Хочу тебя в долг (СИ) - Ангелос Валерия - Страница 65

— Хрень, — заключает с издевкой. — Хреново звучит.

— А как тогда?

— Прямо надо, — хмыкает. — Без этой постной поебни. Огня дай. Подразни. Может, мне по вкусы бабы острые на язык?

Вспышка ярости ослепляет. Бьет по нервам как разряд тока. Первый порыв побуждает наговорить гадостей в ответ, опять затронуть тему измен, пообещать, что в долгу не останусь, при появлении всяких там баб, сразу ему увесистые рога наставлю.

Однако нет. Нельзя. Зачем опять дразнить быка красной тряпкой? Нужно тоньше действовать. Нужно так ему мозги запудрить, чтобы и не вспоминал об остальных женщинах.

— Я хочу твой член, — заявляю тихо, смотрю ему прямо в глаза, провожу ладонями по широкой, поросшей волосами груди, исследую каменные мускулы, наслаждаюсь жаром кожи. — Насади меня и… выдери до беспамятства.

— Неплохо, — замечает с хищным прищуром. — Продолжай.

— Трахни меня, — голос предательски срывается, но я не сдаюсь, говорю дальше, по самому краю хожу. — Засади, чтобы выла и орала, чтобы ноги сдвинуть не могла. Заклейми этим громадным органом, выжги каленым железом нутро.

Приподнимаю бедра так, чтобы скользнуть лоном по разгоряченному члену. Впиваюсь ногтями в мускулистые плечи, подаюсь вперед и кусаю Амира, зажимаю его нижнюю губу зубами, до крови закусываю.

Это действует на громилу как вызов.

Больше никаких прелюдий. Никаких разговоров. Демон внутри него срывается с цепи. Железная клетка разламывается на части. Разносится изнутри.

Он берет меня одним ударом. Вонзается до упора. Ощущение такое, будто проникает аж под ребра, до отказа мое тело заполняет, порабощает целиком и полностью.

Одержимая скачка. Дикая. Бешеная.

Разве этот мужчина человек? Нет. Дикарь. Зверье. Для него нет ни граней, не запретов. Никаких табу. Он не знает понятие «стоп». Животное. Кровожадное, изголодавшееся по моей плоти.

Громила делает то, о чем я его просила. Заставляет меня потеряться, утонуть в омуте гремучих страстей. Заставляет забыть собственное имя, отключиться от реальности, отрубиться напрочь. Вынуждает взвыть, забиться в неистовстве, в исступлении. По лезвию ножа не ведет, не дразнит. Сразу хватает, сгребает в удушающие объятия, уволакивает на дно пропасти.

Гигантский член движется во мне точно поршень. Раскаленный вертел пронизывает насквозь. Порочные хлюпающие звуки оглушают. Комнату заполняет запах секса. Аромат низменной похоти.

Мужской рот жадно терзает мои губы. Язык властно пробирается вглубь, отбирая остатки здравого смысла. Руки шарят по телу, мнут и щипают, оставляют печати, помечают с испепеляющей жадностью. Здоровенный орган не ведает усталости. Громила постоянно изменяет ритм и напор, управляет жесткостью толчков, находит внутри меня такие точки, которые плавят волю. Тяжелые волосатые яйца яростно ударяются о мою промежность, а после медленно потираются об увлажнившуюся плоть, вынуждают извиваться, заходиться в судорогах.

Я перестаю считать оргазмы. Плохо различаю, где завершается один и начинается другой. Время лишается смысла. Все вокруг лишается смысла. Забываю про мораль, про нравственность.

Часть меня сознает, что порядочная девушка даже с мужем не должна такое вытворять, но эта часть ничтожно мала.

Я кричу. Я умоляю Амира трахать меня сильнее и жестче. Царапаю его спину ногтями, обнимаю крепкие бедра своими ногами. Прислоняюсь к мускулистому телу, сливаюсь с ним в единое целое. Отвечаю на необузданные поцелуи, издаю утробные стоны.

Я чувствую себя бешеным животным. Сукой в период течки. Больной, двинутой на своем возбуждении. Совершено чокнутой. И когда самец кончает в меня, разряжается вглубь бурным потоком семени, захлебываюсь от счастья, жажду вобрать горячую вязкую сперму до капли, впитать целиком и полностью.

— Что это? — вдруг резко спрашивает Амир. — Бля. Какого хрена?

Не сразу соображаю, о чем он. Едва отдаю себе отчет в происходящем. Просто отмечаю, как его пальцы поглаживают плечо.

