Двое папочек для дочки (СИ) - Белильщикова Елена - Страница 17

— Алекс забыл в машине ключ зажигания. — Голос Дэма охрип. — И я потянулся к нему, сам не понимая, что делаю. Я завел машину, не обратив внимания, что они стояла на возвышении. Что еще немного, и она скатится под горку и наберет скорость. Я не мог догадаться об этом, когда заводил этот чертов мотор, и не думал, что могу не успеть вовремя нажать на тормоза…

Дэм вспомнил все так ярко, словно это было вчера. Словно ему снова десять, и он за рулем огромной неуправляемой машины, которая ревет и вздрагивает под ногами, еще не тронувшись с места…

Музыка из общежития звучала все громче. Алекс не услышал звука мотора. Зато Ксана, движимая каким — то звериным чутьем, оглянулась и все поняла. Сестра почти взлетела в машину, распахнув пассажирскую дверцу. Успела… Но машина тем временем покатилась под горку. Сначала плавно, потом набирая скорость. Дэм зажмурился, сжимая кулаки. Не желая вспоминать, как Ксана попыталась отпихнуть, затормозить, но вместо этого его нога поползла вниз и нажала на газ. Сестра тогда ухватилась за руль и попыталась остановить этот неконтролируемый процесс, но все пошло не так. Слишком быстро, слишком… неправильно. Машина не останавливалась, хотя сестра и жала на тормоз, и крутила руль. Но вместо того, чтобы остановиться, они слетели с дороги. Последнее, что он увидел — дерево впереди, прямо по центру… они были обречены. Дэм, взрослый человек, понимал это сейчас. Но не тогда!

— Возможно, опытный водитель затормозил бы, или увернулся от дерева, но не шестнадцатилетняя девочка, которая еле удерживала руль в руках. — Замороженным, пугающе равнодушным тоном продолжил Дэм, а я вздрогнула.

— Ксана только успела отпихнуть меня подальше и накрыть своим телом. Потом был страшный визг металла и дерева, осколки стекла, всюду. И была кровь. Слишком много крови. А что я? Позже, взрослые сказали, что случилось чудо. Магия… — Дэм нехорошо усмехнулся, и я сглотнула, вдруг вспомнив свой выпускной. Лекса за рулем, и моего одноклассника, не справившегося с тормозами. Въехавшего в бок его дорогого красного феррари, с водительской стороны. Словно наяву услышала стон боли, сорвавшийся с губ Лекса. И мое прикосновение к его руке… я помнила, как сильно хотела забрать боль Лекса себе. Исцелить его. И у меня получилось. Зря Дэм смеялся. Я верила в чудо…

— На мне не было ни единой царапины. — Тем временем, продолжил Дэм. — Только шок. Только ужас. Только лютая ненависть к машинам после… Будто не я сам, а именно этот железный зверь убил мою сестру. Именно поэтому, я так неадекватно отреагировал сегодня на ту попытку наезда. На той темной улице, я словно стал ею, Ксаной, когда услышал зловещий шорох шин. Когда увидел безжалостный свет фар, направленный на тебя. И за секунду преодолел расстояние и попытался спасти, оттолкнуть тебя, накрыть собой. Я думал, умру в тот момент, честно. Я забыл, какой сегодня день и сколько мне лет. Изломы времени сделали свой виток, и я словно вернулся в прошлое. Я бы отдал за тебя жизнь, Элли. — Дэм резко провел ладонью по глазам, и я поняла, что он хочет скрыть слезы. Мне захотелось прижаться к нему, как тогда, когда он открыл мне свои шрамы, но в этот раз все было иначе. Слишком резко, остро, как будто Дэм резал правдой — как бутылочным стеклом руки. Дэм отвернулся, словно невзначай, не желая показывать свою слабость. Он и так слишком сильно открылся мне.

— А что было потом? — Мне не хотелось слышать продолжение. Но я не могла отмахнуться от него и его исповеди.

— Я не знаю. Я отключился. А Алекс потом рассказывал, что друзья его отвезли домой, чтобы отвести подозрение от него. Типа он не при делах совсем, типа его не было в нами в тот день. Ксане уже не помочь… Ее и сделали виноватой. Фишка Алекса прокатила. На место происшествия приехала «скорая» и обнаружила молодую девушку за рулем и маленького мальчика. Официальной легендой стало то, что Ксана одна поехала на дискотеку, тайком, и взяла меня с собой, но не справилась с управлением…

— Какой кошмар! — Горячо прошептала я. Краска бросилась мне в лицо. — Почему Алекс не сказал правду?! А ты? Почему ты молчал?

