Падение Гондолина - Толкин Джон - Страница 10

Как так вышло, что люди путают нолдоли с орками, то есть гоблинами, я не ведаю: разве что некоторые нолдоли, искалеченные злобой Мелько, смешались с орками – а все это племя Мелько вывел из подземного жара и липкой грязи. Сердца их были из гранита, а тела изуродованы; безобразны неулыбчивые лица, а хохот подобен лязгу металла, и всего охотнее исполняли они самые гнусные замыслы Мелько. Непримиримая вражда царила между ними и нолдоли, кои именовали их гламхот, или народ лютой ненависти.

Се, вооруженные стражи врат оттеснили назад толпу, окружившую путников, и один из воинов заговорил и молвил: «То град дозора и стражи, Гондолин на холме Амон Гварет, где все, кто правдив сердцем, могут обрести свободу, но никто не свободен войти, не назвавшись. Скажите мне ваши имена». И назвался Воронвэ Бронвегом из рода номов, явившимся сюда по воле Улмо как провожатый сего сына людей; а Туор молвил: «Я – Туор, сын Пелега, сына Индора из дома Лебедя сынов людей Севера, что живут далеко отсюда, и пришел я сюда по воле Улмо, владыки Внешних океанов».

Разом умолкли все, кто слушал, и зычный, раскатистый голос Туора всех поверг в изумление, ибо собственные голоса гондотлим были нежны, как плеск фонтанов. И поднялся над толпой гул: «Отведите его к королю».

На том толпа вернулась в пределы врат, и путники с нею, и увидел Туор, что сделаны створки из железа и весьма высоки и крепки. Широкие улицы Гондолина вымощены были камнем и по краю обрамлены мраморным бордюром; по пути тут и там встречались красивые домики в окружении дворов и садов с яркими цветами, и множество стройных и прекрасных башен, возведенных из белого мрамора и покрытых дивной резьбою, возносились к небесам. Были там и освещенные площади с фонтанами; здесь же гнездились птицы – и пели в ветвях вековых деревьев; а самой великолепной из всех была площадь, на которой стоял королевский дворец, и башня его вознеслась выше всех прочих в городе, и фонтаны, что играли у врат, взмывали вверх на двадцать фатомов и еще семь[7] и низвергались вниз певучим хрустальным дождем: в их струях днем дивно искрилось солнце, а ночью волшебно мерцала луна. Жившие там птицы были белее снега, а голоса их – слаще, чем колыбельная музыка.

По обе стороны от дворцовых дверей высились два дерева, одно цвело золотыми цветами, другое – серебряными, и они не увядали и не меркли, ибо встарь взяты были побегами от прославленных дерев Валинора, озарявших тамошние края, пока Мелько и Прядильщица Мглы их не иссушили: гондотлим называли те дерева Глингол и Бансиль.

И вот Тургон, король Гондолина, облаченный в белые одежды с золотым поясом и с гранатовым венцом на челе, встал у дверей и заговорил с вершины белокаменной лестницы, ведущей к ним: «Добро пожаловать, о человек из Земли Теней! Ло! – приход твой был предречен в наших книгах мудрости, и начертано в них, что многие великие деяния свершатся в жилищах гондотлим, когда придешь ты сюда».

И заговорил Туор, и Улмо вложил могущество в его сердце и величие в его голос. «Се, о отец Града Камня, повелел мне тот, кто творит глубинную музыку в Бездне и кому ведомы помыслы эльфов и людей, сказать тебе, что дни Избавления близятся. Дошла до слуха Улмо молва о твоем обиталище и о твоем холме бдения – заслоне противу зла Мелько, и возрадовался он; но сердце его негодует, и исполнены гнева сердца Валар, что восседают в горах Валинора и взирают на мир с вершины Таникветиль, при виде скорби прозябающих в рабстве нолдоли и скитаний людей; ибо Мелько запер их в Земле Теней за железными холмами. Потому привели меня сюда потайным путем, дабы повелеть тебе счесть войска твои и готовиться к битве, ибо время пришло».

И ответствовал Тургон: «Сего не сделаю, хотя бы повелели так Улмо и все Валар. Не поведу я народ мой на ужасных орков и не стану подвергать опасности мой город, обрекая его пламени Мелько».

Тогда промолвил Туор: «Нет же, если ты сейчас не отважишься на великое деяние, тогда орки пребудут вечно и завладеют в конце концов почти что всеми горами земли и не перестанут тревожить как эльфов, так и людей, даже если впоследствии Валар сумеют вызволить нолдоли иными средствами; но ежели ныне доверишься ты Валар, то какой бы страшной ни была битва, орки будут повержены, и мощь Мелько умалится и сойдет на нет».