Мужчина раздирает мой халат.

— Что за дерьмо? — рявкает, проводит пальцами по моим плечам. — Отвечай. Откуда это взялось? Когда? Какая мразь?

С огромным трудом фокусирую взгляд. Поворачиваюсь, вижу, как он трогает меня, проводит по руке, по светлой коже, покрытой синяками.

Черт. Синяки? И правда — откуда?

Проклятье. Илья. Он хватал меня, тряс, вот и оставил эти дурацкие отметины, улики моих похождений без надзора охраны.

Трезвею моментально. Судорожно сглатываю, заранее пробую придумать логичное оправдание, но ничего нормального в голову не приходит.

Я просто смотрю в черные глаза и тянет разрыдаться.



— Кто посмел тебя тронуть? — хриплый голос полон гнева.

Его член до сих пор глубоко внутри меня, впечатан до предела, до самого основания. Крупные яйца вжимаются в промежность, мужское семя пропитывает тело, наполняет до краев. Однако сексуальный настрой безнадежно утрачен.

Амир разъярен. Некто отважился оставить синяки на моих руках, испортил его личную собственность. Такое не прощается. Такое можно искупить только кровью. Вердикт заранее предрешен.

Моя первая идея — солгать. Притвориться, будто не понимаю, о чем речь. И вообще, разве не он сам постоянно тискает меня, щипает, сжимает и мнет?

Но громила не идиот. Похоже, он прекрасно осознает, где именно мог оставить такие отметины, да и от его пальцев покруче следы вырисовываются. Ложь — опасная затея.

Единственный вариант — рассказать все честно. Однако это же полное безумие. И охрану подставлю, и бывшего приговорю к жуткой и мучительной казни.

— Короче, я не зря вздрючил своих ребят, — холодно произносит он, не сводя взгляда с тех проклятых синяков, которые предательски четко проступают на моей бледной коже. — Да, они признались, что выпустили тебя из виду до того, как вышибло все электричество. Дебилы сомневались, стоит ли пасти хозяйскую женщину до туалета, прилично ли это, по правилам или нет. Пока они жевали сопли, ты успела куда-то влезть.

Страх резко отступает. Даже забываю переживать про Илью. Про бугаев и вовсе не волнуюсь. Хозяйская женщина. Красиво звучит. Не шлюха, не подстилка. Просто женщина. Просто… его.

— Чего млеешь? — криво усмехается. — Выкладывай.

— Я прогуливалась, — роняю уклончиво, прячу глаза, стараюсь увести тему в иное, более миролюбивое и спокойное русло. — Заметила новый коридор и решила заглянуть туда, посмотреть другой зал. Если честно, я не привыкла к сопровождению, к тому, чтобы каждый мой шаг отслеживали чужие люди.

— Бывшего встретила? — хмыкает. — Этого оленя? Как там его… Пидруша? Хуюша? А точно — Илюша. Угадал?

Молчу. Лгать ему не способна, но и подтвердить истину не в силах.

— Я в курсе, что этот гондон там ошивался, — мрачно бросает Амир. — Его осадили, вышвырнули прочь. Но он же мог вернуться. У дерьма гордости нет. Вползет хоть через толчок. Вроде смыл, а мразота не тонет.

— Мы немного поспорили, — признаюсь наконец. — Кажется, у него возник разлад с Варей, оттого Илья находился в подавленном состоянии. Мне жаль его. Уверена, парень не хотел ничего дурного. Чистая случайность. Никогда раньше…

— Ну да, — обрывает. — Облапал тебя до синяков. Нормальный ход. Мог и шею свернуть. Мог ни в чем себе не отказывать, пока моя охрана яйца чесала.

— Амир, пожалуйста, — обхватываю его лицо ладонями, чувствую как напрягаются желваки под моими пальцами. — Не нужно его наказывать. Не нужно с ним никак разбираться. Очень тебя прошу. Забудь и…

— Так и сделаю, — скалится. — Закопаю и забуду.

— Нет-нет, — нервно мотаю головой. — Не надо.

— Огребут все, — обещает мрачно. — Это не вопрос.

— Амир, он моих родителей знает, очень близко наши семьи общаются, — пытаюсь хоть таким образом вразумить. — Если с ним случится что-то плохое, сразу много вопросов появится.

— Думаешь, у меня туго с фантазией? — его ледяной тон делает широкую ухмылку особенно зловещей. — Не парься. По красоте его уебу. Башку отрезать не стану. На ленты не порежу. Найду другой путь. Интеллигентный. Эта гнида ж типа ректор.