— А я молчал полтора года. — Нехорошо усмехнулся Дэм. — Не говорил вообще ни слова. Меня таскали к психологам, психиатрам… Ничего не помогало. А потом, когда я заговорил, прошло слишком много времени. И все это не имело никакого смысла. Кроме того, мне бы не поверили. Сказали бы, что выдумываю, наговариваю на брата. После того случая, папа сломался. Он очень любил Ксану. Иногда мне казалось, что после той измены, мама ничего для него не значит, в отличие от Ксаны. Он боготворил свою дочь, видя в ней отражение той Марии, которую любил в счастливые годы брака. Когда и мама в то время еще любила его… Но я снова все разрушил. Чертово отродье второй раз сломало жизни всей нашей семьи. И в чем-то отец прав. Ведь технически Ксана погибла из-за меня…

Воспоминания о том дне прервались внезапно — я устало закрыла глаза, стараясь не думать о настоящем. О адвокате, о Веронике, о Алексе с флешкой и документами Дэма в руках… С тихим, нежным, таким родным голосом Дэма из воспоминаний я уснула. Вернее, провалилась, как Алиса в кроличью нору, в свой первый и последний кошмар. Он не был похож на остальных своих собратьев. Если остальные плохие сны проходили, как дуновение ветра, то этот кошмар запускал свои липкие склизкие руки, обнимая мое тело. Он обвивал грудь, не давая даже вздохнуть. Я могла только хрипеть и вырываться, но кошмар так просто не пускает своих жертв. Я до сих пор чувствую его зеленые дрожащие, как кисель, лапы на каждом миллиметре моей кожи.

Сегодня ночью мне приснился сон…

Я видела сон… бесконечный и вязкий. А во сне — пустынную дорогу. Редкие желтые фонари на обочине. Одну из трасс, похожую на остальные, как близнец. Оглядываюсь и натыкаюсь глазами на лесополосу по бокам дороги. Длинную. Бесконечную, как трасса. А над головой у меня — лишь пасмурное беззвёздное небо. Я опускаю взгляд, глядя на серо чёрный асфальт с белой разметкой.

— Где все машины? — Вслух спрашиваю я, но в ответ слышу лишь завывания ветра. Идет дождь. Сначала мелкий, он накрапывает потихоньку. Я чувствую его на своих волосах. Дождь стекает по щекам, словно слезы. Но мне не холодно. Я, наверное, кого-то жду, стоя посреди пустынной дороги. Невесомая. Бесплотная. Будто призрак…

Навстречу мне едет машина. Это большегруз, шумный и неуклюжий, похожий на жука. Он светит габаритными огнями прямо в лицо. Я не боюсь, что меня собьют. Меня нет. Я ничто. Я — пустота…

Жмурюсь, когда свет от фар слепит глаза. На дороге снова никого. Но вдруг, напротив меня появляется до боли знакомая фигура. Это Дэм. Он стоит вдалеке и смотрит мне в глаза. Но молчит. Я кричу, зову его, от крика срываю голос. Но он не слышит. Все так же стоит, как вкопанный, всматриваясь в мою прозрачную фигуру, как и я — в его. Я делаю шаг к нему, еще один. Мои ноги словно налиты свинцом… Все четче очертания фигуры, взъерошенные светлые волосы, и по контрасту — черные джинсы и черная рубашка. По его напряженному лицу стекают капли дождя. Я подхожу ближе… вижу его отчаянно сжатые кулаки. А он по-прежнему смотрит сквозь меня…

Я кричу, зову его изо всех сил, но с губ не срывается ни звука. Его глаза стекленеют, когда я подхожу ближе. Словно с каждым моим шагом он превращается в пластикового манекена.

С неба срывается молния, преграждая мне путь. Не давая дотронуться до Дэма. Он больше не шевелится. Не дышит…. Молния бьет в асфальт, что раскалывается между нами, зияя трещиной. Трещина начинает расползаться. Дождь усиливается, становясь ливнем. Я падаю на колени, заглядывая в провал трещины. И вижу там лишь темноту. Пустоту. Открытую могилу. Куда сейчас медленно падает Дэм.