Но рек Тургон, что король Гондолина – он, и ничья воля не принудит его поступить вопреки своему решению и поставить под угрозу драгоценные труды многих минувших веков; но ответствовал Туор, ибо так наказал ему Улмо, опасавшийся, что Тургон окажется несговорчив: «Тогда велено мне сказать, что народу гондотлим должно, не мешкая, скрытно отправиться вниз по реке Сирион к морю и там построить корабли, и плыть на поиски обратного пути в Валинор: ло! – тропы туда позабыты, и дороги изгладились и исчезли из мира, и моря и горы окружают его, однако ж и поныне живут там эльфы на холме Кор, и Боги восседают в Валиноре, хотя блаженство их умалили скорбь и страх пред Мелько, и прячут они свою землю, и ткут вкруг нее недоступную магию, дабы никакое зло не подступило к ее берегам. Однако ж твои посланцы еще могут добраться туда и тронуть сердца Валар, дабы восстали они во гневе и сразили Мелько, и уничтожили Преисподние Железа, что устроил он под Горами Тьмы».

И ответствовал Тургон: «Всякий год по окончании зимы отправлялись посланцы спешно и скрытно вниз по реке, что зовется Сирион, к побережью Великого моря, и строили там корабли, и впрягали в них лебедей и чаек либо ветра с могучими крылами, и пытались доплыть за пределы луны и солнца в Валинор; однако тропы туда позабыты, и дороги изгладились и исчезли из мира, и моря и горы окружают его, а те, что пребывают там в блаженстве, мало задумываются об ужасе Мелько или о горестях мира, но прячут свою землю и ткут вкруг нее недоступную магию, дабы никакие вести о зле не достигли их слуха. Нет, довольно моих подданных за бессчетные годы уплыло в бескрайние морские просторы, чтобы никогда более не возвратиться; сгинули они в пучине или скитаются поныне, заплутав среди теней, где нет путей-дорог; с приходом следующего года никто не отправится более к морю, но лучше положимся мы на себя самих и на наш город, дабы защититься от Мелько, ибо прежде помощи от Валар было немного».

Тяжело сделалось на сердце у Туора, и зарыдал Воронвэ; и присел Туор у великолепного королевского фонтана, и плеск его струй напомнил Туору музыку волн, и душу его растревожили раковины Улмо, и захотелось ему вернуться вниз по течению Сириона к морю. Но Тургон, зная, что Туор, пусть он и смертный, пользуется благоволением Валар, и приметив его решительный взгляд и могучий голос, послал к нему гонцов и пригласил остаться в Гондолине, в почете и чести у короля, поселившись хотя бы и в королевских чертогах, буде пожелает он того.

На это Туор ответил «да», ибо очень устал, а вокруг все радовало глаз; вот так вышло, что Туор поселился в Гондолине. Обо всех деяниях Туора среди гондотлим в преданиях не рассказывается, однако ж говорится, что много раз собирался он уйти оттуда украдкой, ибо уставал от шумных сборищ и думал о глухих лесах и пустошах и слышал издалека морскую музыку Улмо, однако родилась в его сердце любовь к деве из народа гондотлим, а была она дочерью короля.

Многие знания обрел Туор в том королевстве: наставлял его Воронвэ, коего полюбил он всей душою и который тако же души в нем не чаял; а еще обучали его искусные мастера города и королевские мудрецы. Тем самым обрел Туор мощь куда бóльшую, нежели прежде, и советы его были исполнены мудрости; и понял он многое из того, что оставалось непонятым прежде, и узнал многое такое, что доселе неведомо смертным людям. Рассказали ему о граде Гондолин и о том, как многовековых трудов не достало, чтобы отстроить его и украсить, так что и по сей день шла работа; рассказали, как проложен был тот потайный туннель, что нарекли Путем Спасения, и как велись о том споры, однако ж жалость к порабощенным нолдоли в конце концов возобладала и подземный ход все-таки построили; о недреманной страже поведали ему, что во всеоружии бдит у выхода из туннеля, а тако же в тех местах, где окружные горы не столь высоки; и о том, как часовые не смыкают глаз на самых высоких пиках этого хребта подле сложенных сигнальных костров, готовых вспыхнуть в любую минуту, ибо народ гондотлим не переставал ждать нападения орков, буде твердыню обнаружат.