Белые львы (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 78

====== 33. ФЛОРЕНТИЙСКИЕ ПРИЗРАКИ ======

ГЛАВА 33. ФЛОРЕНТИЙСКИЕ ПРИЗРАКИ Аэропорт Перетола, Флоренция, апрель 2008 года Около полуночи Йен быстро шагал по вип-зоне флорентийского аэропорта. Он чувствовал себя таким уставшим, словно несколько часов таскал кирпичи, а не находился в комфортабельном личном самолете. После скандала с пилотами бизнес-джет два часа кружил над Сицилией, вырабатывая топливо. Его набрали с расчетом на трансатлантический перелет, и садиться с полными баками было опасно. Все это время пилоты по требованию Йена пытались получить разрешение на изменение полетного плана. Обычно это занимало считанные минуты. Но только не в Италии. Наземные службы то наотрез отказывались давать разрешение на изменение курса, то говорили, что разрешение согласовывается и вот-вот будет получено, и это «вот-вот» тянулось около часа. Наконец, заявили, что разрешение на полет во Флоренцию получено, но флорентийский аэропорт отказывается принимать самолет, потому что требуется разрешение «директора по полетам», а у директора сейчас встреча с представителями профсоюза авиадиспетчеров, угрожающими забастовкой, и оперативными вопросами занимается его заместитель, который ушел на обед… Йен мысленно пожелал «директору по полетам» и профсоюзным боссам поубивать друг друга на этой встрече, а заместителю директора – подавиться спагетти, пиццой или что там у него было на обед.

В итоге самолет снова сел в Палермо, и там Йен уже сам подключился к решению вопроса. Вопрос удалось решить по итальянским меркам быстро, всего за три с половиной часа требований, препирательств, угроз. После чего бизнес-джет снова пошел на рулёжку. В иллюминатор Йен видел, что взлетная полоса свободна, но диспетчер отказывался разрешать взлет «из-за плотного воздушного движения» над Сицилией.

- Какое к черту воздушное движение! – заорал Йен. – За двадцать минут сел один самолет и ни один не взлетел! Ебать, что здесь вообще творится??

- Здесь база НАТО, сэр, – невозмутимо заметил второй пилот. – Сигонелла. Поэтому небо время от времени закрывают для коммерческих рейсов.

