Зеркало Горгоны (СИ) - "Omega-in-exile" - Страница 13

— Выбирай, Том, — донеслось насмешливое с дивана.

В лице Тома что-то неуловимо изменилась, и Элен вдруг осознала, что сейчас, вот в эту самую секунду она теряет контроль над мужем. На самого мужа ей было плевать, но контроль, полный контроль над ним был несущей конструкцией ее власти. И если эта конструкция разрушится, то и все грандиозное здание неизбежно пойдет трещинами.

— Идем! — почти крикнула она, схватив мужа за руку.

У Тома на лице появилось испуганное, плачущее выражение ребенка, которого злая ведьма хочет уволочь в лес и там сварить заживо в котле. Он буквально прирос к месту и с неожиданной силой выдернул руку из железной хватки Элен.

— Да не обращай ты на нее внимания, — донеслось с дивана. — Может, она тебе еще деньги на завтраки выдает?

Элен, едва не зарычав, обернулась к Кронбергу, но он в этот момент не смотрел ни на нее, ни на Тома, а с самодовольным видом рассматривал свои холеные руки, на одной из которых красовалось кольцо с черным камнем, с которым Кронберг, кажется, никогда не расставался. Почему-то это кольцо снова привлекло внимание Элен. Она где-то видела его… Видела. Черт, где, когда??? Это проклятое кольцо отвлекло ее буквально на пару секунд, но эти секунды оказались роковыми.

— Позволь мне самому решать, что я должен делать! — раздался возглас Тома, в котором слышались истерические нотки. — Я не мальчишка, чтобы мне приказывали. И я вообще не понимаю, зачем ты сюда явилась.

Элен буквально задохнулась от гнева и изумления. Никогда — никогда в жизни — Том не осмеливался с ней так разговаривать.

— Что? — выдохнула она. — Что ты сказал?

Нет, она не растерялась. Ее глаза угрожающе сузились, она шагнула к Тому, а тот непроизвольно отступил на шаг, на его лице снова появился испуг, как у ребенка, в запальчивости оскорбившего взрослого и теперь с ужасом ожидающего неизбежного наказания.

— Твоя милая супруга, кстати, закатила мне оплеуху, — сообщил тем временем Кронберг. — Интересно, тебя она тоже поколачивает, а?

Звук его голоса и его слова снова возымели магическое действие на Тома.

— Какого черта? — зло спросил он. — Что здесь вообще творится? Мы с самого начала договаривались с тобой, что не вмешиваемся в личную жизнь друг друга…

— Том, давай не будем выяснять отношения при посторонних! — властно произнесла Элен.

При этих словах Кронберг легко, с кошачьей грацией вскочил с дивана и медленно двинулся в сторону грызущихся супругов. Он приближался — с наглой улыбкой на красивых губах, неподвижным, безжизненным лицом, стальными глазами, при этом походка его была совершенно развязной: он поводил бедрами словно шлюха, демонстрируя свое красивое, сильное, стройное тело и всем видом показывая, что скандал в благородном семействе его совершенно не впечатлил. Он подошел к Тому, встал сзади, прижался, обнял его и положил голову ему на плечо. Теперь он снова смотрел на Элен, и та опять почувствовала, что душевные силы ей изменяют, но не могла отвести глаз от проклятого взгляда, полного презрения и ненависти.

— Посторонняя здесь только ты, — глядя в упор на Элен, произнес Кронберг. — И ты это знаешь.

— Уходи! — сказал, обращаясь к жене, Том, в которого прикосновение любовника, казалось, вселяло неведомые ему прежде силы. — Тебе здесь нечего делать. Мы обсудим все… позже.

Элен смотрела на них молча. Она чувствовала, что ее мужа и его любовника вдруг отделила от нее невидимая стена, и она была не в силах пробить эту стену. Во всяком случае, сейчас. Это сражение она проиграла. В самом деле, что она могла сделать? Вызвать охранников, чтобы те вышвырнули проклятого мальчишку? Да, люди Скелтона выполнили бы ее приказ, даже вопреки воле Тома. Но Кронберг мог обратиться в полицию с жалобой на насилие, а это могло привести к публичному скандалу, который бросил бы тень на репутацию семейства Бреннанов. От Кронберга следовало избавиться так, чтобы никто и никогда не вспомнил бы о нем. Но не сейчас. Нужны специальные люди, а не просто телохранители. У Скелтона они есть, и она переговорит с Крисом. Терпеть этого мальчишку она в любом случае не станет.

