на лбу даже испарина появилась от каких-то мучительных размышлений.

Студенты переглянулись и зашептались еще усердней, а я, не таясь, уставилась на Никиту.

Я видела его тысячи, сотни тысяч раз, возможно даже и миллион — за столько-то лет! Он был в разных позах, одеждах и настроении. Иногда я заставала его в моменты, когда выходили наружу его восточные корни, и он вспыхивал, как огонь, становясь беспрекословным, упертым.

Я никогда не боялась, что он заденет, хоть как-то обидит меня. Я подходила к нему, обнимала со спины и ждала, когда он успокоится. Когда его дыхание становилось медленным и расслабленным, я понимала что все, отпустило.

На наших отношениях это не сказывалось, потому что я была не виновником, а всего лишь свидетелем этих вспышек. И я была свидетелем его отношений с другими девушками.

— Я… наблюдаю. — сказала однажды я — А я живу, — ответил на это Никита.

Он прав.

Но только сейчас я поняла, насколько он прав, и что я была сторонним наблюдателем того, как ярко, насыщенно он живет. А сама тоже могла, но опасалась так жить.

Возможно, потому и зацепилась мыслями и чувствами за Филиппа. Да, видный парень — я отметила это сразу. Да, меня, бесспорно, тянуло к нему, как железо к магниту. И эти знаки — то, что мне всегда становилось жарко перед его появлением…

Но мне и сейчас жарко так, что хоть от костра убегай!

Кстати, может, попросить Никиту бревно оттянуть? Да нет, он хмурится, видно, что разговор напряженный — попрошу-ка студентов!

— Аня? — услышала рядом с собой голос Филиппа.

Не доверяя своим ушам, провернула голову и недоуменно уставилась на него. Перевела ошарашенный взгляд на огонь. Снова взглянула на Филиппа — да, действительно он, никуда не ушел, и так смотрит…

Вновь повернулась к костру. Почувствовав, что кто-то сел рядом и понимая, кто именно — бросила взгляд на Никиту. Не закончив разговор, он убрал телефон от уха и уверенно двинулся в нашу сторону.

— Давай прогуляемся? — предложил Филипп, не обращая внимания на явное недовольство младшего брата.

И он сделал то, что когда-то так часто мне снилось — протянул ладонь и улыбнулся.

Улыбнулся так же, как пять лет назад, когда мое сердце впервые остановилось из- за него.

И если бы я увидела эту улыбку вчера…

Я замерла.

Удивленно моргнула.

Прикоснулась к ладони Филиппа.

Скользнула по ней своим пальцем.

И облегченно выдохнула, когда поняла, что пять лет неразделенной любви меня отпустили!

Несмотря на знаки, которые сработали даже сейчас, несмотря на то, что предмет моих девичьих грез так близко, что я могу дотронуться до него, более того — он не против и сам это предлагает!

Я улыбнулась.

А потом рассмеялась — беззаботно, весело и свободно, ощущая, как со скрипом где-то внутри меня, подозреваю, что в области сердца разжимаются тиски заржавевших чувств.

— Филипп, — подошедший Никита встал так, чтобы загородить мне обзор и окинул старшего брата недовольным взглядом, — ты компанией не ошибся?

Попыталась его отодвинуть — куда там. Сделал вид, что не заметил моей попытки. Попыталась выглянуть из-за него — он деловито сел поперек бревна, прямо передо мной.

— Фух, — прижалась к его напряженной спине, а потом провела одним пальчиком от его шеи к поясу брюк и ремню, чувствуя, как мужская спина расслабляется.

— Я думал, что ты усвоил, — усмехнулся Филипп, — то, что другим может казаться ошибкой, на самом деле один из пунктов моей успешной стратегии.

Не знаю, то ли спокойный, скорее даже безразличный голос старшего брата, то ли суть его слов заставили Никиту напрячься. И я вновь провела по его спине — теперь уже не одним пальцем, а всей ладонью.

— Плечи, — обронил мой друг, а когда понял, что я медлю, повернул ко мне голову и подсказал: — Мне нравится, как ты ко мне прикасаешься, но помассируй, пожалуйста, не спину, а плечи.

И отвернулся, продолжая поединок взглядов, который проходил, можно сказать, у меня под носом, но без единой возможности посмотреть!

Хотела чуть-чуть его отодвинуть, но он перехватил мои ладони, поднял их вверх, уверенным жестом положил на свои ключицы и доверчиво склонил голову набок.

— И как это понимать? — пропыхтела позади него возмущенным ежиком.

— Согласен. Тоже пребываю в крайней степени недоумении, — совершенно неожиданно поддержал мои возмущения и Филипп.

Никита проигнорировал реплику брата, а ко мне развернулся в пол-оборота и лукаво сверкнул глазами:

— Ты сама выбрала меня своим Повелителем.

И опять отвернулся, как будто вопрос улажен и мы все решили, и главное будучи уверенным, что теперь я послушаюсь!

Вертелась у меня фраза на языке, что никого я не выбирала! Это он просил называть себя Повелителем! И если вчера это было уместно, смешно и забавно, то сегодня…

Единственное, что осталось сегодня — это значение слова.

И нет у меня объяснения, почему вопреки вчерашним угрозам я не стала его душить при первой возможности.

Быть может, виной тому его напряженное ожидание, которое я практически осязала. Быть может, сыграло роль затянувшееся молчание Филиппа. А может быть, и скорее всего, дело именно в том, что мне хотелось прикоснуться к этому самоуверенному мужчине, ждал этих прикосновений, и не просто доверился мне, а поверил.

Поверил, что я это сделаю.

Прикоснусь к нему. Так. При человеке, к которому безуспешно пыталась приблизиться целых пять лет, и который наконец-то шагнул ко мне.

Осторожно погладила ключицы Никиты. Помедлила. Я понимала, что если сделаю, как он просит, это будет не просто массаж, вернее, совсем не массаж. А мой шаг от другого мужчины — к нему.

И когда мои пальцы принялись разминать сильные плечи, я услышала резкий выдох Никиты и поняла — затаил дыхание, ждал! И легко различила едкую усмешку в голосе другого мужчины, который, поднявшись с бревна, обронил:

— Так я и думал: женщины способы принять, потерпеть, приспособиться к тому, кто удобней и ближе, но не любить!

Дышать стало трудно — жадно хватая ртом воздух, наткнулась на взгляд чайных глаз, и поняла, что не легче. Жжет… першит… обжигает от этого льда…

Он знал. Откуда-то знал, что все эти годы… И теперь насмехался! И, пожалуй, имел полное право, вот только…

Когда ржавые доспехи пали, освободив мое сердце, я вкусила глоток воли и радости. А когда рассыпались в прах, и когда сердце и душа нараспашку… Невыносимо обидно, стыдно и больно даже от взгляда.