– Какого хрена?? Здесь что, война идет??? – разъяренно вопросил Йен. – Вопрос не к нам, сэр, – пожал плечами пилот. Йену страшно захотелось, чтобы самолеты НАТО разнесли к чертям всю Италию с ее бардаком, и чтобы сразу после этого само НАТО тоже провалилось ко всем чертям. Самолет взлетел только через час. Излишне говорить, что и посадку во Флоренции дали не сразу. Уже на подлете диспетчеры сообщили, что полоса занята и необходимо как минимум двадцать минут кружить в воздухе. Эти двадцать минут превратились в 45. Когда Йен, наконец, выбрался из самолета, он был вымотан и разъярен. И еходил с ума от тревоги за Сашу. Он звонил Саше раз тридцать, но тот не брал трубку. Почему? Йен перед взлетом получил сообщение, что Мурзин уже приземлился во Флоренции. И если прежде Йен был уверен, что Мурзин не причинит вреда Саше, то теперь его уже не просто снедала тревога, но обуял страх. Йену были известны кое-какие подробности биографии Мурзина. И он знал, что этот человек обычно держит себя в руках, но в редкие моменты ярости способен на убийство. Йен боялся, что сейчас именно такой момент. И он почти бежал через аэропорт, чтобы быстрее сесть в ожидавшую его машину и мчаться во Флоренцию. Ему уже сообщили, что Саша находится в квартире, расположенной в центре города и фактически принадлежащей Мурзину. Нужно было как можно скорее туда добраться, чтобы… Чтобы… Йен и сам не знал, что именно предпримет. Он даже не понимал, как попасть в квартиру, которая наверняка охраняется людьми Мурзина. Но он был готов встретиться с Мурзиным лицом к лицу. И тут… Йен остановился как вкопанный. Навстречу ему по вип-залу аэропорта шел Мурзин. *** Флоренция, апрель 2008 года Прежде Саша воспринял бы случившееся как катастрофу. Но сейчас он не чувствовал ничего. Только холодное спокойствие. Мозг фиксировал происходящее, но внутри не было никаких чувств. И никаких мыслей. Он слышал звонок в дверь, мужские голоса, недовольный голос Джульетты. Что-то происходило. Но ему не было до этого дела. Старший от него отказался. Поэтому надо было уходить из этой квартиры. Уходить… Куда? Саша не знал. Во всем мире его теперь ждали только три человека: Йен, Гор, Эм… Трое. Но это же совсем немало. К Йену он не хотел обращаться. Не хотел приходить побитой шлюхой. Гор?.. Гор его, конечно, примет. Но он не может жить у Гора до бесконечности. Эм… Эм, наверное, теперь побоится даже близко подойти к нему. Что ж, если так, то его можно понять. Саша тяжело поднялся с колен, на которых он продолжал стоять с того момента, как за Старшим захлопнулась дверь. Тело болело. Скорее всего будут синяки. Ну и что? Ребра и кости вроде бы целы, это главное. Саша стянул с себя сбрую и долго стоял под душем, смывая липкий пот и сперму. Холодная вода была приятной. Но он знал, что время ограничено. Он вышел в коридор, из одежды на нем были лишь плавки. В коридоре стояли два охранника, которые уставились на него. Один из охранников был русским, другой – итальянцем. Но оба они – смуглые, черноволосые, мрачные, казались Саше близнецами. Он был морально готов, что его сейчас прямо в одних трусах вышвырнут на улицу. И ему не было страшно. Но итальянский охранник обратился к нему с неожиданно смущенным видом. – Сэр, приходила полиция, – сказал он на довольно сносном английском. – Ее вызвал… сеньор Нуцци. – Нуцци? – недоуменно переспросил Саша. – Эммануэле Нуцци, – мрачно произнес русский охранник. И продолжил по-английски, видимо, чтобы его понимал итальянец: – Местные парни предварительно уладили вопрос с полицией. Но, возможно, потребуется ваше свидетельство о том, что с вами ничего плохого не делали. Саша нахмурился. – Что с Эммануэле? – спросил он. – Мы его просто выставили за дверь, как приказал босс. Джульетта уже ушла. Она тоже заявила, что здесь ничего не происходило, и что этого парня вообще не впускали в квартиру. Должно быть, Мурзин совсем неплохо платил этой домработнице, раз она решилась лжесвидетельствовать. – И? – Саша вопросительно поднял брови. – Мне тоже уйти? Если я правильно понимаю, у вас больше нет приказа меня сопровождать. – Сэр, – вновь заговорил итальянец. – Приказа сопровождать вас никто не отменял. Все остается в силе… На данный момент. – Вы нас тоже поймите, – русский охранник заговорил на родном языке и почему-то понизил голос. – Да, шеф приказал вам убираться. Но у нас нет приказа снять охрану. Саша пожал плечами и тяжело вздохнул. – Но это же не моя проблема, – сказал он. – Созвонитесь с… вашим шефом. Или кем-то еще. Пусть отдадут вам приказ. Я больше никто. Мне не нужна охрана. – Мы звонили, – русский охранник перешел уже на шепот. – Но босс послал нас нахуй, вообще не стал слушать. – Так что вы от меня хотите? – потеряв терпение, спросил Саша. – Я готов уйти сию минуту! – Нет, – поспешно сказал русский охранник, снова переходя на английский. – Не уходите. Так будет лучше. Мы обязаны вас сопровождать, пока не отменен приказ. Лучше оставайтесь в квартире. Уже ночь. Если вы уйдете, это создаст нам проблемы. Саша молчал. – Войдите в наше положение, – продолжал телохранитель. – У нас же как в армии. Мы выполняем приказы. Оставайтесь здесь на ночь, никто вас не выгонит. Это я вам гарантирую. А утром мы постараемся всё выяснить. Нам тоже эта нервотрепка не нужна. – Хорошо, – кивнул Саша. – Хорошо. Я… не уйду. Только хочу прогуляться. Я… я должен найти Эма… Нуцци. – С ним все в порядке, он околачивается рядом, на улице, – выпалил итальянец. Саша вернулся в комнату, включил телефон и торопливо набрал номер: – Ал! Ал! Ты как? Я вызывал полицию! Эти козлы ничего не захотели проверять! Они тут все продажные, купленные. Ты жив? Что он сделал с тобой? Я рядом, я на улице! Он тебя избил? Ал! Ты в порядке? Ал! – Эм тараторил, переходя с итальянского на русский и обратно, да еще, кажется, умудряясь вставлять какие-то грузинские словечки – так, в всяком случае, казалось Саше. – Все в порядке, – громко и четко произнес Саша, потому что иначе заткнуть фонтан итальянско-грузинского красноречия было невозможно. – Сейчас я спущусь. Телефонное эхо донесло до него властные, жесткие интонации, и Саша вздрогнул, как будто говорил не он, а кто-то другой. Он принялся одеваться. Но это не значило, что кое-как. Снова сказался опыт работы в «фирме». Порой на Сашу приходили заказы, когда машина с клиентом уже стояла у подъезда. Времени на сборы не было, однако мальчик из «фирмы» должен был выглядеть безупречно. И Саша научился одеваться и прихорашиваться с армейской скоростью. Это было для него все равно что собрать автомат Калашникова для солдата. «Что ж, раз я блядь, то и оденусь как блядь», – промелькнуло в голове мстительное.