— Хорошо, — произнесла Элен с каменным лицом и угрожающе спокойным голосом. — Я ухожу. Ты сам придешь ко мне, — сказала она, обращаясь к Тому. — Потому что без меня тебе не обойтись. А пока кувыркайся с этой шлюхой с яйцами.

Она резко повернулась и вышла из гостиной. Матиас почувствовал, как его любовник напрягся, почувствовал страх, охвативший Тома.

— Не бойся, — прошептал он Тому на ухо. — Не бойся. Она ничего тебе не сделает. Пока я рядом, ты сильнее, чем она.

Том задумчиво погладил гладкую, красивую руку Матиаса, на безымянном пальце которой мерцал черный камень.

А Элен, сев в машину, тут же набрала номер Скелтона.

========== ГЛАВА 4. КОЛЬЦО С ЧЕРНЫМ КАМНЕМ ==========

ГЛАВА 4. КОЛЬЦО С ЧЕРНЫМ КАМНЕМ

Потсдам (пригород Берлина), март 2015 года

Матиас Кронберг, в легком приталенном пальто, быстро шел по малолюдной улочке Потсдама, по обе стороны которой тянулись старые, живописные виллы. Был уже март, но день выдался холодным, дул ледяной ветер, и Матиасу в его тонком элегантном пальто было очень неуютно. Левая его рука была затянута в перчатку из кожи мягчайшей выделки, но правая рука, на которой, как обычно, красовалось кольцо с черным камнем, была без перчатки, и побелевшие от холода и напряжения пальцы сжимали мобильный телефон, в котором бесновался Том Бреннан.

— Какого хрена, Мэт? — голос Тома в трубке почти захлебывался в истерике. — Какого хрена ты бросил все и уехал в свой гребаный Берлин? Ты оставил меня наедине с этой ведьмой, она на меня все время наседает…

— Томми, прошу, не истери, — нежно и в то же время со снисходительной небрежностью промурлыкал Матиас. — Я же предупреждал, что мне нужно будет на какое-то время вернуться в Европу. У меня здесь, знаешь ли, бизнес, я не могу вот просто так взять и все бросить…

— Мэт, я все понимаю, но мне не нравится, что ты уехал так надолго! Ты обещал, что будешь со мною все время, — голос Тома зазвучал плаксиво, как у обиженного ребенка.

Красивое лицо Матиаса сохраняло свою обычную странную неподвижность, только губы чуть искривились. Он выслушивал уже седьмую или восьмую телефонную истерику Тома.

— Томми, я же твой мальчик, — продолжал мурлыкать Матиас, мысленно посылая нытика во все ебеня — на русском, английском и немецком. — Не переживай, я скоро вернусь. Мы увидимся. Все будет о’кэй.

— Мэт, я так скучаю по тебе! Я не могу без тебя! Я хочу, чтобы ты был со мной в постели. Я без тебя заснуть не могу, ворочаюсь до утра… Знаешь, я тут привел к себе пару мальчиков, но это все не то… Все эти сладкие попки мне осточертели. Мне нужна твоя сильная, красивая задница. Твой рот… Я хочу трахать тебя! Без тебя все не то, — ныл Том.

— Милый, скоро моя задница будет в полном твоем распоряжении, — сладко пропел Матиас, напряженно оглядываясь по сторонам, чтобы сориентироваться на местности. — И все остальное тоже будет твоим. Ты сможешь трахать меня хоть сутки напролет.

— Мэт, я не хочу, чтобы ты трахался с кем-то кроме меня! — заявил Том. — Ты должен быть со мной и больше ни с кем.

— Хм, я должен хранить тебе верность, а ты тем временем забавляешься с мальчиками, — язвительно заметил Матиас.

— Мэт, это совсем другое! Просто иначе я сойду с ума от того, что ты далеко, а рядом рыщет эта пантера!

— Ну уж, в постель к тебе она точно не полезет.

— Мэт, она действует мне на нервы! Я с ней не разговариваю, мы даже в офисе не общаемся, но она все равно находит способы меня унизить!

— Она бесится от собственного бессилия, — металлическим голосом произнес Матиас.

— Ты ее плохо знаешь! Она что-то задумала. Я уверен, — Том, казалось, вот-вот расплачется.

— Не переживай. Волнение ускоряет процесс старения лица, — привел железный аргумент Матиас. — А я хочу, чтобы мой любовник был красив. Сохраняй невозмутимость. Тебе ничто не угрожает. Я скоро вернусь. Очень скоро. Целую тебя, Томми.